История Византийской империи. От основания Константинополя до крушения государства - Джон Джулиус Норвич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Миссионерская работа тоже шла успешно. Славянские племена на Балканах одно за другим принимали христианство, и, хотя влияние Рима преобладало в Хорватии, на севере побережья Далмации и в Моравии (где Кирилл и Мефодий были вынуждены признать свое поражение), но в Сербии, Македонии и Греции православный канон и верховную власть Константинополя принимали с воодушевлением. Парадоксальным образом именно благодаря этим триумфам Фотий вернулся из изгнания. Во время его семилетней ссылки внезапная экспансия православной веры привела к серьезным проблемам, которые неумелый старый Игнатий совершенно не мог разрешить. Постепенно все больше убежденных сторонников Фотия получали ключевые посты, а в 874 или 875 году и самого Фотия призвали в столицу, поручив ему руководство университетом в Магнавре и доверив обучение сыновей императора. Когда в 877 году Игнатий наконец умер в возрасте 80 лет, Фотий второй раз занял патриарший престол и через три года был официально признан папой Иоанном VIII.
Можно не сомневаться, что в последнее десятилетие своего правления Василий стал считать себя вторым Юстинианом. Он вновь завоевал Италию, пересмотрел законы и начал масштабное строительство. При иконоборцах IX века было мало значимых новых построек; новые храмы не возводили, а многие из старых находились в преступно запущенном состоянии. Кое-какие из них требовали срочного ремонта, в том числе и храм Святой Софии, пострадавший при землетрясении 9 января 969 года и грозивший рухнуть в любую минуту. Василий успел спасти его в последний момент. Старый храм Святых Апостолов находился в еще более плачевном состоянии, и Василий отремонтировал его от пола до потолка. Восстановили и множество других, более скромных храмов, у некоторых заменили крыши и купола – вместо деревянных, всегда находившихся под угрозой пожара, сделали каменные. Однако главным архитектурным триумфом императора стал новый храм, который всегда называли именно так – Новая церковь. Ее воздвигли рядом с Большим дворцом, не пожалев денег ни на строительство, ни на отделку. Если Василий был Юстинианом своего времени, то это был его храм Святой Софии. Позолоченные купола Новой церкви были видны из любой части города и с моря. Мало кто из императоров сделал больше, чтобы обеспечить Константинополь званием самого процветающего и роскошного города в мире. По грустной иронии судьбы во всем этом городе от трудов Василия ныне не осталось ни единого камня.
К середине лета 879 года у императора за плечами были двенадцать весьма успешных лет. Его армия была сильнее, чем когда-либо; сарацины отступили, павликиане разгромлены; болгары и сербы обратились в христианство и стали православной паствой; Фотиева схизма закончилась, доказав папе римскому, что с Византией не стоит шутить; полным ходом шел пересмотр законодательства. Главные постройки в столице отреставрировали и украсили, а собственный храм императора – великолепная Новая церковь – триумфально возвышался как постоянное напоминание миру о величии и блеске своего основателя. Всего за десятилетие с небольшим безграмотный армянский крестьянин, добившийся трона посредством двух самых подлых (даже на памяти византийцев) убийств, оказался величайшим императором со времен Юстиниана.
Однако у Юстиниана не было сына-преемника, а Василий мог относительно безошибочно утверждать, что у него их четверо. Трое младших его мало заботили – второго, Льва, он терпеть не мог, – а вот старший сын, Константин, единственный ребенок его первой жены Марии, был, возможно, единственным человеком, которого Василий любил. Невероятно красивый Константин был почти мальчиком, когда впервые отправился вместе с отцом на битву. В 869 году его короновали как соправителя, и, женись он на дочери Людовика II Итальянского, под его властью объединились бы Восточная и Западная Римская империя. Судя по всему, в нужное время он показал бы себя таким же великим правителем, как и его отец.
И вдруг в начале сентября 879 года он умер. Обстоятельства его смерти нам неизвестны, но Василий так и не оправился от этого удара. Он стал все больше замыкаться в себе, впадая в приступы глубокой депрессии, а иногда и в припадки безумия. В такие минуты только одному человеку удавалось сдерживать его – Фотию, который утешал обезумевшего императора тем, что устраивал все более усердные заупокойные службы по Константину, которого даже канонизировал. Все это он делал по одной причине: чтобы не дать Льву, второму сыну Василия и наиболее вероятному преемнику, занять престол. Неизвестно, почему он так этого не хотел; мальчик был вспыльчив и, возможно, слишком увлекался женщинами, однако из него получился бы прекрасный василевс. Как бы то ни было, Фотий делал все возможное, чтобы усилить всем известную неприязнь Василия к собственному сыну, и ему это хорошо удавалось.
Когда Льву исполнилось 16 лет, его против воли женили на непривлекательной и занудно благочестивой девушке по имени Феофано; однако он наотрез отказался расстаться со своей первой любовью Зоей Заутцей. Феофано пожаловалась на это Василию, который впал в ярость, высек сына, а Зою изгнал из столицы и насильно выдал замуж. Патриарх тем временем продолжал нашептывать императору; с учетом душевного состояния Василия оказалось очень легко убедить его в чем угодно. Всего год спустя Льва арестовали и заключили в тюрьму без суда, продержав там три месяца.
В последние, мучительные годы своей жизни Василий нашел небольшое утешение в охоте, и именно во время ее летом 886 года он встретил свою смерть. Большинство летописей говорят, что он погиб в результате несчастного случая, две из них приводят подробный рассказ об этом, однако история, которую они излагают, выглядит по меньшей мере маловероятной. Согласно этим летописям, Василий ехал верхом в одиночестве и спугнул большого оленя, пившего из ручья. Олень обернулся и бросился на императора, каким-то образом умудрился зацепить рогами его пояс и выдернул из седла. После этого олень помчался в лес, таща за собой беспомощного императора. Остальные охотники ничего не подозревали, пока не увидели приближающегося к ним императорского коня без всадника; тогда его охрана помчалась вслед за оленем, догнала его, и одному из них удалось разрезать ремень мечом. Василий без чувств упал на землю, а придя в себя, потребовал измерить расстояние от места, где произошел инцидент, – оказалось, что оно составляет 16 миль (25,7 км). Только после этого он позволил отвезти себя во дворец. Промучившись девять дней, он умер 29 августа в возрасте 74 лет.
Что же мы можем вынести из этой запутанной истории? Почему душевно нездоровый семидесятичетырехлетний император остался в полном одиночестве?
