Подчинённая. Дилогия (СИ) - Грей Патрисия

Едва выпалив это всё, я тут же жалею о своих словах. Потому что вижу его будто заледеневшие лицо и сверкающий где-то в глубине взгляд, от которого вот честно — мороз пробегает по коже.

Я жду, что он сейчас скажет что-нибудь резкое, что он разозлится и повесит на меня больший долг, или ещё что-нибудь вытворит в этом стиле… Но он молчит.

Смотрит мне в глаза, играет желваками и молчит.

И взгляд такой, что мне снова становится страшно. Это взгляд отчаявшегося и затравленного хищника, который вот-вот бросится на того, кто подойдёт слишком близко.

Но он просто стоит.

А затем… Всё так же играя желваками, разворачивается и уходит к машине.

Я не в силах двинуться с места. Дрожат в коленях будто налитые свинцом ноги, гулко бьётся сердце в груди.

Садясь в машину, он гулко хлопает дверью, и я вздрагиваю, будто бы этот звук был прямо рядом со мной.

Хочется плакать, но я не могу.

Просто смотрю, как он уезжает.

Я поняла лишь то, что сделала ему больно. Но не поняла, услышал ли он меня. Понял ли. Понял ли то, что я не со зла так сказала, а чтобы перестать наконец причинять боль друг другу, которая неизбежно была бы уже очень скоро.

И стоя там, глядя на то, как чёрная блестящая машина превращается в точку вдали, я понимаю только две вещи.

Я боюсь быть с ним, ожидая повтора своего одиночества, и одновременно с этим — я боюсь его потерять.

Я не иду в пиццерию. Аппетит совершенно пропал. Хотя, когда я выходила из офиса, я была голодна. Общаться с Ваней я сейчас совсем не хочу. Тем более, после того, что он тут устроил.

И поэтому я возвращаюсь обратно и долго ещё никак не могу настроиться на работу, которой пытаюсь отвлечь себя от мыслей о Руслане.

Утешает меня только то, что я сказала ему правду. Именно то, что действительно обо всём этом и думала. Я не хочу в ответ на известие о беременности, снова услышать от любимого мужчины настойчивое предложение сделать аборт. Второй раз я этого просто не вынесу.

И быть беременной одной, при том, что мужчина у меня вроде как есть, я тоже снова не хочу. Да, есть контрацептивы. Только вот 100 %-ной гарантии нет. А меня к нему влечёт и сильно. Я помню наши ночи и дни…

Но я так не хочу.

Я вообще не хочу быть второй по значимости женщиной в жизни любимого мужчины. Я хочу быть главной и единственной.

Той, кем я себя мнила до того дня, когда услышала в секретарской правду о семейном положении Руслана.

На работе я остаюсь последней.

Ритка, коллега по отбору персонала в компанию, надевает пальто, накидывает на плечо бледно-розовую сумочку, и кладёт на мой стол связку из трёх ключей:

— Закроешь?

— Конечно, — грустно отвечаю я.

Она уходит. Тусклый свет из коридора освещает комнату. Немигающим взглядом я смотрю на экселевские таблицы в мониторе, а потом роняю голову на руки и тихо трясусь от рыданий.

Мне кажется, что я снова всё сделала неправильно.

Глава 16

После нашего разговора Руслан пропадает. Даже когда я перечисляю ему деньги, он ничего не отвечает мне.

И почему-то именно это его молчание в ответ заставляет меня думать о нём всё чаще и чаще. В какой-то момент он становится чем-то вроде моей навязчивой идеи. Потому что я ни на чём не могу сосредоточиться — любую концентрацию перебивают мысли о нём. Я тоскую по нему и очень хорошо понимаю. Это никак не объясняется, потому что я не тоскую по чему-то конкретному. Иногда я вспоминаю его прикосновения, иногда скучаю о наших ночах, но в целом мне просто…

… не хватает его.

Это похоже на постоянное уменьшение концентрации кислорода в воздухе. Ребёнком я любила забираться под одеяло, приподнимать его холмиком, чтобы получался домик, и читать при свете фонарика. И когда я зачитывалась, я вдруг начинала ощущать, что воздухом, который наполнял этот импровизированный домик-купол, становится всё тяжелее дышать. Просто кислорода становилось всё меньше и меньше. И тогда я приподнимала одеяло, запускала порцию прохладного свежего воздуха, и спустя некоторое время вновь чувствовала себя в своём домике очень уютно.

В случае с Русланом для того, чтобы впустить приток свежего воздуха, мне, задыхающийся без него, достаточно просто ему позвонить.

Но я этого не делаю. Потому что упираюсь в собственный ультиматум. Этот ультиматум работает откровенно против меня, если говорить о том, как я себя психологически чувствую теперь. Но глядя в будущее, я понимаю, что это единственный путь, который меня устроит в наших с Русланом отношениях.

Нелепо говорить об отношениях, когда по факту их нет, но я с самого момента пробуждения начинаю жить этим мужчиной. Иногда плачу по утрам. Нипочему. Просто с тоски. А потом заставляю себя встать с постели, чтобы умыться, позавтракать и начать собираться на работу.

У Ольги роман. Первая любовь. Она вечерами пропадает где-то со своим молодым человеком, а когда приходит домой, не вылезает из телефона. Сидит на кровати, что-то печатает, улыбается, смеётся вдруг. Снова что-то печатает.

Я не лезу в это. Захочет — сама поделится. Но я точно знаю, что завидую ей. Нет, не злой завистью, я за неё рада. Просто мне хочется так же. Но я не могу. Знаю, что если напишу или позвоню первой и расскажу Руслану о том, как он мне нужен, сдам сразу все свои позиции и начну искать играть по его правилам. По тем, где я не единственная. Где я не невеста. Где я… просто любовница и содержанка.

Это вовсе не гонор. Не гордость. Не уязвлённое самолюбие. Я просто не хочу меня одно плохо на другое плохо. Я не буду чувствовать себя счастливой при таком раскладе. Просто знаю это. Проходила.

И с каждым днём мне всё больше кажется, что Руслану я больше не нужна. Потому что, если бы была нужна, он бы меня давно нашёл. Я помню его слова, но с каждым днём всё меньше в это верю.

Окна офиса выходят во двор. И в моих привычках — время от времени посматривать туда, где стояла его машина, когда мы с Ваней отправились в пиццерию. Но больше я её там не вижу. Как и в других местах, включая двор дома, где живу с мамой и сестрой.

Ваня после той встречи с Русланом стал относиться ко мне иначе. Он по прежнему поддерживает дружеские отношения, но перестал флиртовать и звать на свидания. Руслан будто пометил меня своей аурой, когда мы остались вдвоём. Будто оставил на мне отпечаток "Это моя женщина". А может Ваня просто испугался продолжать свои ухаживания. Я не обижаюсь, даже рада. Мы же дружим, общаемся, иногда ходим вместе обедать. А встречаться я всё-равно бы с ним не стала.

Денис же влюбился в новую сотрудницу, Свету, которая теперь работает в одном отделе с ним. Когда я захожу в отдел продаж, то иногда виду, как он вьётся вокруг неё, и мысленно усмехаюсь. Быстро он переключился. Впрочем, она красивая, и очень. Немудрено, мужики на таких падки. Тем более, что она, в отличие от меня, активно с ним флиртует. Думаю, что секса у них ещё не было, но всё идёт именно к этому.

Так и проходят дни, один за одним. В работе и тоске по Руслану.

Но вот наступает день, который меняет эти однообразные и серые будни.

Глава 17

Синее небо. Яркое солнце. Греет оно ещё слабо, но всё равно весна уже чувствуется. Птичье пение служит этому подтверждением.

На улице — март. Несколько дней назад, восьмого марта, мужчины нашей компании подарили нам всем приятные подарки. Шампуни, конфеты и приятные безделушки. Но два подарка мне немного отличались от остальных. Потому что к ним добавили цветы. Иван и Денис решили порадовать меня в этот день розами. Мне было приятно, и очень. Особенно, хотя я и смущалась, оттого, что они сделали это прилюдно, выделив меня тем самым из остального женского коллектива. И тем самым показали мне, что я им по прежнему небезразлична. Денис, как сплетничали сотрудницы, со Светой совсем разругался. Что-то у них не сложилось. Теперь они друг друга показательно игнорировали, а в последние дни Свету несколько раз замечали в компании одного менеджера по логистике, которого я не знала, но девчонки говорили, что он красавчик и бабник. Возможно Денис своим подарком мне просто решил её зацепить, чтобы она приревновала. Возможно просто решил вновь переключиться на меня. Но мне всё равно было приятно.