Эпицентр - Юрий Хамаганов

без опознавательных знаков ВВС, не в камуфляже, а выкрашенный сине-белой краской. Она раньше такого не видела. Чёрт с ним, с камуфляжем, главное, что вертолёт большой, все поместятся.

— Так, он садится, спокойно идём к нему.

Едва только шасси МИ-8 касаются земли, из открывшейся в борту двери спускаются по маленькой лестнице трое: двое мужчин и женщина, все в форме, с автоматами в руках. Она видит их, а ещё видит нескольких человек в салоне вертолета, сидящих у больших круглых иллюминаторов. Ничего, потеснятся.

— Бог мой, как я рада вас видеть! Вы не представляете, через что мы прошли этим утром и…

— Хорошо. Билл Райли здесь? С ним всё в порядке?

— Этот мальчик с телефоном? Да, он здесь, жив, все живы, только несколько порезов и…

— Билл, подойди сюда, — командует женщина с автоматом в руках.

Мальчик в отличном костюме выходит из колонны и бежит к ней, протягивая пропуск.

— Совпадает, это он. Поехали. Билли, быстро в вертолёт, мы улетаем!

— Что?!

Мальчишка с телефоном уже скрылся в салоне, трое с оружием разворачиваются и быстрым шагом идут к вертолёту, пилот прибавляет обороты, готовясь оторваться от земли.

— Подождите, а как же мы?! — мисс Глория догоняет женщину с автоматом.

— Мы можем взять только одного, у нас нет больше мест, да и топливо на исходе. Вам придётся выбираться самостоятельно. Сажайте детей обратно в автобус и езжайте дальше на север, избегая больших дорог.

— Как это нет мест?! Я же вижу, что мест много, вертушка большая. Мы не займём много места, это же дети!

— Сказала же, идите к автобусу!

Глория пытается схватить за руку женщину в форме, и осекается: ей в грудь упирается длинный чёрный ствол автомата.

— Пожалуйста, не заставляйте меня применять силу. Мы не можем всех вас взять!

— А на него место нашлось? Его одного вы смогли отыскать и взять с собой? Сколько вам заплатили его родители, сколько стоит билет на этот вертолёт?!

Мисс Глория всё поняла. Поняла, почему именно у этого мальчишки в отличном костюме, который случайно оказался у неё на борту, имелся при себе рассчитанный на аварийную ситуацию телефон, который сработал даже тогда, когда все остальные средства связи отключились. Поняла, почему они используют гражданский вертолёт, поняла, что вся эта спасательная операция — на самом деле один большой и очень прибыльный бизнес. И она только помогла им, облегчила работу, спрятав Ковчег и дожидаясь частных спасателей почти час вместо того, чтобы без остановок мчаться дальше на север. Дура.

Дети бегут к вертолёту, но она останавливает их своим властным голосом. С этих ублюдков станется и огонь открыть, если кто-то попытается им помешать.

— Возьмите хотя бы троих, самых маленьких, они полетят на полу!

— Невозможно, мы не сумеем найти потом их родителей. Езжайте на север, мисс, там военные организуют оборону. Вам надо уехать как можно дальше от города. Вот, возьмите.

Женщина с автоматом перекидывает ей маленькую чёрную рацию.

— Армейская радиостанция, сможете вызвать помощь и будете знать, что происходит. Удачи.

— Чтоб вы сдохли, ублюдки!

Женщина с автоматом не обижается. Она вскакивает по приставной лестнице, которую сразу втягивают внутрь, дверь захлопывается, и вертолёт с самыми дорогими билетами в мире идёт на взлёт, напоследок обдав их горячим песком.

Дети ещё некоторое время кричат ему вслед и машут руками, а Глория уже гонит их обратно в автобус. Бензин ещё есть, двигатель работает, надо ехать дальше. Им никто не поможет, значит, надо выбираться самим.

66. Шеф

— В завершение своего чрезвычайного обращения к нации президент ещё раз призвал сплотиться перед лицом небывалого бедствия, выразив уверенность, что…

— Одно и то же уже в третий раз крутят. Нет чтобы сказать что-нибудь новое, рассказать, что на самом деле происходит в городе Ангелов. Шеф, включи другой канал, может, MTV ещё работает…

— У меня есть кое-что получше.

Четвертак проваливается в монетоприемник, и принявший очередное подношение музыкальный автомат начинает петь голосом Дины Дурбин.

— Опять это старьё! Шеф, сколько можно-то? И не надоело день ото дня? Ты что, под эту песню впервые девчонку в задницу трахнул? Боюсь даже предположить, в каком тысячелетии это было…

— Знаешь, в чём твоя проблема, Джо? — меланхолично отвечает повар, привычным движением протирая стойку. — Твоя проблема в том, что тебя не приучили к хорошей музыке. Тебя не приучили к высокому искусству вообще. А к высокому надо приучать с детства, чтобы человек с первых дней рос в окружении лучшего, что было создано человечеством. Это необычайно важно. Не каждому по карману дать своим детям хорошее образование, но вот обеспечить нужный для общего развития культурный фон в наши дни могут все. Прекрасные книги, музыка, фильмы — пусть они станут лучшими друзьями молодого человека. Моя мать в своё время приложила все усилия, чтобы сделать из меня культурного человека, и сейчас, годы спустя, я безмерно ей благодарен. Свет культуры и искусства надо передавать дальше, вот я и решил, Джо, что больше терпеть твоё невежество нельзя, тебя надо спасать. Буду повышать твой культурный уровень, для чего и включаю регулярно классику. Хорошая музыка для начала, затем фильмы, потом дело дойдёт даже до книг. Словно профессор Хиггинс, я сделаю из тебя цивилизованного человека, чего бы мне это ни стоило. Ты смотрел «Мою прекрасную леди»?

— Не, не помню такой порнушки.

— Как бы тяжело ни было…

Шеф добродушно смеётся и с любовью смотрит на переливающийся огнями музыкальный автомат. Его гордость, настоящий Wurlitzer-1015, не более поздняя копия, а оригинал тысяча девятьсот сорок седьмого года выпуска, в идеальном состоянии. Больших денег стоит. Шефу неоднократно предлагали продать раритетный джукбокс, но он отказывался. Стильная старая машина разительно выделяется среди всего нового, практичного и безликого, что окружает его на армейской службе. Музыкальный автомат имеет собственное лицо, собственную индивидуальность и передаёт эту индивидуальность всему вокруг, превращая обычную армейскую забегаловку в уютное место, куда так приятно зайти, особенно спасаясь от всемирного потопа, захлестнувшего их маленький гарнизон.

— Ну и льёт!

Точно по расписанию дежурная смена входит в столовую, стряхивая струи воды с прорезиненных плащей. У них ещё час перед началом дежурства, пришло время ужина.

— Шеф, сделай погромче. Надо узнать, что там в Лос-Анджелесе творится.

— Я, конечно, погромче сделаю, но ничего нового тебе не скажут, одно и то же с полудня: введение