Буря - Даниэль Зеа Рэй

— О, мой Бог! — взмолился Тартас. — Ты себе-то веришь? Мы, мужики, знаешь ли, более простые создания, чем вы, женщины. Тебе только нужно смелости немного больше проявить и зажать его в темном уголочке!

— Пробовала. Он не «зажимается», — рассмеялась Аудроне.

— Плохо старалась, значит. Спорим, если ты придешь к нему и разденешься, он не устоит!

— Было уже. Он устоял.

Тартас обернулся к Аудроне и поморщился, выражая всю степень недоверия ее словам.

— Точнее, он сбежал из моей каюты, когда я разделась.

— А, ну сбежал — это не значит «устоял», — Тартас отвернулся. — А чего струхнул?

— Не может перед камерой расслабиться.

— Бывает, — буркнул Тартас. — Но и ты не плошай. Отключи камеры и действуй!

— Не хочу я так. Как будто милостыню на паперти прошу. Я не нищенка, Тартас. И не тряпка. Я хочу, чтобы хоть раз в жизни кто-то добивался меня и моего расположения, а не я гналась за реальностью, пытаясь оправдать собственные прогнозы.

— По-моему, ты опять запуталась.

— С трансгрессирами такое случается, — оправдывалась Аудроне.

— Ты накопитель будешь Джефу передавать? — уточнил Тартас на всякий случай.

— Да.

— Ну так и используй его, чтобы номер три приревновал. Этот трюк безотказно работает.

— По себе судишь? — хмыкнула Аудроне.

— Ой, лучше помочи, — Тартас вытянул одеяло из-под себя и Аудроне и укрылся с головой.

— А вдруг у Вильяма с его бывшим секс будет? — прошептала Аудроне. — Хочешь, я прогноз сделаю?

— Вали с моей койки к себе! — громко ответил Тартас.

— Не будет, — заговорщицки прошептала Аудроне. — Уже подглядела.

— Процент вероятности? — на всякий случай спросил Тартас.

— Бесконечно стремится к сотне, — с гордостью заявила Аудроне. — Радуйся. У меня таких достоверных прогнозов в личной жизни никогда не было.

— Да не переживай ты так за меня. О себе лучше позаботься.

— Просто ты единственный близкий для меня человек, который остался в этом мире. И я желаю тебе счастья, — ее голос дрогнул.

Тартас откинул с головы одеяло, повернулся и обнял Аудроне.

— Поплачь. Горе само собой не проходит. Ему нужно дать выход.

— Это ты мне говоришь? — сдавленно ответила она.

— Да. Перестань быть сильной, милая. Побудь просто Аудроне, которой сейчас очень грустно.

— Не хочу, — она резко отстранилась и встала. — Я не просто Аудроне. Я та, кто я есть.

— Ты прежде всего человек, дорогая, — Тартас смотрел на нее. — А мы, люди, не можем быть сильными постоянно.

— Я иногда думаю, Тартас, о том, зачем все это делаю? Не проще было бы…

— Проще, — он кивнул. — Для тебя бесспорно проще! Но ты же не ищешь легких путей, не так ли?

— А если я…

— Не смей думать о смерти, — резко ответил Тартас и схватил ее за запястье.

— Я завралась, — в ее голосе было столько сожаления, что Тартас всерьез стал беспокоиться о том, что Аудроне медленно опускает руки. — Я настолько завралась, что иногда сама начинаю верить в то, что говорю.

— Детка, — он потряс ее за запястье, — на кону миллиарды жизней. Это достаточная ставка для того, чтобы ты поверила в себя и свои силы?

— Отдыхай, — она быстро стерла слезы со щек и вымученно улыбнулась. — Через два часа разбужу тебя и отведу на обед.

— Договорились, — он ласково погладил первым пальцем ее запястье и отпустил руку.

Аудроне ушла, а Тартас остался со своими мыслями наедине. Тяжело жить, зная, какая огромная ответственность лежит на твоих плечах. И спасение от этой ответственности только одно — смерть. Слышать от нее намеки на легкий путь избавления от бремени ему не впервой. Только раньше она говорила об этом шутливо, будто бравировала своим положением, а сейчас в ее голосе сквозила безысходность. И это пугало.

* * *

Киаран редко радовался своим дежурствам, но сегодня он был буквально счастлив от того, что сутки не будет спать! Еще бы! Еще бы, inderam!

Признать, что секс, пусть и «ментальный», имел место быть, а Аудроне из сна вовсе не проекция подсознания, а самая, что ни на есть, настоящая Аудроне Мэль, было тяжело. Она как будто застала его за мастурбацией в душе! Хотя, еще неизвестно, что хуже.

— Что-то ты молчаливый слишком, — обронила Око, сидя рядом в кресле пилота. — И на обед сегодня опоздал.

— Я работаю, — Киаран продолжал изучать архив сводок с фронтов, доступ к которому получил после выхода Анвайзера из гиперпространства.

— Бои за Равнерию? — поморщилась Око, подглядев в голоэкран у него перед носом. — Зачем тебе сводки трехгодичной давности?

На экране высветились два имени. «Аудроне Мэль» и «Тартас Онью».

— Мэль и Онью участвовали в девятом бое за Равнерию? — Око не скрывала своего удивления. — Вот уж не ожидала, что Адмирал свою дочурку в эту точку отправит!

— Они несли службу на «Вейтховене». И этот гигант был уничтожен на орбите, — задумчиво произнес Киаран. — В ее личном деле об этом нет ни слова. И мне это кажется слишком странным.

— Странно, что трансгрессир не предусмотрела гибели судна, на котором служила, — язвительно заметила Око.

«Или судно должно было погибнуть» — про себя подумал Киаран.

Он ввел новый поисковый запрос в систему.

— Зачем тебе сводки с фронтов за последние три года? — Око свесилась с подлокотника, активно заглядывая в голопроекцию перед Киараном.

— Тебе заняться нечем? — раздраженно произнес он.

— Объясни мне, зачем ты ищешь информацию о самых больших сражениях за последние три года, в которых мы приняли участие?

Киаран свернул экран движением руки и встал.

— Я буду в своей каюте.

— Капитан, можете вообще не дежурить! Я и одна справлюсь!

Он обернулся у двери:

— Око, ты же знаешь, что, если пострадаю я, пострадаете и вы все?

— Пока что лажаешь только ты, капитан. Ну, и Вильям немного.

— Так в рапорте и обозначь! — посоветовал Киаран.

— Остерегайся подвоха, — Око говорила вполне серьезно. — Я не знаю, что ей здесь нужно, но возникает впечатление, что она пришла сюда исключительно ради тебя. С момента ее появления минуло всего восемь дней, а ты уже совершаешь поступки, которые приводят всех нас в недоумение. Помнишь, как Аудроне озвучивала нам план по миссии на Эвлере? Помнишь, как она ошиблась на двое суток, из-за чего ты отправил ее в наряд? Но на самом деле она не ошиблась, и мы действительно оказались там через сорок восемь часов. Смерть профессора Робертсона и провал нашей миссии — это случайность или закономерность? Ты уверен, что она не предвидела все наперед? Что не подставила своего друга только ради того, чтобы отвлечь Вильяма на него и позволить профессору умереть? Теперь эта стыковка в гиперпространстве с «Гархаидером». Зачем внутреннему контролю так рисковать