Как cтать волшебником - Диана Дуэйн

— «…Звучишь ли ты на морской глубине иль на вершине горы, в воздухе, в небе или в воде, я не исчезну, я здесь. Скроет тебя ненадолго земля или укроет ночь, в бездне глубокой или во тьме, я не исчезну, я здесь. Ты зажигаешь свою звезду иль убиваешь мою, всепожирающий пламень нашлешь, льдом беспощадным скуешь, я не исчезну, я здесь навсегда».

Луна зашла. Фред беззвучно что-то выкрикнул, и Нита ощутила угасание света, как удар в сердце. Сила ушла из нее, угасла, оставив ее маленькой и озябшей, уязвимой и одинокой, держащей в руках Лунную Книгу, которая потемнела и как бы угасла. Вита и Кит в отчаянии смотрели друг на друга. Темнота быстро становилась густой, беспросветной. Чернота поглощала городские огни один за другим. Послышался тихий злорадный смешок, а затем раздался громкий стук железного копыта, опустившегося на камни мостовой. Черный всадник на коне двинулся вперед. Еще шаг. Еще один лязгающий шаг…

— Теперь я понял, для чего существую, для чего я здесь, — сказал Фред. — Я знаю, для чего все мои излучения — и бета, и гамма, и микроволновые, и сверхдлинные ультрафиолетовые, и рентгеновские лучи, и… Я, кажется, все назвал?..

— Фред! Куда ты? — окликнул его Кит" но тот а не обращал уже на них внимания.

Светящейся точкой, восходящей крохотной звездой взвился в небо Фред. Вверх, вверх, вверх, пока свет его не стал бледным и едва видимым, как свет далекой звезды.

— Сотворить отвлекающий маневр, — долетела до них его мысль. — Нита, Кит…

Но больше они уже не могли ничего уловить: слишком далеко от них был теперь Фред. Страх и бессильное отчаяние овладели ими, покинутыми всеми, даже Фредом.

И вдруг в небе взорвалась, раскинулась фейерверком вспышка невероятно сильного света. Это Фред выбросил мощный пучок излучения, вобравший всю его массу, всю энергию до последнего кванта. Вероятно, он сейчас был на полдороге к луне, а может быть, и совсем рядом с ней, потому что луна опять засияла. Полная, чистая, такая светлая, какой ее еще никто и никогда не видел. И свет ее упал на деревья, на статуи, на ошеломленное лицо Поглотителя Звезд. Словно серебряное солнце, сияла луна.

Но всадник застыл лишь на мгновение. В следующий миг он поднял свой стальной меч, на этот раз устремив его острие в сторону Фреда, выкрикивая холодные слова проклятья всему светлому, всему, что от начала счисления времени и до конца его рождается, живет, светится. Но Фред продолжал гореть все ярче и ярче, хотя, казалось, это было уже невозможно. Даже Поглотителю Звезд было не под силу истребить Белую Дыру, которая сосредоточила энергию пяти или шести гигантских бело-голубых звезд.

— Нита, Нита, читай! — крикнул Кит.

Сквозь наполнившие глаза слезы она поискала в Книге то место, где остановилась. Черный всадник сосредоточил теперь свои грозные проклятья на ней, точно зная, что следующие три строчки Книги приведут Ниту к его имени. Ей нужно будет лишь произнести это имя, чтобы выбросить его в бесформенную пустоту по ту сторону Вселенной, куда он был брошен вечность назад, когда эти слова произносились впервые.

Такси и перитоны с воплями кидались на остатки древесной стены в последней дикой попытке прорваться к ребятам. Статуи вновь бросились в битву. Крошился камень. Скрежетал металл. Стонали деревья. Нита углубилась в Книгу, всхлипывая, читая, спеша, чтобы использовать свет невероятной вспышки Фреда.

Она услышала, что Кит читает вместе с ней, в унисон. Так было при их первом колдовстве. Голос Кита звучал тихо, спокойно, смело, хоть в нем и прорывались нотки печали и грусти. А она не могла унять слезы, и они жгли ей щеки. Она горько плакала о Фреде, о Лотосе, она вновь переживала весь тот ужас, который обрушился на, них в этот день. Она вспоминала, как исказились все прекрасные окружающие их вещи, как они наполнялись злобой, как красота их искажалась под взглядом Одинокой Силы, этого черного всадника на железном коне. Был ли он иным когда-нибудь? Смог бы стать иным, если бы пожелал?

Она дошла до строк с его именем. Это была длинная гармоничная нить слогов на Волшебном Языке, по-своему дикая и мужественная. В ней говорилось, что не всегда он был так злобен, иногда уставал от собственной ненависти, но его гордость и страх показаться смешным, сдавшимся не отпускали его, не давали усмирите жажду разрушения.

«Никогда. Навсегда», — вот что значил последний слог, последняя светящаяся буква в строке Книги, в конце его имени. Это был замкнутый круг, который скреплял заклинание нерушимой конечной фразой. Кит продолжал читать. Нита подняла глаза в небо, посмотрела на светлый диск луны, потом перевела взгляд на того, который тоже, не отрываясь, глядел на нее. У него было застывшее, усталое лицо. Он знал, что скоро будет повержен, разрушен. Он знал еще и то, что никогда не успокоится, даже поплатившись за это своим существованием. Нита опять посмотрела на сверкающие строки Книги. Ей вдруг стало жалко его. Но она набрала воздуха в легкие и вместе с Китом начала произносить вслух имя черного всадника, длинную нить имени Поглотителя Звезд.

— Не бойтесь ошибиться, не бойтесь исправлять ошибки…

Что это? Голос памяти? Или последний шепот слепящей новой звезды? Далекий лепет Фреда? Нита не знала. Но она знала, что ей делать сейчас. Пока Кит произносил первую половину имени, она выхватила свою ручку, свою любимую космическую ручку, которую спас и наделил новой силой Фред. Щелкнув колпачком, она открыла ручку. Металл пульсировал в ее руке, капля чернил на кончике пера странно мерцала. И точно так же мерцали чернила, которыми были написаны строки Лунной Книги.

Нита склонилась над Книгой и светящейся линией нарисовала стрелу, вылетающую из замкнутого круга заклинания. Стрелу, направленную вверх. Стрелу, обозначающую возможность изменения, освобождения, если… всего лишь если он пожелает измениться…

В один голос они с Китом закончили произносить имя Поглотителя Звезд, выдохнули последний слог, обратили его в реальный улетевший в пространство звук.

Ветер прекратился. Осторожно, еще боясь поверить, Нита и Кит посмотрели в сторону Пятой улицы. Она была пуста. Наползающая на них тьма исчезла. Разрушились чары ее повелителя. Запечатался Вход во Вселенную. Тишина и бледные сумерки. Статуи все еще стояли среди искореженных такси и неподвижных тел перитонов. Безжизненно повисли ветви сломанных деревьев. Но уже через несколько мгновений статуи зашевелились и медленно стали расходиться, спеша к своим пьедесталам. Деревья встрепенулись и раздвинулись, отправляясь к зияющим ямам на их прежних местах. Они расправляли ветви, вкапывались корнями в землю и застывали, устремляясь всей кроной в небо. Где-то в бесконечном пространстве космоса, в неимоверной дали от Земли Солнце начинало возвращаться к жизни. Но свет его должен идти к Земле еще целых восемь минут.