Циолковский - Михаил Арлазоров

Да, подготовка к диспуту велась серьезно. В архиве Политехнического музея хранится документ об откомандировании в конце 1924 года АССНАТом в Калугу Я. А. Раппопорта «для обследования научной деятельности члена Ассоциации натуралистов К. Э. Циолковского».

Обследователь быстро превратился в друга. Проникшись идеей Циолковского, он поддерживал проект аэростата как только мог. Вряд ли дирижабль Циолковского имел другого столь же преданного поборника, как Яков Айзикович Раппопорт...

Готовый к схватке, Циолковский спешит в Москву. Поезд втягивается под стеклянный свод Киевского вокзала. Старый человек выходит на привокзальную площадь.

Вероятно, Циолковский изрядно поволновался, ожидая начала дискуссии. Однако все прошло хорошо. Море голов увидел Константин Эдуардович, выйдя на трибуну. Без малого сорок лет минуло с тех пор, как в этом же здании он докладывал о своем проекте. Тогда с цельнометаллическим аэростатом познакомились А. Г. Столетов, Н. Е. Жуковский и еще несколько математиков и физиков. А ныне словно раздвинулись стены.

Под бурные аплодисменты закончил свое выступление Циолковский. Фоторепортеры защелкали затворами зеркалок. Константин Эдуардович нацелил в зал слуховую трубку. Ее рупор обшаривал аудиторию, словно стараясь уловить возникающие вопросы. Впрочем, вопросов не очень-то много. Участники диспута единодушны: надо воплощать идею Циолковского!

22. Дорога на Марс идет через Калугу

Добившись внимания к проекту, одержав победу (хотя кратковременную), Циолковский возвращается к ракетам, к межпланетным путешествиям. Все та же мысль – о счастье человечества – побуждает его отдавать силы главному делу жизни. Я знаю это точно, ибо держал в руках то, что, вероятно, было для Циолковского наиболее сокровенным, – его записные книжки.

В тетрадочках, сшитых из плохой, грубой бумаги (в ту пору страна наша обеднела бумагой, как никогда), встречаются записи о Мичурине, выводящем новые сорта растений. А рядом заметки об энергии атома. И сделаны эти заметки в размышлении о скоростях, необходимых для полета к звездам.

Не к планетам, а к звездам. Не дождавшись осуществления первого шага в космос, Циолковский уже мечтает о втором. И это естественно – ведь он смотрел далеко вперед...

Долгую жизнь прожил Циолковский. Увы, и десятка таких жизней не хватило бы, вероятно, для обстоятельной разработки идей, озарявших его ум. Дважды подходил ученый к проблеме звездного полета, но оба раза отступал, как полководец, неспособный овладеть неприступной крепостью. Для воплощения многих идей, в которые он верил, у науки того времени не хватало ни сил, ни знаний.

Посмотрим то, что еще не видало света и зарегистрировано в архиве под названием «Тетрадь с выписками из книг, набросками писем, планов». Записи в этой тетради развивают давние мысли Циолковского, высказанные еще в 1911 году, о том, чтобы, «может быть, со временем придавать громадную скорость выбрасываемым из реактивного прибора частицам».

Прошло полтора десятка лет, и заветная тетрадка открывает нам, как волновала ученого однажды оброненная мысль. «Если в дороге мы запасемся скрытой (потенц.) электрической энергией или особыми, быстро разлагающимися радиоактивными материалами, – писал 1 сентября 1925 года Циолковский, – то вот вам и средство получить большую скорость. Тогда, чтобы отправить в виде корабля тонну вещества к иному солнцу, понадобится около тонны радиоактивного вещества или соответствующее количество электр. энергии... Радий для этого не годится. Его разложение в четыре раза медленнее, чем нужно. Но неужели мы не найдем вещества, в 4 раза более радиоактивного, чем радий? Неужели это нас может остановить?»

Электрический или атомный звездолет? Такова дилемма, поставленная в дневниковой записи, использованной впоследствии на страницах брошюры «Причина космоса». И неважно, что Циолковский представлял себе облик электрических ракет лишь в самых общих чертах. Неважно и то, что до сих пор не построено ни одной атомной и ни одной электрической ракеты. Рано или поздно их час пробьет. Ученые ждут этого часа. Они готовятся к нему. Вот почему противопоставление «или», которым пользовался в своих заметках Циолковский, давным-давно заменено союзом «и». Мировая научная литература знает множество проектов и атомных и электрических ракет.

Теоретики набрасывают непохожие друг на друга схемы ракетных двигателей. У каждого из них свое особое назначение, а потому и отличны друг от друга конструкции. Железнодорожник никогда не перепутает атлетически сильный товарный локомотив с его быстроходными собратьями, ведущими пассажирские экспрессы. Даже ребенок знает, что легковой и грузовой автомобили не похожи друг на друга. Разница между космическими кораблями разных классов, которые пока даже не спроектированы, еще более разительна.

Ракеты на химическом и ядерном горючем – тяжелоатлеты, способные разорвать тенета тяготения. Космический корабль с «электростатическим» двигателем рядом с этими великанами – малютка. Но зато «малютка» не знает себе равных в космическом марафоне. Небольшая, но непрерывно действующая тяга разгонит электрическую ракету до исполинских скоростей. Она сможет унести в далекие чужие миры неизмеримо больший груз, нежели гиганты на химическом или ядерном горючем. Продвигаясь за счет воздействия электрического тока на заряженные частицы, такая ракета потребует ничтожно малого запаса топлива.

Циолковский и тогда успел понять важность электрической ракеты, оценить все то, что сегодня, утратив ореол фантастики, стало предметом серьезных научных исследований. Свидетельством тому статья «Космический корабль», написанная летом 1924 года для ленинградского журнала «Техника и жизнь». Константин Эдуардович писал: «...давление солнечного света, электромагнитных волн и частиц гелия (а-лучи) может быть и сейчас применено в эфире к снарядам, успевшим уже победить тяготение Земли...»

Увы, и на сей раз судьба оказалась немилостивой к старому ученому. Гениальное предвидение не получило должной оценки. Статья «Космический корабль» показалась редакции непомерно большой, и потому через полтора года журнал возвратил ее автору. Публикация состоялась спустя тридцать лет, когда в 1954 году вышел второй том сочинений Циолковского.

Статья «Космический корабль» примечательна еще одной мыслью, более близкой нам, нежели тем, кто читал ее тридцать пять лет назад. И хотя цитаты не лучший способ рассказа, я вынужден воспользоваться ими, чтобы скрупулезно точно довести до читателя идею Циолковского. Вот она: