Ночная Сторона Длинного Солнца - Джин Родман Вулф

Шелк кивнул:

— Вот почему я пошел спать так поздно. Ее отец пришел в киновию прежде, чем я вернулся сюда после разговора с Кровью, и когда майтера Роза увидела, что я дома, она пришла и сказала мне. Я немедленно пошел. — Воспоминание о зеленых помидорах укусило его, как шершень. — Или почти немедленно, — слабо добавил он.

— Ты должен посмотреть ее, доктор, — вмешалась майтера Мрамор. — На самом деле должен.

Журавль, не обращая на нее внимания, почесал бороду:

— И ты сказал им, что попробуешь привести врача для как-там-ее-зовут?

У Шелка расцвела надежда.

— Да, сказал. И я буду у тебя в долгу до тех пор, пока Пас не уничтожит этот виток, и я с радостью покажу тебе, где она живет. Мы могли бы остановиться там по пути в желтый дом.

— Патера! — выдохнула майтера Мрамор. — Все эти ступеньки!

Журавль опять наклонился над гипсом; резак заныл, и половина гипса отвалилась.

— Тебе не следует взбираться по ступенькам. Не с такой щиколоткой. Мрамор покажет мне…

— О, да! — Майтера Мрамор заплясала на месте от нетерпения. — Я должна посмотреть на нее. Она — одна из моих.

— Или ты можешь дать мне ее адрес, — закончил Журавль. — Мои носильщики должны знать, где это. Я посмотрю ее и вернусь сюда за тобой. — Он убрал остаток гипса. — Тебе очень больно?

— Не настолько, как от тревоги за Ворсянку, — сказал ему Шелк. — Но ты позаботишься о ней или, по меньшей мере, сумеешь предотвратить самое худшее. Я никогда не смогу в полной мере отблагодарить тебя.

— Мне не нужны твои благодарности, — сказал Журавль. Он опять встал и стряхнул остатки гипса со своих брючин. — Я хочу, чтобы ты следовал моим инструкциям. Я собираюсь дать тебе лечебную повязку. Она очень дорогая и повторно используемая, и я хочу, чтобы ты вернул мне ее обратно, когда щиколотка заживет. И еще я хочу, чтобы ты использовал ее в точности так, как я скажу тебе.

— Да, обещаю, — кивнул Шелк.

— А ты, Мрамор, — Журавль повернулся к ней, — поедешь со мной. Спасу тебя от ходьбы. Я хочу, чтобы ты объяснила родителям девочки, что я делаю это не из-за доброго сердца, поскольку не желаю, чтобы нищие докучали мне день и ночь. Только ради Шелка — патеры Шелка, так вы называете его? И только один раз.

Майтера Мрамор робко кивнула.

Маленький целитель опять подошел к своей сумке и вынул оттуда вещь, больше всего похожую на широкую полоску из тонкой желтой замши.

— Видел когда-нибудь одну из таких?

Шелк покачал головой.

— По ним надо бить ногами. — Журавль пнул повязку, которая взлетела и ударилась о противоположную стену комнаты. — Ты можешь бросить ее пару раз или ударить о что-либо гладкое, вроде этой скамеечки. — Он подобрал повязку и помахал ею. — Если так сделать, она разогреется. И ты обвяжешь ей сломанную кость. Ты понял меня? Вот, пощупай.

Шелк так и сделал. Повязка казалась даже слишком горячей и покалывала.

— Тепло заставит твою щиколотку почувствовать себя лучше, а звук — ты его не слышишь, но он есть — ускорит процесс исцеления. Больше того, она почувствует перелом в твоей медиальной лодыжке и обмотается вокруг нее, чтобы кость не могла двигаться. — Журавль заколебался. — Ты не сможешь достать такую нигде, но я взял эту для тебя. Обычно я не рассказываю людям о ней.

— Я позабочусь о ней, — пообещал Шелк, — и верну, когда ты попросишь.

— Не пора ли нам идти? — осмелилась сказать майтера Мрамор.

— Через минуту. Обмотай ее вокруг щиколотки, патера. Потуже. Ты не должен завязывать ее или что-нибудь такое — она будет держаться до тех пор, пока чувствует сломанную кость.

Повязка, казалось, сама обвилась вокруг ноги Шелка; она сильно, но приятно грела ногу. Боль в щиколотке стала исчезать.

— Ты узнаешь, когда она перестанет работать. Как только это произойдет, я хочу, чтобы ты снял ее и ударил о стену, как я показал тебе, или о ковер. — Врач коснулся бороды. — Так, давай посмотрим. Сегодня сфингсдень. Я вернусь в гиераксдень, и мы поглядим. Тем не менее примерно через неделю ты должен ходить почти нормально. Если я не заберу ее в гиераксдень, то возьму потом. Но до этого я хочу, чтобы ты носил ее столько, сколько сможешь. Если надо, используй костыль. И абсолютно никаких прыжков или бега. Ты слушаешь меня?

Шелк кивнул:

— Да, конечно. Но ты сказал Крови, что понадобится пять…

— Перелом не такой неприятный, как я думал, вот и все. Просто ошибся с диагнозом. Ваш главный авгур… Как его называют, Пролокьютор? Разве ты не заметил, что, когда он заболевает, он вызывает врача, но не меня? Ну, вот именно поэтому. Время от времени я делаю ошибки. Врачи, которых он использует, их никогда не делают. Просто спроси их.

— Как ты себя чувствуешь, патера? — поинтересовалась майтера Мрамор.

— Чудесно! Меня подмывает сказать, что моя щиколотка никогда не ломалась, но на самом деле все еще лучше. Как если бы я получил новую щиколотку, намного лучшую, чем та, которую сломал.

— Я мог бы дать тебе дюжины средств, которые заставили бы тебя почувствовать себя лучше, — сказал ему Журавль, — начиная с укола «чистоты» и кончая щепоткой ржавчины. Но это средство действительно поможет тебе, и оно намного сильнее. Ну, что с твоей птицей? Если я собираюсь вылечить ее, я должен сделать это раньше, чем мы уйдем. Что это за птица?

— Ночная клушица, — сказал ему Шелк.

— Она может говорить?

Шелк кивнул.

— Тогда я попытаюсь поймать ее сам. Майтера, не скажешь ли моим носильщикам, чтобы они пришли на Солнечную улицу? Сейчас они на Серебряной. Скажи им, что ты пойдешь со мной и что мы выходим через пару минут.

Майтера Мрамор пустилась рысью.

Целитель погрозил пальцем Шелку.

— Ты сидишь, молодой человек. Я сам найду ее. — И он исчез за лестницей. Вскоре Шелк услышал его голос из кухни, хотя и не смог разобрать слова.

— Ты сказал Крови, что потребуется долгое лечение, для того, чтобы у меня было побольше времени, верно? — сказал Шелк. — Спасибо, доктор.

Никакого ответа. Повязка все еще жгла, но странно приятно. Шелк негромко начал полдневную молитву Сфингс Храброй. Жирная муха с синей спинкой пронеслась, жужжа, через открытую дверь, порыскала в поисках еды и с размаха ударилась о стекло ближайшего окна на Солнечную улицу.

— Шелк, подойди на минутку, — крикнул из кухни Журавль.

— Конечно. — Шелк встал и пошел, почти нормально, к двери кухни, с босой правой ногой и повязкой, туго обвившейся вокруг лодыжки.

— Она прячется там, —