Однажды в Марчелике 4 (СИ) - Сухов Лео

Но даже последний тугодум сейчас догадался бы, что долго так не продлится. Людоедов было слишком много, чтобы немногочисленные защитники надолго их отвлекли…

— Да откуда же вы взялись!.. — зло ругался Ульрих, мечась туда-сюда по дому, внезапно ставшему ловушкой. — Чтоб вам всем провалиться!..

А затем, наконец-то приняв решение, он спустился в подвал, где находились остатки отряда, охранявшего дерево. Его лучшие и самые верные бойцы…

— Грузите ящик на телегу и готовьтесь! — приказал он. — При первом же удобном случае будем прорываться!

Из просторного подвала можно было выехать на повозке, чем он и приглянулся Томази. Большие ворота и довольно пологий, мощёный камнем подъём, который вёл в маленький сад. С первого взгляда Ульриху всё здесь так понравилось, что он чуть не задохнулся от восторга. Но голову не потерял… Её потерял градоначальник, решивший, что может претендовать на что-то в этом городе.

Возможность быстро покинуть особняк в фургоне оказалась очень полезной. Вот только удобный случай всё никак не представлялся… Хаблы продолжали вливаться в Мезализу, впиваться зубами в её жителей, а затем активно двигаться дальше. Повсюду звучала стрельба, крики, рёв, вой — и совершенно непотребное чавканье и хруст. Это ведь у людей еда на дороге обычно не валяется. А у хаблов в их не отягощённой разумом жизни случаются самые разные чудеса.

В свой кабинет Ульрих вернулся только через час. К этому времени бойцы организовали доставку туда патронов из других помещений особняка. И уже куда более уверенно отстреливали врага. Правда, командир у них за этот час сменился. Как оказалось, Арнольд поймал сразу три деревянных копья и булыжник в лицо. Поэтому вытащить его с того света не мог бы даже настой из Пыли Эрфы.

Убитых по всему особняку насчитывалось полтора десятка. Их избавляли от оружия и патронов, а затем перетаскивали на баррикады в качестве дополнительной защиты. Когда вокруг хозяйничает нечеловечески жестокий враг, приходится забывать о нормах приличного общества. И мёртвые становятся ещё одним укрытием для живых. Им-то мёртвым, в сущности, уже всё равно…

— В том доме с башней стихла стрельба!.. — проворчал один из бойцов, когда Томази остановился передохнуть.

— Там, где жил старый пердун? — спросил второй.

— Ага… Который информацией торговал! — подтвердил первый. — Мы его ещё вздёрнули на дереве, когда он невежливо послал Мишеля.

— Плохо… Там пулемёт был, — вздохнул боец.

«Пулемёт! — осенило Томази. — В подвале есть один из пулемётов, что мы взяли у Нэша… Кстати, как там этот урод, интересно?.. Что, если поставить пулемёт на крышу фургона? Можно же спокойно стрелять на ходу!».

Обрадовавшись собственной изобретательности, Томази снова кинулся в подвал: отдавать необходимые распоряжения. Конечно, установка займёт какое-то время, но вот как раз времени пока хватало: охранники дерева в общей бойне участия не принимали. Теперь они стерегли помещение перед воротами особняка. А в этом самом помещении стоял фургон, запряжённый четвёркой недовольных воллов.

И, кстати, у животных были поводы для недовольства: им категорически не нравилось стоять в четырёх стенах, без дела и без свежей травы. Однако на мнение воллов, конечно же, все наплевали. Впрочем, не только на их мнение… Увы, Томази понимал, что фургон банально не вывезет всех оставшихся охранников. Уйти с ним сумеют всего человека четыре. Если учесть, во что превратилась Мезализа, рассчитывать на дельтианцев особо не стоило.

Планы снова приходилось менять… И это Ульриху совершенно не нравилось. Он бежал по особняку, мельком выглядывая в окна, и пытался понять: когда всё пошло вкривь и вкось? Когда разыгранный, как по нотам, план был безжалостно смят суровой рукой обстоятельств? Когда ситуация сложилась так, что Томази опять приходится бежать? Причём всего с тремя бойцами и в совершенно туманное будущее…

Однако найти точку, где его жизнь покатилась под откос, никак не получалось. Впрочем, первое крупное поражение «Диахорисмоса» Томази всё-таки сумел вспомнить. В тот день в небольшом порту Сан-Велентино, на западном берегу Марчелики, внучка Старика сумела сбежать в неизвестном направлении. Не без помощи треклятого Дана Старгана…

И какой вывод мог сделать Томази?

Только один!

Во всём был виноват Дан Старган!

Патрульный крейсер, низкая орбита, 24 ноября 1937 года М.Х. по летоисчислению Эрфы.

Изображение было выведено на экран в кают-компании корабля. Кто-то мог бы сказать, что это не совсем этично: наблюдать за сражением, сидя на диване и попивая кофе. Однако что ещё оставалось делать? Правила МООК запрещали вмешательство в жизнь любого сообщества, отстающего в развитии от Земли, а также любое прогрессорство в отношении разумных существ.

Драма, которая разворачивалась внизу, оказалась на редкость кровавой. И, что обидно, за этой драмой можно было лишь бессильно наблюдать — да и то, пока корабль пролетал над этим полушарием. Потому что с техникой на патрульном крейсере теперь был определённый дефицит. Часть исследовательских зондов всё-таки не пережила бурю. А те, что остались, уже не могли обеспечить устойчивую передачу сигнала вокруг планеты.

А между тем, когда рассеялись облака бури, стало видно, что люди внизу не только выжили, но и не остановили войну на период глобального бедствия. Огромная орда аборигенов с деревянными копьями докатилась до места сражения вокруг какого-то небольшого городка. И начался кровавый бой, который теперь показывали в прямом эфире всем желающим в кают-компании…

— Вот вам делать нечего! — буркнул техник, зашедший попить кофейку.

Пока кофейный аппарат готовил бодрящий напиток, мужчина сначала с интересом смотрел трансляцию, а потом приблизил одну из картинок на персональный экран, пытаясь понять, что там вообще происходит…

Понял. Позеленел. И спешно отключил картинку на персональном экране.

Когда хочешь пить кофе, очень не хочется смотреть, как кушают представителя твоего вида. Это почему-то не добавляет аппетита — если, конечно, в твоём обществе не принят каннибализм. А каннибализм в человеческом обществе (в большей его части), к счастью, принят не был.

— Идите, милейший… Идите! — поторопил его Шрю Мори, которому, как истинному исследователю, учёному и вообще любознательному человеку, подобное аппетит нисколько не портило.

Ну кушает одно высокоорганизованное животное другое высокоорганизованное животное. Случается и такое. Мир — вроде как штука сама по себе совершенная, но не всегда его совершенство соответствует нормам человеческой морали.

Впрочем, даже у Шрю Мори особо кровавые сцены вызывали определённый дискомфорт. То, что творилось внизу, на этой планете, было просто ужасающим. Аборигены вступили в бой сходу, едва лишь увидели первых людей. Орда людоедов рванула вперёд, как будто и не успела устать во время долгого пешего перехода. А люди ответили им ураганной стрельбой. Сумей они вовремя построиться или организовать сопротивление, то наверняка смогли бы отбиться…

Это было хорошо заметно по отдельным очагам сопротивления. В тех точках, где удавалось занять круговую оборону, огнестрельное оружие становилось доминирующим. Сидевший в кают-компании командир десантников Ван Ксу легко разбирал почти любое столкновение, указывая на ошибки и недочёты людей. И он же первым обратил внимание, что на стороне аборигенов был эффект неожиданности.

— Вы только оцените вот эту точку сопротивления! Три сотни человек уже который час отбиваются от дикарей!.. — указывал он, объясняя.

Однако, в общем и целом, дела у людей были плохи. Серая масса обезьяноподобных тварей практически мгновенно захлестнула город и его окрестности. И это, ожидаемо, прекратило боевые действия, которые все присутствующие имели неудовольствие (ну они же вроде как цивилизованные люди, да?..) наблюдать до этого.

— Не понимаю, почему они решили устроить битву прямо под носом у таких врагов? — удивлялась молодая исследовательница-геолог.