Мертвая хватка - Питер Джеймс

Если в этот день чего-нибудь недоставало, то подобное возвращение из ада с лихвой добавило. Карли втиснулась в остаток кресла, неудобно прижав к груди локти, сжавшись в тугой комок, объятый страхом.

Она боялась больше никогда не увидеть Тайлера живым.

92

В полной темноте болит голова. Он ничего не видит, не может шевельнуть ни руками, ни ногами. Испуган, растерян, знает, что это не игра, а что-то очень плохое.

Понимает, что куда-то едет. Движется. Раздражает сильный запах коврового покрытия, пластика, новой машины. Такой же он чувствовал недавно в новеньком автомобиле матери своего приятеля. Еще пахнет резиной. Должно быть, он в багажнике машины. Того самого такси? Машина тормозит, ускоряется. Шевельнуть можно только коленями, чуть согнуть, разогнуть. Он постарался найти опору, но его швырнуло назад, бросило на что-то твердое.

Хотел докричаться до водителя, спросить, кто тот такой и куда они едут, а рот не открывается, выходит только глухое мычание.

После того как домой явились полицейские, мама после ухода приятелей зашла к нему в комнату, рассказала, что злые люди задумали плохое. Если увидишь незнакомых людей рядом с домом, надо звонить в полицию.

Теперь его везет куда-то злой человек?

По крайней мере, в кармане пиджака включенный айфон. «Маппер» сообщает маме, где он находится. Она точно знает и скажет полиции. Бояться нечего — его найдут.

Только лучше бы поскорее, потому что не хочется пропускать сегодняшние занятия по информационным технологиям. И потому что плохо в темноте, и нельзя шевельнуться, и руки болят. Но все будет хорошо.

93

Грейс бросился к багажнику в ту же секунду, как над ним склонился Брэнсон.

Там в смертном ужасе лежит мужчина, от которого несет застарелой мочой. Мясистое лицо бледное, обмякшее. Руки, ноги и рот замотаны липкой лентой, такой же, какой был связан Прис, отметил Грейс, предъявляя несчастному удостоверение, чтобы его успокоить.

— Полиция. Не бойтесь, вы в безопасности, сейчас мы вас вытащим. — Оглянулся на Брэнсона и на подскочившую Сью Карпентер. — Сначала снимем с губ пластырь. Сью, вызывайте «скорую», волонтеров, розыскную бригаду, пусть принесут воды, чаю, если найдется. Закрыть этот этаж и лестницу на случай, если преступник с мальчиком уходили пешком.

— Есть, сэр.

Грейс с предельной осторожностью отодрал краешки липкой ленты. Без перчаток было бы легче. Он понимал, что причиняет боль, и в то же время старался сохранить максимум материала для криминалистического анализа.

Когда лента была удалена с губ, мужчина завопил.

— Прошу прощения, — пробормотал Грейс. Пластырь обмотан вокруг головы, прихватывая волосы на затылке, лишних страданий причинять не хочется. — Майк Говард? — уточнил он, держа в руке конец липкой ленты.

— Да… Господи боже мой, чертовски больно… — простонал мужчина и улыбнулся.

— Извините. Сейчас мы вас вытащим. Есть травмы? Болит где-нибудь?

Таксист затряс головой:

— Вытаскивайте.

Майк Говард крупный здоровяк. Вдвоем с сержантом Брэнсоном им с трудом удалось подтащить его к краю багажника, освободить руки-ноги, по возможности снять пластырь с затылка. Наконец, они поставили его на ноги, немного поводили, поддерживая, чтобы восстановилось кровообращение в спине и ногах. Однако шофер сильно задыхался, поэтому вскоре его посадили на задний бампер.

— Можете рассказать, что случилось? — мягко спросил суперинтендент.

— Извиняюсь, — выдавил таксист, — не стерпел, обмочился…

— Ничего, не смущайтесь. Рассказывайте.

— Сколько времени?

— Половина второго, — ответил Гленн Брэнсон.

— А день какой?

— Пятница.

Шофер нахмурился.

— Пятница? Ночь?..

— День. Обеденное время.

— Черт побери!..

— Долго пролежали? — допытывался Грейс.

Майк Говард громко выдохнул.

— Откатал вечернюю смену. Только к дому направился около часа ночи, как меня остановил тот самый тип на набережной.

— Где именно?

— Прямо возле статуи Мира. Сел на заднее сиденье, велел ехать в Шорэмский аэропорт, вроде у него ночное дежурство. Я свернул на окружную, и больше ничего не помню.

Известно, что окружная дорога не освещается.

— Совсем ничего?

— Очнулся от тряски… Унюхал дизельное топливо… Понял, что лежу в багажнике. Струхнул до смерти, не знал, что дальше будет.

— Разглядели того человека, запомнили? — расспрашивал Рой.

— Бейсболка на глаза напялена… Я старался в лицо заглянуть, знаете, как обычно, когда сажаешь клиента на улице в позднее время… Ничего толком не разглядел.

Грейс с облегчением констатировал, что таксист начинает приходить в себя.

— А произношение?

— Да он мало чего говорил. По-моему, англичанин. Воды у вас нет?

— Сейчас принесут. Еще что-нибудь нужно?

— Лекарство. Я диабетик.

— «Скорая» прибудет с минуты на минуту, поможет. Еще чуть-чуть продержитесь?

Майк Говард кивнул, Грейс продолжил допрос:

— По нашим предположениям, ваш пассажир похитил ребенка, поэтому его срочно надо найти. Хорошо понимаю, как вы пострадали, но нам очень поможет все то, что вам запомнилось.

Таксист подался вперед, распрямился, притопнул одной ногой и другой, простонал:

— У-у-у… жуткие судороги… попробую вспомнить… маленький, тощий, как ящерка… Даете слово?

— Какое?

— Когда найдете, позволите взять с него плату за ездку и врезать как следует в самое драгоценное место?

Грейс усмехнулся впервые за долгое время:

— Возьмешь плату и врежешь, даже если не позволю.

— Точно, друг, даже не сомневайся.

— Кому-нибудь сообщить, что вы живы-здоровы? — вмешался Гленн Брэнсон.

Рой взглянул на часы. 13:20. Тайлер Чейз сел в такси почти два с половиной часа назад. Зачем его привезли на стоянку на Ридженси-сквер? Предположительно у похитителя здесь стояла другая машина — хорошо бы, чтоб «тойота-ярис». На стоянке удобно оглушить мальчишку и сменить автомобиль. Тем более что камеры выведены из строя. Пусть инспектор Карпентер винит грязных брайтонских вандалов, но ему-то ясно: тут просматривается почерк профессионального киллера.

Суперинтендент произвел мысленные расчеты. На набережной адская пробка из-за ремонтных работ. Поэтому дорога от школы Святого Христофора до парковки на Ридженси заняла пятнадцать-двадцать минут, если преступник с жертвой направился прямо сюда. Отморозок явно любит снимать умирающих. Значит, логично предположить: здесь он действовать не будет. Повезет ребенка в подходящее место для съемки. Причем представление будет весьма драматичным. Только где оно разыграется?

В границах города или за его пределами?

Рой снова просчитал время. Если гад привез сюда мальчишку примерно в 11:20, то, скорее всего, не мешкал и выехал со стоянки через несколько минут. Определенно не позже чем через полчаса.

Навстречу бегут парамедики из подкатившей «скорой» в сопровождении патрульного полицейского. Грейс посторонился, потянул за собой Гленна Брэнсона.

— Поехали отсюда.

— Куда?

— В машине объясню.

94

Зуб, строго соблюдая ограничение скорости до 30 миль в час, вел «тойоту-ярис» на запад по главной дороге над Шорэмской гаванью, глядя на тихие воды слева, где завершилась последняя поездка Ивена Приса, и не заметил, как светофор на развилке переключился на красный.

Он с силой ударил по тормозам, услышал стук в багажнике, визг покрышек и на секунду представил, как в него врезается идущая следом машина.

Еще больше встревожил внезапный вой сирены. Навстречу летит патрульный автомобиль с синей мигалкой. Он внимательно проследил за ним в зеркало, но полицейские промчались дальше, либо не заметив его, либо не заинтересовавшись. Он с облегчением двинулся мимо производственных построек слева, пока не увидел приметное низкое белое здание администрации порта.

Повернул на узкую дорогу напротив, проехал современный магазин на углу, торгующий кухонным оборудованием, дальше пошли совсем гнилые постройки, впереди показался туннель под железной дорогой. Снова свернул направо в беспорядочную промышленную зону с хорошо запомнившимися невысокими многоквартирными домами. Кажется, ничего тут не изменилось.

Слева массивная грязная типография, вдоль дороги выстроились машины. Здесь его никто не заметит — если даже заметит, не заинтересуется.

Уже совсем близко место, подмеченное шесть лет назад, — широкая полупустая стоянка за обветшавшим десятиэтажным жилым домом, огражденная с двух сторон потрескавшимися стенками, с третьей деревянным забором, а с дальней примыкающая к корпусу.

Зуб въехал туда задом, плотно прижался к стенке, посидел, съел сэндвич с курицей, купленный раньше на заправочной станции, запил клюквенным соком, вылез, запер дверцы, низко нахлобучил бейсболку, надел темные очки, оглядел грязные окна, отыскивая любопытные лица, но видя только болтавшееся на ветру белье на нескольких балконах. Постоял у машины, прикидываясь, будто осматривает задние покрышки, прислушиваясь, не шумит ли пассажир.