Покоренное сердце - Барбара Смит

Он прямо встретил ее взгляд.

– А я уже не собираюсь.

– Что?

– Я передумал. Я больше не буду ухаживать за ней. Я вообще жалею, что заключил это нелепое пари.

Клер не знала, как реагировать на это заявление.

– Вы, наверное, шутите.

– Нет, – резко ответил он. – Что бы ты обо мне ни думала, я не тот человек, который может быть с двумя женщинами одновременно. И я выбираю тебя, Клара.

Обаятельный разбойник исчез. Он говорил искренне и твердо. И она вдруг поверила ему: окончательно и бесповоротно. Он готов отказаться от женитьбы и проиграть пари… ради нее.

«Я выбираю тебя».

Ни одна из его отточенных фраз не тронула ее так глубоко, как эти простые слова. Но это ничего не меняет. Она никогда не сможет войти в высшее общество, а он никогда не сможет сделать ей предложение.

Он стоял в полумраке и ждал ее решения. Он вдруг показался ей очень одиноким. Может быть, он испытывает к ней нечто большее, чем просто страсть? Может быть, ему, как и ей, нужны дружеская поддержка и… Любовь?

Ей не пришлось отвечать. Судьба сделала за нее выбор.

Где-то вдали послышался женский крик.

Глава 19

Двойная работа, двойная забота,

Огонь гори, котел кипи.[22]

Крик ужаса пронзил Саймона насквозь.

Он оттолкнул Клару в сторону и выскочил за дверь. Его страсть мгновенно потухла, и вместо нее остался только ужас, который гнал его вперед. В памяти всплыла картина: отец и мать, лежащие в луже крови.

«Только бы это не повторилось».

Он пробежал по коридору и завернул за угол. На него налетела визжащая горничная. По ее щеке проходила угольная полоса, пухлые руки вцепились в Саймона.

– О-о! О-о, милорд!

Он встряхнул ее за плечи.

– Кто-то ранен?

– Н-нет. – Она разразилась рыданиями.

Саймон с облегчением отстранился. Не желая слушать ее истерику, он снова встряхнул ее.

– Успокойтесь. Расскажите мне, что стряслось.

– Это ужасно. Миледи… ее драгоценности… кто-то похитил их!

– Какие драгоценности?

– Леди Хейвенден, милорд. – Оглянувшись назад, девушка передернулась от страха. – Это опять Призрак, милорд. Призрак!

К ним подбежала Клара. Она услышала последние слова служанки, и на лице ее появилось странное выражение.

На лестнице послышались голоса. Гости торопились узнать, что случилось. Нужно было срочно пресечь распространение слуха о новом ограблении.

– Не смейте никому этого говорить, – приказал Саймон. – Призрак сидит в тюрьме. Это сделал кто-то другой. Вы меня поняли?

Горничная испуганно закивала, но по ее глазам было видно, что она этому не верит. Пусть не верит, решил Саймон, лишь бы она ни с кем не поделилась своими сомнениями. Ему необходимо собрать информацию до того, как здесь соберется толпа зевак.

Он помчался в конец коридора, где была распахнута дверь одной из комнат. Оттуда доносились два женских голоса: одна женщина причитала, вторая пыталась ее успокоить. Не постучав, Саймон ворвался в богато убранную спальню, выдержанную в бело-голубой гамме.

В камине пылал огонь. Серебряный канделябр с множеством свечей ярко освещал женские лица. Горничная в домашнем чепце стояла у прикроватного столика и лихорадочно рылась в обитой кожей шкатулке: Высокая немолодая женщина в зеленом шелковом платье сидела на табурете, прижимая к груди маленькую белую собачку.

Собачка приветствовала Саймона заливистым лаем.

– Тише, Дейзи, – сказала леди Хейвенден, поглаживая собачку. – Это лорд Рокфорд. Ты же помнишь его. – Она протянула Саймону руку. – У меня украли драгоценности. Что мне делать?

Он взял ее руку и принялся растирать холодные тонкие пальцы. Леди Хейвенден была подругой его матери и тоже потеряла мужа. Саймон с великим удовольствием скрутил бы злодея, который доставил ей огорчение.

– Расскажите, что пропало.

– Мое изумрудное ожерелье. У меня сломалась застежка на бриллиантовой броши, и я… я поднялась наверх, чтобы надеть вместо нее изумрудное ожерелье, но… оно исчезло.

Возле леди Хейвенден появилась Клара.

– Может быть, вы переложили его в другое место, миледи?

– Нет, – горестно сказала пожилая женщина. – Я храню все свои драгоценности в этой шкатулке. А шкатулка надежно спрятана в ящике прикроватного столика.

Надежно. Опытный вор обнаружит ее шкатулку и взломает замок в пять минут.

– Когда вы видели изумруды в последний раз?

– Сегодня вечером, когда готовилась к балу.

– Вы в этом совершенно уверены?

– Да, я не могла их не заметить. – По морщинистым щекам потекли слезы. – Хью подарил их мне в наше первое Рождество после свадьбы.

Опустившись перед ней на колени, Клара подала ей носовой платок.

– Как жаль, миледи. Представляю, как вы расстроены.

– Я подумывала надеть их сегодня вечером, но почему-то выбрала бриллианты. – Ее голос дрожал. Она вытерла слезы платком. Собачка положила лапы ей на грудь и заскулила.

Саймон отошел в сторону. Он вырос в окружении женщин и чувствовал себя свободно в их обществе, но так и не сумел привыкнуть к их слезам. Он бы предпочел встретиться с бандой преступников где-нибудь в темном переулке, чем смотреть, как плачет женщина.

Он осмотрел оконные рамы, но не заметил следов взлома. Господи! Холлибрука взяли почти месяц назад. И вот новое ограбление в высшем свете посреди бала. Если бы он не боялся выдать себя, он бы спросил у нее…

– Миледи, – спросила вдруг Клара, – вор не оставил в шкатулке цитаты из Шекспира?

– Что за чепуха, – сухо бросил Саймон. Тем не менее, он напряженно ждал ответа.

Леди Хейвенден прижала платок к побледневшим щекам.

– Вы хотите сказать, что это может быть дело рук Призрака? Но разве он не в тюрьме?

– Конечно, в тюрьме, – заверил ее Саймон. Он бросил Клер, предупреждающий взгляд. – Миссис Браунли просто забыла об этом.

Клара холодно посмотрела на него. Даже стоя на коленях, она умудрялась смотреть на него свысока, отчего ему снова захотелось сжать ее в своих объятиях. Господи, она достойная женщина: гордая, непокорная и в то же время такая страстная, такая податливая… Как он ошибался, Думая, что она отступится ради него от своих принципов. Она не сдалась даже тогда, когда он объявил о своем решении отказаться от леди Розабел.

Саймон вдруг понял, что стойкость, которая так восхищает его в Кларе, не сулит ему ничего хорошего. Она ни за что не согласится стать его любовницей. А значит, путь в ее постель лежит только через церковь.

Но об этом он не станет даже думать.

– Я вспомнила вас, миссис Браунли, – сказала леди Хейвенден. – Вы – компаньонка Розабел Лэтроп. Простите, что я отвлекла вас от ваших обязанностей.