Лента Мёбиуса, или Ничего кроме правды. Устный дневник женщины без претензий - Светлана Васильевна Петрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Такой красавец мог увлечь любую женщину, ногастую балерину или голосистую певицу, пианистку наконец, чтобы бесплатно аккомпанировала. Люди искусства – это каста, где принято жениться на «своих» – меньше проблем и драм, больше взаимопонимания. Однако Дон рискнул взять девушку воспитанную иначе, на других ценностях, из чуждой среды, правда, приближенной к власти, которая, по ложно сформированному общественному мнению, стоит выше искусства. Задумывался ли он, как я впишусь в новые параметры? И впишусь ли?
Маслёнкин, который продолжал время от времени непонятно зачем мне названивать, спросил:
– Говорят, выходишь замуж за Орленина? Не надо. Ты не будешь с ним счастлива.
– Почему?
– Впрочем, может, я ошибаюсь.
Вопрос остался без ответа, звонить он перестал, но свою лепту в мои сомнения внёс. И правда, молоденькая, свеженькая, наивная девочка, смотрит в рот, можно не церемониться, с лёгкостью обманывать, в приложении – папашка-начальник, шикарная квартира, обеды, завтраки и ужины, казённая машина на казённую дачку, очень недурственную, с антикварной мебелью, к которой гвоздиками прибиты железные медальоны с номерами. Почему бы за такие удобства не спать официально со смазливой дурочкой?
Я тряхнула головой, возвращая мысли к порядку. Обстоятельства всегда имеют большее или меньшее значение. Не могут не иметь. Возможно, на каком-то этапе отцовский статус поддерживал интерес Дона, но вначале-то он обратил внимание на меня! А потом пришла любовь. Почему пришла? Нипочему. Когда для любви есть причины, это называется по-другому.
Скрипач любил несомненно, иначе откуда ревность? Тогда я ещё не знала, что вся жизнь мужчины накручена на фаллический комплекс – стремление завоёвывать и конкурировать. Как-то напомнила:
– Зачем ты плохо отзывался о Маслёнкине?
– На всякий случай. Чтобы меньше в его сторону смотрела.
– Может, и про болезни вранье?
– Может. Зачем мне соперник? Как только увидел тебя, решил: эта крошка по любому будет моей.
– Сразу? – не поверила я, но обрадовалась: про папу он тогда ещё не знал.
– Представь себе.
Похоже, Дон говорил правду. В любви причинно-следственные связи не работают, любовь, как и жизнь, многолика. Я не помню какой-то бешеной страсти, ломающей преграды, его любовь была ровной, уверенной, да и преград на пути не встретилось, кроме пренебрежения моих родителей, которые в глубине души, наверняка, испытывали чувство атавистического облегчения, что спихнули дочку замуж.
Я успокоилась, влюблённая и блаженная в своём неведении. Тягучие сомнения закончились, я оказалась полностью во власти Дона, и он не отпустил меня до самой своей смерти.
Возможно, серьёзные препятствия его бы остановили. Но откуда мне, с моим зародышем мозга, было знать о таких тонких материях, как мытарства души и бремя таланта, тем более провидеть будущее? Да и будь я умна, как Сократ, это ничего бы не изменило, при условии, что Сократ влюбился. Более того, чем всё закончится, ведает только Создатель. Но Он не скажет. Познайте, твари, на собственной шкурке.
Именно в этот момент дьявол помахал перед моим носом кончиком искуса.
С высоким щеголеватым брюнетом я столкнулась в тамбуре тяжелых, но узких дверей Ленинской библиотеки, где частенько читала недостающую по программе литературу. Уступив дорогу, молодой человек захлопал в ладоши. Прежде так открыто мною никто не восторгался. Ему лет тридцать и очень хорош собой. Я уставилась на щербинку между верхними резцами – говорят, это признак страстной натуры – покраснела, как краснеют только девственницы, и быстро пошла прочь, стараясь, однако, ступать изящно. Брюнет нагнал меня на каскаде ступеней, где теперь в геморроидальной позе сидит бронзовый Достоевский. Вынув изящную записную книжку, поиграл золотым карандашиком.
– Меня зовут Сигурд. Ваш телефон?
Никогда не умела и до сих пор не умею разговаривать с мужчинами, особенно самоуверенными, и особенно, если они нравятся. Задним числом складываю в уме фразы, которые могли бы произвести впечатление. Но кому это нужно потом? Моя соображалка всегда работает на первой автомобильной скорости.
Я откровенно растерялась, покачала высоким начёсом, по тогдашней моде забранным в тончайшую нейлоновую сеточку, и понесла чушь:
– Спасибо!
За что? За аплодисменты? Вот дурка. А имя странное.
Красавчик нервно задёргал дорогой штиблетой.
– Я жду!
– Напрасно. У меня есть любимый мужчина.
Сигурд белозубо улыбнулся, словно обрадовался такой простой задачке:
– Всё меняется, рано или поздно. Я уже не говорю о глобальном историческом процессе. Просто оглянитесь вокруг – что незыблемо? Настанет час – я вам понадоблюсь. Когда приревнуете своего возлюбленного или сами захотите вызвать ревность.
– Никогда.
– Ладно, возьмите мой телефон.
Сигурд вздохнул, вырвал листок из блокнота и сунул мне в карман. Видно он неплохо знал женщин.
Каждый из нас пошёл своей дорогой, спиной я чувствовала – он смотрит вслед. Приятно, но не более. Наша с Доном любовь вечна, и изменять ему я не собиралась никогда. Однако, придя домой, спрятала записку в книгу. Я, счастливая и недоступная никому, кроме Дона? Сработал инстинкт самосохранения.
Книга называлась «Праздник, который всегда с тобой». Там мужчина и женщина, молодые и почти нищие, любили друг друга так крепко, что крепче не бывает, но она потеряла чемодан с его рукописями. Трагедия! Поэт может вспомнить написанное – стихи держит рифма, размер, краткость строки, а прозу воспроизвести нельзя. Проза есть свободный ряд сиюминутного озарения, переживания. Это состояние не повторить, это всё равно, что родиться дважды. Оказалась утраченной некая часть самоощущения писателя, и он не простил. Слова для него значили больше любви, как музыка для Дона. Толстой в такой ситуации Софью Андреевну просто бы убил. Все творцы эгоисты. Заматерев, папа Хэм менял жён, как перчатки, и наверняка каждой нашёптывал те единственные слова, которых ждёт женщина и от великого писателя, и от дворника. Чем скрипач лучше?
Боюсь, по прошествии времени мне очень хочется умалить силу любви Дона. И я даже знаю почему – она была, мягко говоря, своеобразной, но честнее моей. Amen.
7 августа.
От скорой женитьбы меня отвлекли домашние неприятности.
Наша очередная домработница Галя прибыла из Ярославской области без денег
