Историческая география Золотой Орды в XIII—XIV вв. - Вадим Егоров

В 1342 г. в Переяславль Рязанский направляется посол Киндяк с отрядом. Перед ним была поставлена конкретная цель: посадить на рязанском княжении Ярослава Пронского. Сопротивление этому приказу хана оказал князь Иван Коротопол, который «затворися в граде и бися весь день». Ночью ему удалось бежать из осады, а ворвавшиеся воины Киндяка, как всегда в подобных случаях рассматривая захваченный город наградой за свои труды, часть жителей перебили, а большое число увели в плен.[969]

На конец 40-х годов приходится появление в Москве двух послов: Коги в 1347 г. и Тотуя в 1349 г. О каких-либо конкретных действиях Коги летопись ничего не сообщает, что позволяет предполагать чисто дипломатический характер его миссии.[970] Появление Тотуя в резиденции великого князя Семёна Ивановича было связано с выдачей ему на суд по решению Джанибека литовской дружины во главе с Корьядом. Арестованных литовцев, виновных в опустошении великокняжеских владений, в Москву доставил конвой под командованием Тотуя.[971]

С 1349 до 1357 г. в летописях не содержится каких-либо сообщений о появлении на Руси золотоордынских военных отрядов или просто послов. Зато в 1357 г. сообщается о прибытии четырех послов, каждый из которых имел отдельное поручение. Наиболее безобидное и мирное исходило от ханши Тайдулы к митрополиту Алексию с просьбой об излечении ее.[972] Появившийся тогда же в Москве Ирынчей охарактеризован как «посол силен», т. е. прибывший в сопровождении значительного военного отряда.[973] Прибытие вместе с ним купцов-сурожан позволяет думать, что целью посольства было выяснение финансовых вопросов, скорее всего связанных с получением крупных кредитов под сборы на выплату «выхода». Приезд Ирынчея несколько напоминает появление посла Гаянчара в 1321 г., который требовал уплаты долгов жителями Кашина, о чём упоминалось выше. Следом за Ирынчеем появился посол Иткара «по запрос ко всем князем роуським».[974] И, наконец, осенью «прииде из Орды посол силен именем Кошак, и велика бысть истома князем русскым».[975] Снаряжение на Русь за очень короткий срок одного за другим нескольких посольств после столь длительного перерыва (с 1349 г.), свидетельствует об экстраординарных событиях. Скорее всего, они были связаны с организацией и проведением в это самое время крупного похода на Иран, во главе которого находился сам Джанибек. Для такого широкомасштабного предприятия требовалось немалое количество средств и людской силы, которые хан надеялся получить с Руси. Других причин для снаряжения одного за [207] другим трех посольств в данной политической ситуации просто не могло быть. Причем особо нужно обратить внимание на то, что ни один из послов не применял силы. Хотя два из них были подкреплены значительными вооруженными отрядами, все они имели характер дипломатических миссий и военных действий не вели. В данном случае воинский контингент позволял более категорично настаивать на требованиях, выдвинутых послами. В летописи это подчеркнуто словами о великой истоме, которую пришлось перенести русским князьям.

Последнее появление на Руси военных отрядов перед началом «великой замятни» в Золотой Орде относится к 1358 г., т. е. ко времени правления Бердибека. В этом году на рязанскую землю пришел «посол из Орды царев сын именем Мамат Хожа». Пребывание его здесь сопровождалось грабежами и бесчинствами, во время которых он обратился к великому князю Ивану Ивановичу с явно авантюрным предложением «о розъезде земля Рязаньскыя».[976] Однако великий князь не только не захотел вступать с Мамат Хожой в переговоры, но даже не впустил его на свою территорию. Видимо, он обладал определенными сведениями о персоне посла и его полномочиях, позволявшими относиться к нему с полным недоверием и без боязни. В самом скором времени это оправдалось, и Мамат Хожа по приказу собственного отца был убит.

С наступлением периода «великой замятни» (1359 г.) золотоордынским правителям фактически стало не до Руси, так как в государстве шла беспрерывная борьба за власть. В 60-е годы лишь отдельные феодалы, пытавшиеся обособиться и от Мамая, и от сарайских ханов,[977] совершали грабительские набеги с собственными небольшими дружинами. При этом русские князья успевали немедленно принять против них ответные меры.

Под 1361 г. летопись в самом спокойном тоне сообщает о приезде зимой в Тверь из Бездежа (Бельджамена) эмира Урузбуги.[978] Причины его появления в источнике не приводятся, поэтому можно с большой долей вероятности предположить, что оно не было связано с военными действиями.

В 1365 г. на рязанской земле появился Тагай из Наручади, один из сепаратистов, пытавшихся обосноваться на северной окраине государства. Ему удалось дойти из г. Мохши (русское название Наручадь) до Переяславля Рязанского и сжечь его. Однако Олег Рязанский с Владимиром Пронским сумели быстро организовать погоню, настигли Тагая и разбили его.[979] По сообщению Симеоновской летописи, это столкновение произошло «под Шишевским лесом, на Воине».[980] Судя по хорошо известным летописцу топонимам и их русскому звучанию, можно думать, что схватка состоялась еще на рязанской территории, где-то у юго-восточной ее окраины. Более точно идентифицировать эти названия пока не удается. [208]

Другой сепаратист, Булак-Темир, захвативший город Булгар и прилегавшие к нему улусы еще в 1361 г., предпринял с этого плацдарма в 1367 г. нападение на нижегородские владения.[981] Его отряды разграбили уезд вплоть до р. Сундовити, притока Волги, находящегося ниже Оки. Судя по летописному контексту, войско Булак-Темира появилось из-за Пьяны и туда же вынуждено было бежать от преследования нижегородской рати. При этом Булак-Темир направился почему-то не к себе в Булгар, а в Сарай, где его и убил хан Азиз. Скорее всего, после разгрома воинства Булак-Темира власть в Булгаре захватил другой феодал, не пустивший в город потерпевших поражение. Если с отрядами феодалов средней руки русские дружины справлялись сравнительно легко, то напор Мамая представлялся куда более серьезным бедствием. Военные силы временщика, целиком поглощенные внутренней борьбой, в 60-е годы не появлялись в русских пределах. Первая рать из орды Мамая зафиксирована летописями в 1373 г. на рязанской земле. Нападение было довольно серьезным, а осуществившие его полки, несомненно, многочисленными. Рязанский князь Олег не нашел достаточно сил, чтобы не допустить разгрома.[982] В результате рать Мамая «грады пожгоша, а людии многое множество плениша и побиша и сътворше много зла Христианом и поидоша въсвояси».[983]

В 70-е годы Мамай начинает уделять особое внимание Нижегородскому княжеству, направляя сюда послов и организуя одну за другой несколько военных экспедиций. Эти военные и дипломатические акции были вызваны попытками нащупать противовес окончательно вышедшему из подчинения московскому князю. В 1374 г. в Нижний направляется посольство во главе с Сары-ака, разгромленное еще на подходах к городу.[984] Из летописного рассказа об этом событии можно извлечь интересные данные о составе подобных посольств. В сообщении говорится о том, что нижегородцы побили послов, «а с ними татар с тысячу». Кроме того, посла Сары-аку взяли в плен, причем не одного, а «с его дружиною». Посольство предстает достаточно серьезной военной единицей, вполне способной к действиям, и отнюдь не дипломатического характера. Что же касается летописных определений «посол силен», то можно не сомневаться, что сопровождение его состояло из отряда в несколько тысяч воинов. Такие посольства представляли не только ощутимую военную угрозу (особенно в XIII и первой четверти XIV в.), но и тяжкое экономическое бремя, поскольку содержание их со всеми дополнительными расходами относилось на счет русского населения.

Неудача посольства Сары-аки лишь озлобила Мамая и заставила перейти к открытым военным вторжениям, осуществлявшимся сравнительно небольшими отрядами. Одно из них, носившее в определенной мере разведочный характер, было проведено в 1375 г. Судя по всему, небольшой по численности [209] отряд прощупал пограничные нижегородские заставы в Запьянье, причинив достаточно вреда этому району и располагавшимся здесь сторожевым заставам.[985] Правда, подоспевшее подкрепление заставило нападавших обратиться в бегство, побросав захваченных пленных. Вскоре вслед за этим было совершено новое нападение, но значительно больших сил на нижегородские владения в Запьянье и по р. Киши.[986] На этот раз отряды Мамая безнаказанно «все пограбиша и пусто сотвориша и людей посекоша, а иных в полон поведоша».[987]