Гувернантка поневоле, или Зелье Судьбы (СИ) - Ягинская Алена

Он отошел от Анны и встал рядом с иссой Снайк. 

– Дорогая, – мурлыкающим тоном обратился он к ней, едва касаясь при этом пальцами губ иссы, – ты же пойдешь со мной к алтарю? 

Исса Снайк, которая до этого стояла неподвижно и как будто отрешенно, закивала, подтверждая согласие немедленно идти к алтарю.

– А ты, дорогая? – обратился он к леди Алессии.

Та прогнулась и протянула руки в попытке обнять демона.

– Лесси, дорогая, ты хочешь лечь на алтарь?

Леди смущенно потупила глаза, но кивнула. И прогнулась еще сильнее, как похотливая кошка. Анне пришла в голову мысль, что леди как-то не так представляет себе процесс лежания на алтаре. Хотя, с другой стороны, демон-инкуб, кто знает, чем он планирует тут заняться…

– Иди! – бросил инкуб леди Алессии. – Раздевайся и ложись на алтарь.

Алессия замялась, казалось, что не выполнить приказ инкуба ей тяжело, но она сопротивляется. 

– Ох, уж эти неопытные дамы, – недовольно поморщился демон, подошел к Алесии вплотную и провел пальцем по губам, шеи, спустился к груди, с силой сжал ее. Алессия выгнулась и застонала. 

– Я хочу видеть тебя обнаженной на том камне – добавил он своим непередаваемым тоном, от которого у Анны мурашки по телу бежали. – Поспеши, нам пора начинать.

– Жертва не обязательно должна осознавать свои действия, – сказал он, вернувшись к Анне и наблюдая за тем, как леди Алессия спешно направляется к алтарю, скидывая с себя одежду. – Так что не зли меня, девочка, а то следующей будешь ты. 

И он ласково погладил ее по щеке. Теперь в его глазах горел тот самый мужской огонек, и  Анна поняла, что снова тонет в его глазах. Вся сущность ее стремилась покориться демону идти за ним куда скажет, хоть в пекло, хоть на алтарь, демон довольно прищурился:

– О! Это будет интересно!

И тут жалобно застонал кто-то из детей. Анну как холодной водой окатило, она взяла себя в руки и отстранилась от барона.

– Хорошо, не буду вас злить. – Анна лихорадочно думала, как выиграть еще время. – Только объясните, при чем тут я и дети?

– В Бездне с некоторых пор стало довольно тесно. Поэтому нам, демонам, нужны новые миры, но создавать мы их, к сожалению, не можем. И мы бы заселили Дарогорр и еще пару ближайших миров, но, к сожалению, демиурги, когда создавали этот мир, придумали кровную привязку щита, что отделяет этот мир от нас. Что они наплели понять так и не удалось, но мы выяснили, что пока на Дарогорре хоть в ком-то течет кровь с божественной привязкой, щит будет существовать. Сами мы пройти не можем, приходится ждать, когда нас позовут. Это очень неудобно. Маги нечасто к нам обращаются и то только на Запретном континенте. За сто лет нас здесь, конечно, прибавилось, но все равно еще слишком мало. Зато выяснилось, что если найти носителя с каплей нужной крови, то вполне можно пробить брешь в защите. Достаточно лишь провести ритуал, обратный тому, что сделали создатели, чтобы этот щит поставить. Носитель, конечно, не выживет, но когда и кого это останавливало?

И снова демон улыбнулся, но этот раз Анна видела в этом лишь сожаление и горечь.

Тем не менее, он проверил своих приспешников, они и исса Снайк заняли места на лучах пентаграммы, в руках каждый из них  держал по крупному, прозрачно-белому кристаллу.

– Мы долго искали носителей нужной крови и, наконец, нашли Тильду, мать Ванессы. Она хитроумно пряталась под самым носом! Я выследил ее, приготовил все для ритуала, но она снова исчезла. Поэтому было принято решение использовать ее дочь. Это тем более досадно, ведь каждый ребенок – ценность, и детей мы бережем, – продолжил инкуб, обходя инсталяцию из участников ритуала. – Не поверишь, но демоны не трогают детей. И мы бы подождали до совершеннолетия девочки, или я нашел бы в итоге ее мать, но в моем мире идет война, поэтому меня попросили доставить ее к нам. 

Демон снова улыбнулся, на этот раз немного смущенно и как будто извиняясь, затем что-то прорычал на гортанном языке, и все фигуры неподвижно замерли в оцепенении

– Что касается тебя, девочка моя, то я еще не решил. – Демон снова погладил Анну по щеке, и сковавшая Анну неподвижность спала. – Видишь ли, твоя жертва принесет достаточно энергии, чтобы пробить портал на Землю, у тебя хорошая, сильная кровь, как я уже говорил. С другой стороны, ты так похожа на нее, я чувствую, что наши судьбы связаны. Я бы хотел, чтобы мы ушли на Землю вместе. К тому же, убить тебя я всегда успею.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Демон снова ласково погладил Анну по щеке.

– Судьбы нет, – упрямо сцепив зубы, чтобы не поддаваться на провокацию инкуба, сказала Анна, – каждый сам определяет свой путь.

Демон расхохотался.

– Девочка моя! У каждого есть свое предназначение. И мы можем лишь выбирать – следовать ему или сопротивляться, ломая рога и набивая шишки. Вот у этой малышки, – он указал на Ванессу, – предназначение – нести благо этому миру. Если смотреть с этой точки зрения, то ее жертва откроет в мир дорогу демонам, и для мира это будет благо. Потому что за сто лет здесь ничего не изменилось. Этот мир застрял, закостенел в своем развитии, а ведь он был одним из самых прогрессивных, когда Боги жили среди людей. Развивалась и магия, и техника, многие демиурги мечтали, чтобы здесь были их храмы. 

Демон еще раз прошелся взглядом по пентаграмме.

– Ах да, ты же ничего не знаешь! Да мало кто знает и помнит. Драконы молчат об этом. Миры создают демиурги, и привязывают друг к другу, одевая как жемчужины на нитку, чтобы не рассыпались. А из мира они выкачивают энергию – она нужна им, чтобы создавать новые миры. Миры – артефакты-накопители для Богов. Только не всякая энергия им подходит, нужна особенная, созидательная. Вот они и ищут в мирах своих поклонников, строят храмы, чтобы энергия уходила не в общий схрон, да-да, у них есть и такой, а в их личные запасники. Между чертогами и отдельными Богами даже война в мирах бывает за паству. 

Демон снова приблизился к Анне, и она замерла на этот раз сама, боясь пошевелиться. Демон усмехнулся.

– А этот мир в итоге закрыли, не пустили сюда чужих Богов, а свои сами ушли, другие миры строить. Так он и остановился в развитии. Драконам все равно, они живут слишком долго и им не нужны перемены. А над людьми всегда есть кто-то из драконьего семейства. Ты же видела королеву?

Анна кивнула. 

– Она ждет-не дождется, когда ты исчезнешь. Потому что боится, что ты принесешь перемены. В этом мы похожи, девочка моя. Менять мир – наше предназначение.

– А… – у Анны было еще много вопросов, но демон прижал ей палец к губам.

– Тс-с-с. Хватит вопросов. Пора начинать. 

Демон бросил непонятную фразу и Анна замерла на месте, оцепенев. Демон снова погладил ее по щеке, грустно улыбнулся и неспешно направился к Алессии. Та, обнаженная, уже лежала на алтаре. Демон медленно провел рукой по ее телу от плеча до бедер, оцепенение с девушки спало, она выгнулась навстречу его рукам и сладострастно застонала. Анна попыталась пошевелить руками и, к ее удивлению, ей это немного, но удалось. Тогда она решила развить успех и начала активно их разминать. Благо, она так и держала руки весь разговор сцепленными за спиной. 

Демон между тем сделал еще несколько пассов руками и снова прокричал что-то на незнакомом гортанном языке. В руках его начал формироваться огненно-алый вихрь, который постепенно поднимался все выше под самые своды зала и оттуда расходился куполом над пентаграммой. Зрелище было пугающим и завораживающим. Но Анна не смотрела, она сосредоточенно старалось прогнать неподвижность собственного тела, и это ей удавалось все лучше и лучше.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

 Демон склонился над своей жертвой и, продолжая поглаживать ее тело, вкрадчиво и нежно шепнул ей в самые губы:

– Хочешь меня?

– Да, – хрипло простонала жертва, извиваясь под руками демона.

– Умрешь для меня?

–Да!  – с готовностью и фанатизмом подтвердила жертва.

– Убей себя! 

Демон вложил в руки Алесии длинный узкий клинок, та с готовностью подняла его, намереваясь вонзить в себя. С Анны спало, наконец, оцепенение, и она сделала то единственное, что пришло ей в голову – со всей силы швырнула тяжелую кость в занесенный клинок.