Неукротимое пламя - Джулия Холл

За это можно зацепиться. Позвоню Дикону и попрошу обыскивать комнату до тех пор, пока он не найдет его.

– Но здесь есть еще один. Торн использовал его, чтобы разбудить меня.

– Разбудить тебя? – Одно лишь упоминание о Торне распаляет во мне гнев, но я держу себя в руках.

– Он надел его на меня, и Серафима отступила. Думаю, Торн просто хотел попрощаться. Когда браслета не стало, Серафима не занимала мое место до тех пор, пока меня не вырубили.

Я подавляю желание зарычать. Вот же придурок. Я знаю, Эмберли очень трепетно к нему относится, а он еще и смеет морочить ей голову, как будто и без этого мало боли причинил? Это все равно что поворачивать нож, давно воткнутый в ее спину.

Отправляю свое желание о расчленении Торна на задворки сознания.

– Значит, у нас уже два шанса надеть на тебя этот браслет снова. Это хорошо.

Она продолжает терзать свою нижнюю губу, между бровей у нее появляется тревожная складочка.

– Это сработает, – уверяю я ее. И сам в это верю, потому что просто обязано сработать. В мире просто нет вселенной, в которой я смогу существовать без нее. – Тебе просто нужно продержаться чуточку подольше.

Она кивает, но выглядит все еще неуверенной. Опускаю голову и целую ее в нижнюю губу, потому что наблюдать за тем, как она кусает ее, просто какое-то издевательство. Я не могу упустить такую возможность. Она охает от неожиданности, и я, пользуясь моментом, углубляю поцелуй, тем самым напоминая ей, ради чего она должна держаться.

В моих руках Эмберли словно пламя, которое полностью мне подчиняется.

Я не был готов, что ее вырвут из моих объятий. Торн прижимает ее к себе, положив одну руку на талию, а другой, с мечом, надавливает ей на глотку. Я собираюсь было схватить кинжал, но здесь и сейчас единственное оружие, которое у меня есть – это слова.

– Как ты здесь оказался? – требовательно спрашиваю я.

– Интересный факт о создании совместных снов, – говорит он, и одна сторона его рта приподнимается в оскале. – Это одна из способностей серафимов.

– Торн, отпусти меня, – требует Эмберли. Она отклоняет голову в сторону, чтобы не порезаться о меч в его руке, но взгляд ее, так же как и у меня, наполнен яростью.

– Боюсь, что не могу. Пока ты связана с ним, вернуть тебя назад нет никаких шансов. Что-то мне подсказывает, что в ту же секунду, в которую я опущу оружие, вы двое снова сцепитесь вместе, как осьминоги.

Не знаю, может ли этот придурок действительно навредить Эмберли в этом странном месте, похожем на сон, но рисковать не хочется. Пока к горлу моей девушки прижат кинжал, все, что я могу – только рычать.

– Как ты вообще узнал, как попасть сюда? – спрашивает Эмберли. Сейчас она мыслит значительно рациональнее, нежели я. Мысли об убийстве Торна занимают сейчас слишком много места в моем подсознании.

– Понял, что что-то не так, когда заметил коматозный взгляд Серафимы. Пора прощаться, Эмберли. У нас еще есть дела.

– Нет! – Я тянусь к ней, но Торн оттаскивает ее назад, и они исчезают в тумане из теней.

Кричу ее имя, но оно лишь эхом отдается в пространстве. Слишком поздно. Она уже исчезла.

38. Эш

С неба падают снежинки, оседая на влажной земле. Большинство из них тут же тает, температура недостаточно низкая, чтобы они остались в прежнем состоянии, но я все равно продрогла до костей. Шотландия, безусловно, прекрасна даже в середине зимы, но сырой холод явно не для меня.

– Как ты, держишься? – спрашивает Грейсон. Прикусив щеку, он внимательно осматривает меня с головы до ног своими сине-зелеными глазами.

Я киваю, смахивая с одной из моих кудряшек, той, что на лбу, каплю воды. Она приземляется мне на нос, заставляя содрогнуться. Я вытираю ее, а затем снова засовываю руки подмышки, чтобы согреться.

– А меня ты ни о чем таком не спрашиваешь, – подает голос Нова, выглядывая по другую сторону от Грейсона.

– Потому что ты не трясешься как осиновый лист.

– Эй, да ладно тебе, – говорю я. – И совсем я не трясусь как… а… а… апчхи! – Я закрываю ладонью в перчатке лицо, чтобы козявки из моего носа не оказались на земле. Убрав руку от лица, я морщусь, глядя на сгусток соплей перед собой.

– Фу, Эш. – Нова корчится. – Мерзость какая.

Спасибо, подруга.

– Держи. – Грейсон засовывает руку в карман пальто и вручает мне носовой платок. Я старательно вытираю грязь. Слава Богу, мои щеки уже красные из-за мороза, и он не понимает, что они покраснели снова из-за него. Было бы стыдно.

– Как думаешь, где сейчас остальные? – спрашивает он.

Весь день я изо всех сил старалась не думать о другой группе. Меня раздражает тот факт, что нам пришлось разделиться. Не знать, как у них там дела – это особый сорт издевательств, но сейчас я благодарна за смену темы. Все что угодно, лишь бы не думать о холоде и отвлечь внимание Грейсона и Новы от огромной сопли, недавно вылетевшей из моего носа.

– Наверняка где-нибудь в тепле, – говорю я, топая ногами, чтобы хоть как-то вернуть им чувствительность. – Наблюдают за тем, как мы направляемся на Северный полюс, чтобы захоронить сферу в ледниках, пока сами везут свою к какому-нибудь вулкану на Гавайях. Если все так и есть, то Стер мой должник.

– Зато представь, если мы отправимся на Северный полюс, возможно, встретим там Санта Клауса, – произносит Грей с улыбкой.

– Была бы не против, если этот парень заварит для нас кружечку мятного чая, пока мы до него добираемся. – Ммм. Звучит потрясающе.

Грейсон потирает руки друг об друга, разгоняя кровь, а затем дует на них, чтобы согреть.

– А что, если его дом сделан из имбирных пряников, и там можно будет есть все что душе угодно?

– Вообще, я озвучила рандомную мысль из головы, но я не против. Звучит очень вкусно. – Желудок урчит при воспоминании о мятном чае и имбирном прянике. – А эльфы ведь совсем другой вид, да? Думаешь, у них и правда заостренные уши?

– Если нет, было бы весьма жутко. Без заостренных ушек они бы выглядели, как обычные люди, это было бы очень странно.

Я киваю, соглашаясь. Уже собираюсь было сказать что-то про оленей, но замечаю, как на нас пялится Нова.

– Что? – спрашиваю я.

Она только головой качает:

– Вы же не верите в существование Санты… да?

Я уже собираюсь ответить ей, что мы просто прикалываемся, когда Грей говорит:

– Да ладно тебе, Нова. Ты же знаешь, что во всех выдумках и мифах есть зерно истины.

Он лукаво поднимает и опускает брови, а затем подмигивает подруге.

Нова открывает рот, чтобы ответить, когда мы слышим поблизости рев мотора