Когда наступит прошлый год - Филип Дик

Этим объяснялось, почему мундир секретаря и гомеогазета, которые показывал Эрику Фестенбург, были поддельными.

Не исключено, что без этого они оказались бы настоящими.

Одно это оправдывало все то, что делал Молинари.

Час спустя Джино Молинари вызвал Эрика к себе в кабинет.

Моль, румяный, пышущий хорошим настроением, в новеньком мундире, удобно устроился в кресле, внимательно и спокойно глядя на Эрика.

– Значит, эти идиоты не собирались меня активировать, – пробасил он и неожиданно рассмеялся. – Я знал, что вы припрете их к стенке, Свитсент. Я все подготовил, не оставив места случайностям. Верите? Или думаете, что существовал некий изъян, который они могли бы использовать, особенно этот Фестенбург – он, знаете ли, хитрая бестия. Я им чертовски восхищаюсь. – Он рыгнул. – Ладно, хватит про Дона.

– Думаю, еще немного, и им удалось бы, – сказал Эрик.

– Точно, – согласился Моль и заметно помрачнел. – Еще немного, и все. Но в политике часто оказываешься на волосок от поражения. В этом вся ее прелесть. Кто хочет, чтобы все было надежно и определенно? Только не я. Кстати, те видеозаписи пойдут в эфир, как и было запланировано. Беднягу Приндла я отправил обратно в склеп, или где он там обретается.

Молинари снова громко рассмеялся.

– Правда ли, что в вашем мире… – начал было доктор.

– Это мой мир, – прервал его Молинари.

Он заложил руки за голову и начал раскачиваться в кресле, глядя на Эрика.

– В параллельном мире, – уточнил тот. – Из которого вы явились…

– Чушь!

– Вы проиграли выборы на пост Генерального секретаря ООН. Это правда? Мне просто интересно. Я никому не скажу ни слова.

– Если скажете, я велю выдрать вам кишки и швырнуть их в Атлантический океан или запустить в космос. – Молинари помолчал. – Меня выбрали, Свитсент, но эти сволочи лишили меня поста с помощью сфабрикованного вотума недоверия, поскольку я был сторонником мирного договора. Конечно, они были правы, мне не следовало в это ввязываться. Но кто захотел бы заключить договор с четверорукими блестящими жуками, которые даже не умеют говорить и вынуждены ходить повсюду с переводчиком, словно ребенок с ночным горшком?

– Но вы уже знаете, что придется это сделать, – осторожно начал Эрик. – Достичь соглашения с ригами.

– Конечно. Но теперь-то это легко понять. – Темные глаза Моля пронизывали его взглядом, в них светился прирожденный ум. – Что у вас на душе, доктор? Давайте подумаем. Как там говорили в прошлом веке? Поживем – увидим?

– В Тихуане вас ждет связной.

– Черт побери, я туда не поеду! Это омерзительная дыра, где можно найти тринадцатилетних шлюх, которые даже младше Мэри.

– Значит, вы знаете о ней?

Была ли она его любовницей в альтернативном мире?

– Он нас познакомил, – спокойно сказал Молинари. – Мой лучший друг! Именно он все организовал. Тот, которого как раз сейчас хоронят, или что там принято делать с трупами. Меня это мало волнует, важно, чтобы от него избавились. У меня уже есть один труп, тот, в холодильнике, изрешеченный пулями. Вы его видели. Одного мне хватит. Он действует на нервы.

– Что вы собираетесь сделать с убитым?

Молинари оскалил зубы в торжествующей улыбке.

– Вы так и не поняли? Это был предыдущий секретарь. Потом работал тот, который только что умер. Я третий, не второй. – Он приложил ладонь к уху. – Ладно, что вы хотите мне сказать? Я вас слушаю.

– Вы поедете в корпорацию «Меха и красители» навестить Вирджила Эккермана. Это не вызовет подозрений. Моя задача – доставить связного на фирму, где вы сможете с ним поговорить. Думаю, у меня получится. Если только…

– Если только Корнинг, главный шпион Лилистара в Тихуане, первым не доберется до рига. Слушайте, я прикажу его арестовать. Это на какое-то время займет лилистарцев и отвлечет их внимание от нас. Мы можем сослаться на то, как они поступили с вашей женой, подсадив ее на наркотик. Это будет официальным обвинением. Согласны? Да? Нет?

– Вполне. – Эрик снова ощутил усталость, нахлынувшую очередной волной.

«Этот день, похоже, никогда не кончится», – подумал он.

Огромный груз снова навалился на него, вынуждая подчиняться.

– Похоже, я не произвожу на вас особого впечатления, – заметил Моль.

– Вовсе нет. Я просто устал.

Ему сейчас еще предстояло вернуться в Тихуану и перевезти Дег Даль Иля из номера в отеле «Цезарь» на фирму. И это еще не конец.

– Забрать вашего рига и доставить его в корпорацию может кто-то другой, – заметил Молинари. – Дайте мне адрес, а я позабочусь об остальном. От вас больше ничего не требуется. Можете напиться, найти себе какую-нибудь новую девушку. Или примите йот-йот-сто восемьдесят, побывайте в еще одном времени. Просто развлекайтесь. Кстати, что с вашей зависимостью? Вы от нее уже избавились, как я вам велел?

– Да.

– Черт побери. – Молинари поднял густые брови. – Удивительно! Я не думал, что это вообще возможно. Вы получили противоядие от этого вашего рига?

– Нет. Из будущего.

– Как закончилась война? Я не перемещаюсь вперед, как вы, только вбок, в параллельные настоящие времена.

– Будет тяжело, – сказал Эрик.

– Оккупация?

– Большей части Земли.

– А что случится со мной?

– Похоже, вам удастся бежать в Ваш-тридцать пять. До этого вы будете обороняться столь долго, что риги успеют прийти на помощь.

– Мне все равно, – решил Молинари. – Но, думаю, у меня все получится. Что с вашей женой Кэтрин?

– Противоядие…

– Я спрашиваю про ваш брак.

– Мы разводимся. Это решено.

– Ладно, – кивнул Молинари. – Напишите мне адрес. Взамен я дам вам другой и фамилию. – Он взял ручку, бумагу и что-то быстро написал. – Родственница Мэри. Ее двоюродная сестра. Она снимается в эпизодах в телесериалах, живет в Пасадене. Девятнадцать лет. Не слишком молодая?

– Это незаконно.

– В случае чего я вам помогу. – Молинари бросил Эрику листок, но тот не стал его поднимать. – В чем дело? – крикнул Джино. – Или от этого наркотика времени у вас в голове помутилось? Вы не знаете, что у вас только одна короткая жизнь, она впереди, а не сбоку или сзади? Снова ждете прошлого года, или что?

– Точно. – Доктор протянул руку и взял листок. – Я уже давно жду прошлого года. Но он, похоже, не наступит.

– Не забудьте сказать, что это я вас послал, – заметил Молинари и лучезарно улыбнулся, когда Эрик спрятал листок в бумажник.

Была ночь. Эрик шел по темному переулку, сунув руки в карманы, и размышлял о том, в нужную ли сторону идет. В Пасадене он не был много лет.

Перед ним на фоне неба замаячили очертания огромного многоквартирного дома, окна которого светились словно глаза гигантской синтетической тыквы.