Сталин: арктический щит - Юрий Жуков

Ровно год спустя Т. Лернер появился на Медвежьем вновь. На этот раз в сопровождении трех вооруженных охранников. С их помощью застолбил громадную уже площадь — практически все известные тогда выходы залежей угля и поднял черно-бело-красный государственный флаг Германии.

Загодя, еще перед высадкой, Теодор Лернер направил в немецкие, норвежские и шведские газеты своеобразную по форме заявку. Объявил ею, что приступает к «эксплуатации острова, для чего будет развивать горную промышленность, заниматься рыболовством и боем морского зверя». Закончил же свое послание «граду и миру» так: «Данная промысловая заявка передана канцлеру Германской империи, а все права на землю, прибрежные воды, включая гавани, находятся под защитой Германии»15.

Не удовлетворившись лишь этим, Лернер попытался стать владельцем острова на самом деле. На протяжении трех месяцев его охранники терроризировали всех, без исключения, рыбаков и зверобоев, пытавшихся по привычке высадиться на Медвежьем. Запугали участников шведской научной экспедиции И. Андерсона, разрешив им проводить исследования только на крохотном участке, да еще под постоянным присмотром. Попытались воспрепятствовать, вступив в открытую конфронтацию, даже высадке моряков русского крейсера «Светлана», подошедшего к острову в ночь с 8 на 9 июля 1899 года.

«Светлана» под командованием капитана 1-го ранга А.М. Абазы возвращалась из Екатерининской гавани, где представляла Балтийский флот на открытии Александровска, в Кронштадт. По пути было решено посетить Медвежий. Ведь о нем в Петербурге после получения первых известий об авантюре Лернера пошли самые невероятные слухи. Результатом же их стало вполне предсказуемое заявление — от имени, разумеется, общественности, опубликованное националистической по духу суворинской газетой «Новое время». Она потребовала от морского ведомства немедленно открыть на острове русский наблюдательный пункт16. Иными словами, осуществить его фактический захват.

На рассвете 9 июля «Светлана» встала на якорь в Угольной бухте. Вскоре капитан крейсера отдал приказ спустить катер и высадить на берег команду для осмотра берега и промера глубин. Однако для того пришлось открыть стрельбу из «47-миллиметровой одноствольной пушки Гочкиса, причем израсходовали 10 практических патронов». К вечеру корабль отошел южнее, к Угольной бухте. Но и там потребовалось открыть огонь, на этот раз из винтовок, чтобы отогнать воинственных охранников Лернера17.

Трое суток «Светлана» находилась в водах полярного острова. Незадолго до продолжения рейса, 12 июля, лейтенант Александр Белоголовый сделал следующую запись в вахтенном журнале: «6 ч. 40 мин. На Медвежьем острове, у Северной бухты, на месте могил русских, подняли русский коммерческий флаг»18. Тем свои действия А.М. Абаза и ограничил.

Вскоре после ухода крейсера, в августе, покинул Медвежий и Т. Лернер. Навсегда. Что же стояло за его авантюрой, захватил ли он остров только по собственной инициативе, или кто-то поручил ему столь безрассудный поступок, так и осталось тайной.

После возвращения 24 августа «Светланы» на родину произошел весьма опасный по своим возможным последствиям инцидент. В «Кронштадтской газете», пользовавшейся популярностью в Петербурге, дали небольшую, всего в три абзаца, информацию о походе крейсера. Правда, посвятили всю ее исключительно заходу на Медвежий, подчеркнув, что «командиру… никакого сопротивления оказано не было». Сообщили о подъеме на острове коммерческого флага, но вслед за тем почему-то добавили: мол, моряки еще и установили доску с надписью на русском, французском и английском языках: «Принадлежит России»19.

Так как официального опровержения не последовало, в столицах ряда стран расценили вымышленный факт как провозглашение аннексии Медвежьего20. Но выразить протест никто не смог. Остров юридически оставался «ничейной землей».

Властный Петербург равнодушно взирал на судьбу не только крохотного Медвежьего, но и обширного архипелага Шпицберген. Даже тогда, когда определилось его значение.

В 1899 году, капитан Сёрен Закариассен, много лет доставлявший на Шпицберген уголь для бункировки проходящих судов, вдруг понял, что делает бессмысленную работу. И выступил инициатором разработки «черного золота» на месте. Сразу же в Кристиании основали Компанию угольных шахт, в Тронхейме — Шпицбергенскую угольную, в Бёргене — Бёргенскую угольную. Их доходы мгновенно оказались столь высокими, что на архипелаг устремились предприниматели из США, Великобритании. Основывали собственные компании и немедленно приступали к добыче, строя для шахтеров собственные поселки21. Один из них, американской компании, названный в честь ее владельца Джона Лонгьиира, сегодня является административным центром этой арктической территории.

Четко обозначившаяся значимость Шпицбергена вызвала в Кристиании сверхнастороженное отношение ко всем тем государствам, в которых могли подозревать конкурентов на право обладания архипелагом. Дело дошло до того, что член Государственного совета В. Коноф призвал власти страны постараться разгадать не существовавшие в действительности «коварные замыслы России в отношении этой ничейной территории»22. Поводом для такого необычного предложения послужила пресловутая заметка в «Кронштадтской газете», опубликованная 26 августа 1899 года и поспешно перепечатанная очень многими немецкими и норвежскими изданиями как подлинная сенсация.

Устремляла свой ревнивый взор Норвегия не только на восток. На ничейный Шпицберген, российскую Новую Землю, которую полагала если и не своей, то, во всяком случае, также ничейной. А еще и на запад, в Канадский полярный архипелаг.

24 июня 1898 года от причала порта Кристиании отошло в свое второе плавание парусно-моторное судно «Фрам», ставшее всемирно известным после трехлетнего дрейфа на нем вдоль берегов Сибири экспедиции, которую возглавлял Фритьоф Нансен. И вновь на капитанском мостике находился Отто Свердруп. В этом рейсе ему предстояло не только командовать «Фрамом», но еще и руководить выполнением научной программы, составленной Нансеном, оставшимся на берегу. Главной целью Второй норвежской полярной экспедиции, как она официально называлась, являлось исследование труднодоступных, прежде никем не посещавшихся районов Арктики, лежащих к северо-западу от Гренландии.

«Фрам» быстро миновал Северную Атлантику, обогнул мыс Фарвел и, пройдя Левисовым проливом, оказался в Баффиновом заливе. Однако ледовая обстановка в тот год оказалась необычайно неблагоприятной для плавания и уже в сентябре экспедиции пришлось зазимовать. В августе следующего, 1899 года «Фрам» вновь устремился на северо-восток. Но снова тяжелые льды не пропустили судно. Заставили Свердрупа изменить маршрут, взяв курс на запад, войти в пролив Джонса, разделяющего острова Элсмир и Левон, где экспедиция и зазимовала во второй раз.

Лишь в марте 1900 года команда «Фрама» получила возможность приступить к серьезным исследованиям. Пусть и в других водах, но все же там, где до них никто и никогда не бывал: к западу от острова Элсмир.

Мужество, стойкость и упорство моряков вскоре увенчались заслуженным успехом. Одной из групп, на которые разделились участники экспедиции, Отто Свердрупу и Ивару Фосхейму, удалось открыть огромный остров, названный ими Аксель-Хейберг. Весной 1901 года норвежцам посчастливилось открыть еще два также огромных острова — Аксель-Рингнес и Элмер-Рингнес. С карты Арктики было стерто «белое пятно» площадью в 150 тысяч квадратных километров, одно из последних, остававшихся в Северном полушарии. Нанесены в этом месте три острова — Земля Свердрупа, как назвали их первооткрыватели.

Только после четвертой зимовки Свердрупу, наконец, удалось вывести судно изо льдов на чистую воду. 21 сентября участники экспедиции прибыли в Кристианию. В столице в торжественной обстановке капитан Свердруп сделал официальное сообщение не только об открытиях экспедиции, но и о том, что он — от имени короля Швеции и Норвегии Оскара II — вступил во владение тремя островами23.

Реакция на заявление капитана последовала отнюдь не на родине. В 1904 году департамент внутренних дел Канады спешно выпустил карту страны, на которой границы этого британского доминиона оказались проведенными строго по двум меридианам вплоть до Северного полюса. На западе — от крайней северной точки сухопутной границы с США, на Аляске — по 141°. На востоке — от моря Линкольна, то есть к северу от Гренландии, по 60°24.

Тем самым гигантский район Арктики — Канадский архипелаг, включая и открытые, и еще неоткрытые земли, оказался принадлежащим Канаде, а в международном праве впервые обозначился, правда, пока лишь де-факто, принцип секторального раздела.