Гробница - Фрэнсис Вилсон

У Джека не было времени снимать культурное убранство, и он взял машину такой, какой она была. Вооружившись лучшими водительскими правами штата Нью-Йорк, которые только можно купить за деньги, на имя Джека Говарда, он засунул «семмерлинг» и кобуру в секретное отделение под передним сиденьем и медленно поехал через город.

Воскресное утро — уникальное время для Манхэттена. Улицы пусты: ни автобусов, ни такси, ни груженых грузовиков, ни команд «Кон Эд», шныряющих по улицам. Можно встретить лишь нескольких редких пешеходов то там, то тут. Тишина. К полудню все изменится, но в данный момент город напоминал призрак Джек проехал до западного конца Пятьдесят восьмой улицы и притормозил перед домом номер 8 по Саттон-сквер.

Глава 2

Джия услышала звонок в дверь. У Юнис сегодня выходной, а Нелли все еще спит, придется самой открывать дверь. Она потуже запахнула халат и медленно направилась через кухню к главной двери. Голова трещала, язык разбух, и в животе происходило какое-то кручение. Шампанское... Почему то, что так приятно вечером, оборачивается таким ужасом утром?

Она посмотрела в глазок, за дверью стоял Джек в белых шортах и темно-голубой рубашке.

— Теннисистов принимаете? — спросил он с наигранной улыбкой, когда Джия открыла дверь.

Он хорошо выглядел. Джии всегда нравились худые и крепкие мужчины. Ей нравились связки мускулов его рук и вьющиеся волосы на ногах. Ну почему он выглядел таким здоровым, когда она распадалась на части.

— Ну? Я могу войти?

До Джии наконец дошло, что она стоит, бесцеремонно уставившись на него. Она встречает его уже в третий раз за последние четыре дня. Так можно и привыкнуть к его обществу. Это — плохо. Но так или иначе, никуда от этого не денешься, пока не найдется Грейс.

— Конечно. — И когда закрыла дверь, то спросила: — С кем играешь сегодня? Со своей индийской леди? И тут же пожалела о сказанном, вспомнив его вчерашний укол относительно ревности. Она и не ревновала вовсе, просто... ей было любопытно.

— Нет. С отцом.

— А... — Джия знала, как трудно Джеку проводить время с отцом.

— Но здесь я по другому поводу... — Он запнулся и смущенно провел рукой по лицу. — Не знаю, как бы спросить это поточнее, ну да ладно. Ты пила что-нибудь странное в последнее время?

— И что же это должно означать?

— Какой-нибудь тоник, или слабительное, или что-нибудь новое, что нашла где-то в доме?

Джия была не в настроении играть в головоломки.

— Возможно, я и выпила лишнего шампанского прошлой ночью, но еще не дошла до того, чтобы допивать из бутылок.

— Я серьезно спрашиваю.

Она и сама это прекрасно видела, и от этого на душе стало тревожно. Джек обеспокоенно смотрел ей в лицо.

— Не понимаю.

— В общем, я тоже. Но что-то не так со слабительным Грейс. Просто держись от всяких неизвестных лекарств подальше. Если найдешь в доме что-то, спрячь и прибереги для меня.

— Ты считаешь, что оно как-то связано с?..

— Не знаю. Но хочу, чтобы ты спрятала его.

Джия слишком хорошо знала Джека. Он не говорит ей всего. Ее беспокойство возрастало.

— Что ты знаешь?

— Только то, что ничего не знаю. Просто кишками чувствую. Просто припрячь его и вообще старайся держаться подальше от всего странного. — Он дал ей листок бумаги с телефоном с городским кодом 609. — Это телефон моего отца. Если я понадоблюсь или что-то будет слышно о Грейс, звони, не стесняйся. — Джек посмотрел вверх и оглядел пустой дом. — А где Викс?

— Еще спит. Юнис сказала, что она долго не могла вечером заснуть. — Джия открыла дверь. — Желаю тебе хорошо повеселиться.

Лицо Джека приобрело кислое выражение.

— Конечно.

Джия смотрела, как он повернул за угол и направился к центру Саттон-сквер. Ей было интересно, что он думает, почему предупредил не пить ничего странного. Что-то беспокоило его в слабительном Грейс, но он не сказал что. Просто ради душевного спокойствия Джия поднялась на второй этаж и просмотрела все пузырьки в ванной и спальне Грейс. На всех — маркировка. Ничего похожего на пузырек без этикетки, который Джек обнаружил в четверг.

Джия приняла две таблетки тайленола экстра и долго стояла под горячим душем. Эта комбинация облегчила ее головную боль. К тому времени, когда она высушилась и оделась в клетчатые шорты и блузку, Вики уже поднялась и занималась поиском завтрака.

— Что бы ты хотела на завтрак? — спросила Джия, когда они направлялись на кухню. Какая же Вики милая в розовой пижаме и пушистых розовых тапочках.

— Шоколадные конфеты!

— Вики!

— Но они такие соблазнительные! — И она показала на конфетницу, куда Юнис, прежде чем уйти на выходной, положила конфеты «Черная магия».

— Ты же прекрасно знаешь, чем это для тебя может закончиться.

— Зато как вкусно!

— Хорошо, — сказала Джия. — Ешь. Если, конечно, ты считаешь, что пара минут удовольствия стоит целого дня раздражения, сыпи и отвратительного самочувствия, пожалуйста, — иди и ешь.

Вики посмотрела на мать, потом — на конфеты. Джия, затаив дыхание, молилась, чтобы дочь сделала правильный выбор. Если она предпочтет конфеты, Джии все равно придется остановить ее, но ей хотелось, чтобы Вики подумала и отказалась. Джии хотелось узнать, какой девочка сделает выбор. Эти конфеты будут оставаться в доме длительное время, а это постоянный соблазн — стащить одну за спиной у матери. Но если бы Джия была уверена, что Вики преодолеет этот соблазн сейчас, она сможет быть уверена, что дочь сможет сопротивляться ему и в дальнейшем.

— Мам, я бы съела апельсин.

Джия схватила дочь и закружила.

— Я так горжусь тобой, Вики! Решение настоящего взрослого человека!

— Да, но чтобы мне действительно хотелось, так это апельсин, покрытый шоколадом.

Смеясь, Джия отвела Вики на кухню, радуясь, какая у нее хорошая дочь и какая она сама хорошая мать.

Глава 3

Джек считал, что тоннель Линкольна для него слишком длинный. Пересекая линию, отмечающую границу Нью-Йорка и Нью-Джерси, он вспомнил, как радостно кричали его брат, сестра и он сам, когда после проведенного с родителями в городе дня они пересекали эту линию. Как приятно было вернуться в старый, добрый Нью-Джерси. Те дни минули вместе со сбором пошлины в оба конца. Сейчас уже взимают двойную пошлину, чтобы попасть в Манхэттен, а выехать из города можно даром. И теперь он уже не радовался, пересекая линию города.