Плащ душегуба - Крис Эллиот

Что касается меня, моя судьба была решена в ту ночь, когда я стоял на Западной улице Центрального парка и смотрел на пылающий город, – она была начертана огненными буквами на полицейских листовках, расклеенных по всему великому городу. (Каким-то образом они оказались огнеупорными.)

С тех пор я перебиваюсь случайными заработками, получая ничтожные крохи. Последний раз меня можно было видеть в роли Джуди в слепленной на скорую руку уличной постановке «Панч приходит домой пьяным и взбешенным»; наградой за мои труды стал месяц отдыха в Бельвю.

Правда заключается в том, что все дни и ночи напролет мне – беглецу, застрявшему в чужой эпохе, – приходится продолжать свое поспешное бегство, меняя места и постоянно оглядываясь; и все это по милости простодушного фаната, который отказывается бросить свое преследование: назойливый детектив Томас А. Бирнс, став начальником полиции, поклялся выследить меня во что бы то ни стало.

Чем и объясняются те жалкие условия, в которых я живу, и то место, где я сейчас пишу эти заключительные строки.

Видите ли, в 1882 году в Нью-Йорке имелось более десяти тысяч опиумных курилен, китайских борделей и забегаловок типа «шаурма для ума», расположенных в основном в центре города. Главным среди них был притон Ли Кая на улице Перл.

Сомнительное подвальное заведение предоставляло клиентам жесткую лежанку с деревянным чурбаком вместо подушки, а также разнообразные средства для изменения сознания из обширного меню, украшенного красными кисточками.

При всех своих китайских проклятиях и плевках мне в затылок, Ли Кай был неплохим боссом. Он даже недавно сделал меня метрдотелем.

– Добро пожаловать к Ли Каю, где всегда есть что-то особенное, чтобы утолить вашу страсть. Позвольте предложить вам наше специальное угощение. Сегодня у нас свежий Ли Юэнь в высоком Янь Цзин каль-янь, он весьма недешев и приберегается для важных персон, но я очень его рекомендую. Настоятельно… вы понимаете? Мы также предлагаем Янь Цза-ши-бень, Янь Дурь и Янь Гау-но – все по вполне умеренной цене, а в придачу набор для инь-ек-ций, который вы можете взять с собой и использовать при следующем визите к нам. Ну, а если вы стеснены в средствах, мы можем позволить вам подышать тем, что витает в воздухе нашего зала.

По ночам я лежу без сна на своей нижней полке и думаю о друзьях из двадцать первого века. Я не слишком беспокоюсь за Калеба и Лизу. Уверен, что сегодня Калеб уже стал главой Министерства национальной безопасности,[78] а Лиза наверняка ведет светскую колонку в какой-нибудь нью-йоркской газете. Надеюсь, они счастливы. Тедди? Трудно сказать наверняка, чем занимается Тедди, – возможно, устраивает заседания в «Эпплбиз» и позирует в неглиже для студентов из Лиги искусств. Но я знаю: если он захочет когда-нибудь попробовать свои силы в шоу-бизнесе, для него есть отличная роль в «Мышьяке и старых кружевах».[79]

Мне гораздо любопытнее, как там «доктор». Интересно, продолжает ли он жить в моей «Дакоте»? Любопытно также, притворяется ли он мною, пожиная щедрый урожай моих почестей и наград? Иногда я задаюсь вопросом – разгуливает ли он по-прежнему по темным улицам Нью-Йорка, вновь отдавшись своему ужасающему ремеслу?

Так вот, дорогие читатели, в начале этой истории я посулил вам потрясающую развязку и, сдается, выполнил обещание. Но теперь и вы должны мне кое-что пообещать. Обещайте, что, если эта рукопись попадет когда-нибудь в двадцать первый век и вам доведется прочитать ее, вы окажете мне любезность и предупредите власти. Скажите им, что Крис Эллиот, богатый и знаменитый актер и всеобщий любимец – мошенник! Скажите им, что настоящий Крис Эллиот застрял в прошлом и приговорен оставаться там, если не придет помощь. Это в ваших силах, мои дорогие читатели, если вы хотите снова увидеть оригинал. Вы – моя последняя надежда!

А теперь я должен отложить перо и облачиться в плащ и цилиндр, поскольку вечером холодно, а ветер неустанно шелестит на узких мощеных улицах, словно призрак из старых документальных лент о Джеке Веселом Крушителе, которые демонстрирует канал «История». Мне надо торопиться на свое первое полночное собрание.

Дело в том, что не так давно я подал заявку и был с радостью принят в Бригаду Узколобых тайного общества Ряженых. Это совсем новая и быстро растущая бригада – сейчас нас уже двое, я и загадочный Зип, любимый уродец Барнума. Наш первый сбор пройдет сегодня в ракушке Центрального парка, и я не хочу опаздывать. Я уверен, что эта встреча может оказаться весьма поучительной.

И вот, мои благосклонные читатели, мне остается лишь горячо поблагодарить вас за проявленное терпение к моим отчаянным усилиям всучить вам этот скромный манускрипт и от всей души пожелать, чтобы все, кто может, помедлили, прежде чем воспользоваться моими благословениями… Доброй вам ночи.

И слава Ерд.

Эпилог

Привет, меня зовут Майрон Столпер. Я представляю Криса Эллиота, а также множество других потрясающе талантливых знаменитостей и эстрадных звезд.

Как-то раз, когда я дремал в своей постели, меня разбудил телефонный звонок (за мой счет!) от индивидуума, который, предпочитая остаться неназванным, хотел поздравить меня с днем рождения. Поскольку я родился в високосном году и мой день рождения уже прошел, а до следующего оставалось еще почти четыре года, я заподозрил неладное. Но я люблю сюрпризы. Я решил, что это просто шутка одного из моих приятелей из «Агентства Объединенных Суперталантов Инкорпорейтед» (222, Беверли драйв, между Ла Боболито и Йор Бинака), и принял вызов.

Связь была неважнецкой, и я с трудом понимал, что мне говорят. Мне удалось разобрать лишь: «Иди в Роуз-центр, иди в Роуз-центр».

Единственным известным мне Роуз-центр был Центр Роуз Мари для пожилых актрис, похожих на пожилых актеров, и я не видел никакой причины возвращаться туда. Последний раз находясь там, я случайно обратился к Кай Баллард «господин Боргнайн».

Я выбросил из головы этот звонок и вспомнил о нем только в конце месяца, когда пришел счет за телефон. «Не может быть! Разговор шел не больше 30 секунд!», но телефонная компания AT amp;T заверила меня, что в этом космическом тарифе все верно (кстати, я никогда не мог разобраться в программе, на которую подписался). К счастью, работа с «Суперталантами» позволила мне сколотить кое-какой капиталец, так что мне удалось запустить руку в собственный сберегательный счет и оплатить этот разговор, а также алименты и липосакцию моему сенбернару.

Спустя две недели я оказался в Нью-Йорке, чтобы отпраздновать триумфальное возвращение на Бродвей моего главного, моего нумеро уно – Криса Эллиота – в роли Синей Ели в пьесе Юджина О'Нила «О, молодость!». Вбухав кучу денег, премьеру решили отметить в клубе «Веснушки», бывшем «Угольке», который прежде назывался «Золотой Палец», но первоначально, в 1800-х, это были «Танцы-шманцы-обниманцы» Ресника.

Приехав, я сразу же понял, что вечеринка затевается в стиле девятнадцатого века. «Отлично, вот и повеселимся!» – подумал я. Тематическая вечеринка там или нет, это всегда хорошая возможность потусоваться.

Народу набилось столько, что мне никак не удавалось пробраться к Эллиоту. Его окружала стайка аппетитных крошек, и я решил, что сейчас не самый подходящий момент поздравлять его с блестящим выступлением – я никогда не видел, чтобы кто-нибудь выстоял так долго и так неподвижно. От этого просто дух захватывало.

Помещение было декорировано в стиле тех времен, когда оно еще называлось «Танцы-обниманцы» – легендарное горячее местечко, где из обычных людей с улицы делали двойников звезд. Раскачивались бумажные фонарики, с потолка свисали крутящиеся зеркальные газовые шары, а за длинной стойкой бармены – или, как их называли в прежние дни, смешиватели – безуспешно пытались жонглировать здоровенными деревянными бочонками с выпивкой. В зале толпились более молодые знаменитости в исторически выдержанных костюмах. Они заполонили танцплощадку и оттягивались под жаркие фортепьянные мелодии начала прошлого века. Одни кружились в чувственном венском вальсе, другие неистово отбивали чечетку, некоторые исполняли вирджинскую кадриль, в то время как еще кое-кто пытался воссоздать страстный и почти забытый «эль тако де белле».

Заразительные вибрации регтайма проникали в мое тело до самого мозга костей; и я продолжал непроизвольно подергивать головой, рассматривая последние приобретения клуба. Там было несколько клевых телок в макияже из сепии, Я скользил по танцплощадке, прищелкивая пальцами и демонстрируя свои достоинства, по пути высматривая потенциальную госпожу Майрон Столпер номер четыре. Мне хотелось подобраться к маэстро.

Он не просто играл музыку Скотта Джоплина, он его изображал, и притом весьма убедительно. Не могу сказать, что я точно знаю, как выглядел Скотт Джоплин, однако на этом парне были рубашка с высоким воротничком и котелок, и у него был тот самый характерный стиль удара, который отличал старую афроамериканскую школу.