Восход двойного солнца - Александр Ярославцев

Везде, где только было можно, они вредили большевикам, зачастую не жалея сил и жизни, ни свои, ни чужие. Как правило, они пытались задержать наступление русских с логичным и печальным исходом. Война есть война. В ней сильнейший побеждал слабейшего, однако были случаи, когда и малые группы «немецкого сопротивления» могли нанести серьезный ущерб.

Так в маленьком рейнском городке Гохта, где находилось крупное топливное хранилище англичан, только храбрость и быстрота взвода морской пехоты, прикрепленного к танкистам Панафидина, помогли избежать трагедии. Немецкие охранники хранилища уже приготовили его к взрыву, когда появились русские танки с пехотинцами на борту. С ходу протаранив проволочное заграждение, они ворвались на территорию хранилища и вступили в бой с врагом.

Смелым людям на войне везет. Повезло и советским морпехам. Во время боя сержант Марушкин удачно бросил гранату в смотровую щель блиндажа, в котором находился пункт подрыва двух ближайших цистерн с бензином. Немецкие саперы были готовы в любой момент превратить бензохранилище в огненный ад, но были остановлены в самую последнюю минуту.

Захват этого хранилища позволил танкистам генерала Ермолаева не дожидаться подхода колонны заправщиков, а смело двигаться вперед, отважно вороша осиное гнездо противника. Совершив стремительный марш-бросок, танкисты вторглись в Голландию, заняли город Венло и взяли под контроль мост через реку Маас.

Город встретил советские танки гробовой тишиной. Британские полицейские покинули Венло всего за полчаса до прибытия краснозвездных машин. Многие города Европы довелось посмотреть советским солдатам, но в большинстве своем они либо яростно огрызались огнем, либо были сплошь увешаны белыми флагами. Вступать в затаившийся город им пока еще не приходилось.

Из кирпичных труб домов струились клубы черного дыма, во дворах на веревках весело свежевыстиранное белье, на оконных подоконниках сидели серые кошки. Все было мирно и спокойно, не было только одного – людей. Впрочем, все скоро стало ясно и понятно.

Стоявшие в Венло канадские части хорошо поработали на ниве информационной войны, рисуя мирным обывателям страшные картины прихода «диких азиатов», которым бы позавидовал сам Босх. Забившиеся по своим домам и каморкам голландцы с ужасом ожидали грабежей, убийств, издевательств и насилия над собой и своими близкими. Многие вооружились ружьями, топорами, ножами и вилами, чтобы подороже продать свои жизни, честь дочерей и жен.

Одним словом, просвещенная Европа приготовилась во всеоружии к встрече с «новыми гуннами и татарами», в лице Красной армии. К огромному удивлению жителей Венло, русские не стали сгонять народ на площади, объявлять всех заложниками и расстреливать по двадцать человек за каждого убитого советского солдата. Вместо этого они потребовали у бургомистра помещения под штаб, казармы и госпиталь.

Хмуро и с недовольством смотрели гордые жители провинции Лимбург на пришельцев, одетых в промасленные комбинезоны и не первой свежести гимнастерки. Медленно пережевывая табак и посапывая своими трубками, на ментальном уровне ощущали они опасность, исходящую от нежданных гостей.

Будь на месте русских немец, он бы достал «парабеллум» и быстро бы добился нужного для себя результата. Британский офицер со всего размаха хлестнул бы по столу своим стеком, и дело бы пошло. Но перед голландским бургомистром стоял молоденький старший лейтенант, и хотя его гимнастерку украшали боевые ордена «Звезда» и «Знамя», ничего не мог добиться от высокоцивилизованных европейцев. Не отрывая глаз от немецкого разговорника, он в который раз говорил о своих нуждах, но с каждым разом бургомистр Схеффер только недовольно вертел головой, хотя прекрасно понимал лейтенанта.

Неизвестно как долго бы это продолжалось, если бы на помощь своему командиру не пришел сержант Кошкарбаев. Подойдя к бургомистру и его команде, коренастый сын степей цепко окинул их взглядом, отчего надменным голландцам сразу стало плохо. Где-то на генетическом уровне у них возник сильный страх перед этим загорелым азиатом, что смотрел на них без всякого почтения, с чувством собственного превосходства и достоинства.

Выросший в сельской семье, где главным мерилом всех отношений был честный труд, Омербек с первого взгляда распознал чванливую сущность стоящих перед ним людей и не стал церемониться. Быстро определив среди голландцев старшего, он ткнул пальцем в Схеффера и поманил его к себе, сказав простое и расхожее слово: «Ком». Чтобы голландец шевелился, Кошкарбаев махнул рукой в сторону площади и для большей доходчивости повел стволом автомата в нужном направлении.

Сержант совершенно не собирался применять против миляги бургомистра силу. Он просто хотел вывести голландца на улицу и методом наглядного тыка добиться от него согласия и понимания нужд бойцов Красной армии. Это была давно и хорошо отработанная на немцах метода. Она, как правило, давала нужный результат, но в этот раз превзошла все ожидания. Испугавшись, что этот узкоглазый азиат намерен расстрелять его за невинный тихий саботаж, бургомистр моментально обрел голос. И на хорошем немецком языке стал заверять господина лейтенанта, что городские власти Венло готовы немедленно предоставить советским солдатам все требуемое.

Так состоялась первая за эту войну мирная встреча России и Голландии, имевшая большие дипломатические последствия.

Через день после вступления советских танкистов на землю Лимбурга специальный посланник Сталина Вышинский был срочно вызван в шведское министерство иностранных дел.

Получив приглашение по телефону, специальный посланник всю дорогу ломал голову над причинами этого приглашения. Тысячу и одну причину нашел Андрей Януарьевич, пытаясь объяснить свой вызов в министерство, и не угадал. В шведском министерстве его ждало послание от голландской королевы Вильгемины.

Так как Советский Союз не успел восстановить дипотношения с Нидерландами и прислать своего посла в Амстердам, то владычица Голландии решила действовать через Стокгольм. В откровенно холодной манере королева выразила советской стороне свое неудовольствие тем, что войска маршала Рокоссовского вступили на территорию голландского королевства. Вильгемина напоминала Москве, что между Россией и Голландии нет войны, и потому требовала немедленно вывести советские соединения с голландской земли. Одновременно с этим королева грозила Советскому Союзу всевозможными дипломатическими карами в случае, если в ее стране будут зафиксированные случая насилия, смерти или разрушения, порожденные действиями советских войск.

Слушая послание Вильгемины, Вышинский не знал, что ему делать, плакать или смеяться. Уж слишком пафосными были речи королевы, чье королевство уже дважды побывало под оккупацией армий великих держав и ни разу не посмевшее открыть рот. В конце концов верх взял профессионализм. С невозмутимым лицом Андрей Януарьевич принял протест голландской королевы и отбыл в посольство.

После прорыва к Рейну войскам маршала Рокоссовского все еще приходилось трудновато продвигаться на запад, но после 1 августа жить стало легче. Вняв безжалостному голосу разума американского