Незваные гости - Эльза Триоле

В «Зале» все кипело. Ив и Серж с трудом протолкались: от бешеного «би-бопа» дрожали стены, тела партнеров то отлетали друг от друга, то приближались с силой растянутой тугой пружины. Была такая давка, что казалось, здание развалится, а на сцене оркестр, в полном составе, играл так громко, что мог бы мертвого разбудить. Да, это тебе не утреннее трио! Вот это ритм, черт побери! Около стойки с лимонадом стояли толпой молодые люди в пиджаках… несколько военных… Здесь их было еще больше, чем у киоска с жареным картофелем.

– Смотри, Ив, как странно: девушки танцуют с девушками, а парни с парнями! – Сержу приходилось кричать, чтобы Ив его услышал.

– Не волнуйся, сейчас все переменится… Где Фанни?

Фанни нигде не было видно. Музыка вдруг прекратилась. Парочки разошлись, парни направились к стойке с лимонадом, девушки заняли стулья, стоявшие вдоль стен. Все они были очень молоды, много хорошеньких и даже очаровательных, хорошо сложенных, мило одетых. Самое большое внимание девушки уделяли, по-видимому, украшению головы: сложные прически, гребни, румяна, накрашенные губы, выщипанные брови, серьги, бусы… А под краской чистые, свежие лица, хотя под глазами у некоторых синева. Ни одна из девушек не смотрела в сторону парней, парочками стояли только те, которые пришли вместе.

– Что, вам парни противны, что ли, почему вы танцуете шерочка с машерочкой? – спросил Серж у высокой девушки с правильными чертами и прелестным овалом лица. У нее были коротко остриженные под мальчишку волосы, одета она была в плиссированную юбку и черную шелковую кофточку. Она была элегантна, как парижская манекенщица. Все еще держа под руку подругу, с которой она только что проделала атлетический танец, девушка ответила просто, не смущаясь:

– Мы предпочитаем танцевать «свинг» друг с другом… «слоу» – другое дело.

Оркестр заиграл «слоу». Мало-помалу, не спеша, начали появляться парочки; парни по-прежнему стояли у стойки… время от времени от их толпы кто-нибудь отделялся и шел приглашать девушку…

– Так станцуем? – спросил Серж. – Ведь это «слоу».

Серж не часто танцевал, в танцах он не был виртуозом, но танцевать с ним было удобно, он обладал чувством ритма и держал партнершу так, будто собирался поднять ее и унести. Они танцевали молча.

– Принести вам лимонаду? – спросил Серж, когда оркестр замолчал.

– Спасибо, там слишком много народа…

– Это верно. Пройдемся?

– Дождь идет.

– Это тоже верно. Вы замечательно танцуете. Вы полька?

– Не знаю. Мои родители – поляки.

Оркестр разразился еще одним «би-бопом», и партнерша Сержа исчезла, все с той же приятельницей, среди общего неистовства.

– Смотреть страшно, – сказал Серж Иву, который вдруг появился около него, – хуже чем в Сен-Жермен-де-Пре, пол под ними, чего доброго, провалится. Посмотри, ты только посмотри на нее!

Высокая пышная девушка танцевала с каким-то парнем. Здоровенная девица с плотным мускулистым телом, высокой грудью и крепкими ногами, похожими на балясины. Парень отталкивал ее, потом притягивал к себе, она летала, как болид. Она была в экстазе, себя не помнила от счастья. Серж смотрел, как она вертится волчком, смотрел на ее ноги балясинами, крутой зад…

– Этот «би-боп», – сказал Серж, осторожно отступая, – пробуждает в них «национальное чувство» – ни дать ни взять краковяк.

– Поехали? Я нашел Фанни и договорился с ней.

– Лично я не тороплюсь.

– Хорошо. Я пойду в бистро напротив с товарищем, который заведует «Залом».

Серж терпеливо дождался конца танца и снова разыскал свою партнершу.

– Оркестр очень хорош, – сказал он, обнимая ее, чтобы станцевать еще один «слоу».

– Это все – шахтеры. Любители… подрабатывают.

– Да? А как они научились?

– У нас здесь есть учителя. Один пенсионер… Он играет на гитаре, на флейте и на рояле. Способный человек, легко схватывает… Есть еще один учитель, который специально сюда приехал, – аккордеонист…

Серж смотрел на гладкий матовый лоб девушки, на тонко очерченные брови, прямой нос и намечающиеся морщинки в уголках рта. Все было так чисто, так четко. Кожа на губах тонкая-тонкая, губы нежные, неулыбающиеся. Несколько суховата, строга.

– Вы работаете? – спросил он.

– Да, на текстильной фабрике.

– Тяжело?

– Я привыкла. Но далеко, тратишь много времени.

– А как вы туда добираетесь?

– На автобусе. Фабрика присылает за нами автобус. Нас здесь много.

Серж прижал ее к себе. По-видимому, девушке это не было неприятно.

– Вы живете с родителями?

– Да.

– А что они говорят, когда вы поздно возвращаетесь?

– Ничего.

– Я вас провожу?

На этот раз она не сказала: «дождь идет». Она пошла за своим пальто и платком. Дождя на улице не было, они быстро пересекли освещенное пространство. Влажная ночь протягивала к ним руки, предлагала им свой покров. Серж шел туда, куда его вели… Они ушли во тьму, в молчание шахтерского квартала, и опять казалось, что они из города попали в деревню. По-прежнему наверху, как будто в горах, сияли огни. Девушка остановилась;

– Я живу здесь.

– Это… ничего?

– Так даже лучше.

Они прислонились к стене.

Серж вернулся в «Зал», когда танцы подходили к концу. Осталось всего несколько пар, усталых, томных. Ив одиноко сидел среди пустых стульев. Костюм у него измялся, очки запотели, он казался еще более сутулым, чем обычно.

– Я слишком устал, чтобы вести машину ночью, – сказал он, – попытаемся достать комнаты в гостинице, уже поздно идти к товарищам, все спят.

Они ехали обратно «в город», Ив сгорбился над рулем, Серж спал. Последние поезда уже давно прошли, привокзальная гостиница была заперта, и нигде не было света. Наконец какой-то старик, в брюках поверх пижамы, открыл им дверь. Он взял с доски два ключа, сказал: «Устраивайтесь…» – зажег свет и исчез. Серж и Ив поднялись по деревянной лестнице, до того натертой, что на ней легко было расшибиться. В маленьких комнатах с подозрительными стенами и бархатными покрывалами на постелях стоял неприятный запах затхлости… «До завтра…» Ив зевал во весь рот.

Серж спал крепко, проснулся веселый и ударил кулаком в стену; Ив появился почти тотчас же.

– Я не спал, – сказал он. – Айда! Поехали!

– Что тебе мешало? Клопы?

– Здесь вполне чисто. – Ив возмутился, как если бы он сам содержал эту гостиницу. – Трещины в стенах – это военные раны.

Серж бросил недоверчивый взгляд на розовые стены в больших и маленьких пятнах и трещинах…

– Хорошо, поехали. Не сердись, дружище, ты встал с левой ноги Как мы поступим? Сразу поедем?

– Если твои многочисленные обязанности тебе позволяют…

– Ладно! Я бы хотел повидать двух-трех товарищей по поводу хора, я все-таки думаю, что весь вопрос в том, чтобы собрать их…

– Сегодня понедельник, все на работе.

– Не беспокойся…

Они договорились о встрече.

Серж пришел точно в назначенный час, но недовольный Ив уже ждал его около машины. «Садись, – сказал он, – и не рассказывай мне басен. У меня в Париже дела». Серж сел, и Ив с места пустил машину полным ходом. «Погода хорошая, – заметил Серж, – тебе было полезно подышать воздухом… Дело идет на лад, я выпил дюжину чашек кофе, и дело пошло…» Но Ив не удостоил его ответом.

Некоторое время они ехали молча. При выезде из города – где новые здания строились рядом с незасыпан-ными воронками от снарядов – снова появились терриконы и хороводом закружились по сторонам дороги.

– Мне нравятся эти мрачные места… – сказал Серж. – Хочется написать через все небо огненными буквами: «Опасно для жизни!» – и все-таки мне здесь нравится…

Ив молчал. Теперь они ехали свекольными полями, изредка показывались фермы…

– Сегодня утром я побывал в шахтерском поселке, что напротив «Зала», тебе приходилось там бывать? – заговорил Серж. – Возле каждого дома во дворе стоит отдельно кухонька; чтобы в нее попасть, надо перейти двор. Так вот, в этом поселке все польские семьи сидят на кухне, а в дом, где у них хорошие комнаты, ходят только спать. Несмотря на то, что им приходится перебегать через двор, мокнуть под дождем, все равно им нравится сидеть на кухне… Чисто в этих крошечных кухоньках необыкновенно и так тесно, что все буквально сидят друг на друге – мать стряпает, дети готовят уроки, отец читает газету! Говорят, что, если им построить помещение еще теснее, они бы перешли туда, как в нору – чем глубже, тем лучше. Странно, а? Эта потребность сбиться в кучу, спрятаться от внешнего мира…

Ив перестал дуться и мягко сказал:

– Семья заменяет им, бедным, родину… В семье они у себя, защищены от внешнего мира, от людей, которые на них непохожи. Хочешь проедем через крепость?

По-видимому, чтобы найти дорогу к сердцу Ива, достаточно было заговорить с ним о польских шахтерах.

Крепость… Ее-то и не надо было показывать Сержу. Ведь за Аррасской крепостью немцы расстреливали участников Сопротивления.