Принцесса для младшего принца - Вера Чиркова

И только ему дриада и отвечала, писала что-то на листьях тополей, скручивала в трубочку и отдавала тем, кто мог передать. Но ни посмотреть, ни прочесть её послания никому другому не удалось ни разу. Джозор тяжело вздохнул и переступил с ноги на ногу, думая, что и сам давно готов её отпустить – пусть себе сидит в дереве. Да вот надел ей по глупости в юности родовой браслет и теперь связан до смерти. Оборотень может привести в дом столько самок, сколько прокормит, но браслет может надеть только одной. И союз этот нельзя расторгнуть ничем. Потому и злится Зарния, и ненавидят дриаду его младшие дети. Несмотря на то что они чистокровные оборотни, законный наследник у него один – Зарон. И как раз ему это имение и стада нужны меньше, чем другим.

Старый оборотень вспомнил слова пришлой дриады и вздохнул ещё тяжелее. В том, что она сказала правду про титул и поместье, он не сомневался: дриады не лгут. Но знал и другое: нужно убедить первенца отказаться от своих наследных прав на ритуальном камне, а как попросить его об этом, если они не разговаривают уже больше полусотни лет, не имел никакого представления.

– Перестань пыхтеть, – рыкнула на него красивая синеглазая магиня в полумужском костюме, – потом с тобой и твоей нахалкой разберёмся. А сейчас лучше отойди.

Старый оборотень отлично видел, что она не дриада: в чём-чём, а в аурах к сотому дню рождения может научиться разбираться любой чистокровный вызвер. А ему давно под триста, с первого взгляда всех оценил. И даже то, что в сыне почему-то стало намного больше силы, заметил. Но это не значит, что он готов позволять магине вести себя так, словно она тоже имеет право его поучать, как лесной дух.

– Ты! – грозно начал он и весь напрягся, словно перед броском, но она легко отмахнулась, и старейшина вдруг понял, что не может ни пошевельнуться, ни хотя бы просто закрыть рот.

Но вовсе не это было главным, тем, что остро ударило в самое сердце. Когда она подняла руку, просторный рукав лёгкой туники опал вниз, и он заметил то, чего никак не ожидал увидеть. Костяной родовой браслет, означающий, что это единственная истинная супруга сына. Та, кто по всем их законам является сейчас, когда ушла Колейла, хозяйкой в его доме, старшей по статусу из всех женщин. И Зарон это знал, ему ли не знать. И значит, мало ещё они наказали его младшенькую, она теперь перед старшей невесткой на коленях ползать должна, чтобы прощение вымолить.

Джозор скосил глаза на яблоню и быстрее отвёл – там творилось что-то несусветное. Вместо нескольких бледных зеленоватых ореолов пылал костёр неистово-изумрудного цвета, и понять, откуда это взялось и чем обернется, было невозможно. Можно было только догадаться по обрывкам тихих, ласковых слов, что кого-то уговаривают, и несложно догадаться, кого. Но он-то знал – её не выманил даже майский мёд, не произвёл никакого впечатления прижатый к стволу брачный браслет.

– Не бойся, – голоса стали чуть громче, и оборотень разобрал некоторые слова, – всё плохое уже позади. Тебя ждёт пресветлый лес, янтарный бассейн… твой сын Зарон, все мы. Идём, пусть яблоня подождёт. Она теперь здорова, и все гвозди мы вытащили. Ну, давай, смелее, Колейла, ты же дриада!

Тихий вздох сорвался с губ Зарона, он рванулся вперёд, но жена обвила руками, удержала.

– Подожди, милый, не торопись, дай ей немного осмотреться… у вас будет возможность поговорить всласть.

Джозор неверяще оглянулся и захотел протереть глаза, но руки по-прежнему не слушались.

Дриад возле дерева было уже не четыре, а пять, но пятая вовсе не была сухой и мшисто-седой, как его Колейла. Рядом с гостьями стояла тоненькая и полупрозрачная девушка, вёсен восемнадцати, не более. И у неё отдавали зеленью не только глаза и ногти, но и волосы.

– Мы на водопад, – тихо скомандовала старшая дриада, и возле дерева вдруг забил родничок, растёкся светлой лужицей. – Илли, вы тут разберётесь?

– Не волнуйся, – ответила одна из молодых дриад, и старшие исчезли вместе с новенькой.

– Э… – Джозор вдруг почувствовал, что уже может говорить, – но ведь она… моя жена!

– Уже нет, – строго ответила та из девушек, что была пониже ростом. – Твоя жена умерла. А та, что родилась из её духа, не помнит зла и не связана ещё никакими обязательствами.

Старый оборотень поднял в знак доказательства своей правоты левую руку и обнаружил, что рядом с его собственным браслетом появился второй, чуть потоньше и едва заметно отливающий зеленью. Тот, что он некогда надел на запястье своей дриаде. И это означало, что его жены действительно больше нет и он свободен отдать родовой браслет новой избраннице. Вот только никакого желания отдавать его старейшина рода почему-то в себе не находил.

Постояв с минуту возле дерева и рассмотрев возле корней несколько толстых кованых гвоздей, покрытых похожей на засохшую кровь ржавчиной, Джозор поднял их, сунул в карман и уныло поплёлся за шагавшими к дому гостями. Он всю жизнь считался суровым и справедливым старейшиной и вершил суд в своём роду твёрдой рукой, но теперь впервые за много лет вдруг ощутил, что не знает правильного ответа на такой важный для него вопрос. И хуже того, не уверен, что он вообще существует, этот правильный ответ.

– Отец, – выскочив на крыльцо, закричал средний из трёх сыновей, Таор. – В доме творится что-то странное!

Заметил гостей и нахмурился, но ничего не сказал, пока не пригляделся к аурам.

Ну, хвала духам, хоть у одного сообразительности хватило. Отец взмолился про себя, чтобы сын молчал и дальше, дриады и так злы, как зимние смерчи.

– Сейчас разберёмся, – пытаясь хоть чуточку спасти положение, строго ответил он сыну. – А ты почему дорогих гостей не приветствуешь как положено? Не видишь, кто к нам пожаловал?

– Поздновато ты его воспитывать начинаешь, – насмешливо сказала старшая невестка, – раньше куда смотрел?

– А ты кто такая… – Таор всё же не сдержался, и отец, шагнувший в этот момент на крыльцо, развернулся и влепил отпрыску смачную затрещину.

– Если я тебе сказал, щенок, что это дорогие гости, то, значит, так оно и есть! Слишком волю взяли, отца не слушаете!

– Ты с ума сошёл… сразу драться… – обиделся парень и начал скрываться в тумане, но отец врезал с другой руки.

– Не вздумай! На всю жизнь волком оставят.

– Да пусть бы побегал, – мстительно ухмыльнулась Лира, последней заходившая в дом, – может, ума бы набрался.

В общем зале, где они оставили юную оборотицу, бестолково суетились несколько домочадцев, но спасать девчонку никто не спешил. Хватило уже ума отважиться на такую дурь двоим, жениху её, Сандилу, и младшему из братьев, Харену. Теперь висят с ней рядом и ругаются по-черному. Зато сама Тимилла больше не ругалась и не звала на помощь, только тихонько поскуливала от унижения, обнаружив, что не может ни принять облик зверя, ни порвать крепкие, как корни сосны, плети.

– Где ты ходишь! – бросилась к мужу старшая оборотица. – Тут дом с ума сошёл, детей вон хватает! Не иначе это твоя коряга…

Визгливые причитания оборвала хлесткая пощёчина, отбросившая мать меньших родичей Зарона на лавку.

– А вот женщин бить некрасиво, – поморщилась Апраксия и обернулась к Лире. – Где судить будем, здесь или на улице?

– Смилуйтесь! – упал перед дриадами на колени старейшина. – Наказывайте как хотите, но не позорьте!

Таор, вошедший в дом следом за ним, держась за щёку, изумлённо выпучил глаза. Подобной унизительной покорности он от своего отца не ожидал.

– Здесь будем, – мрачно решил Зарон и глянул в сторону челяди, – принесите четыре стула.

– Как скажешь, отец, – пожала плечами Лира и, не глядя, выдернула из плетей свою живицу.

Трое пленников, не успев ничего сообразить, рухнули вниз, но тренированные тела оборотней не подвели, и все приземлились на ноги.

– Матушка… – девчонка, захлебываясь слезами, ринулась к ошеломлённо сидевшей на полу родительнице, – это они, дриады.

Толпу домочадцев при этом пояснении как вихрем сдуло к стенам и выходу. Но выйти не удалось никому: дверь на крыльцо словно приросла к раме.

– Встань, старейшина, – сухо объявила Апраксия, – садись на скамью. И вы все садитесь, всё равно уйти вам нельзя. Раз он просит, чтобы судили в своём доме, исполним это желание.

Из прохода, ведущего в глубь дома, прибежали слуги, поставили четыре стула с высокими спинками, опасливо отступили к стенам. Гости спокойно сели, и Лира жестом указала Тимилле на место рядом с отцом.

– Садись туда и молчи.

Неприятного открытия – пришедшие намного мощнее её! – хватило юной нахалке, чтобы сделать правильные выводы, и она, бросив злобный взгляд, прошла на указанное место.

– Кто-нибудь тут знает, почему оборотни почитают дриад своими духами-хранителями и служат им как богам? – хмуро поинтересовалась Илли, только недавно, во время отдыха после боя выведавшая это у Зарона.

– Я знаю старую легенду, – поклонилась дриаде одна из старух служанок, после того как ни один из хозяйских сыновей не решился ответить.