Армия короля Франции - Ксавье Элари

1297 по 1300 год это был Рауль де Клермон, коннетабль Франции, а затем, с 1300 по 1302 год, Жак де Шатийон, дядя королевы Жанны. Поначалу Ги де Дампьер почти не сопротивлялся. Однако с лета 1301 года волнения охватили два главных города графства — Гент и особенно Брюгге. О "национальном" восстании против французской оккупации еще не было и речи. Фландрия всегда была частью королевства, и фламандцы привыкли подавать апелляции на решения графа в Парижский Парламент. И они были не единственными в огромном королевстве Франция, кто не говорил на языке короля. Первые волнения были вызваны в основном налоговыми вопросами, внутренними для городов. Беспорядки вспыхнули в Брюгге, когда встал вопрос о распределении налогов, необходимых для оплаты расходов, связанных с пребыванием там короля, весной 1301 года. Благодаря своей энергичности и харизме простой ткач Питер де Конинк стал лидером движения, которое изначально было враждебно настроено только по отношению к городскому патрициату. Губернатор, Жак де Шатийон, попытался стать посредником между двумя лагерями. В мае 1302 года умиротворение казалось вполне достижимым. Де Конинк был изгнан из Брюгге, а жители Гента также проявили готовность подчиниться. 17 мая Жак де Шатийон вошел в Брюгге. Ситуация казалась ему достаточно спокойной, чтобы разместить несколько сотен своих воинов, сопровождавших его, на ночлег у местных жителей. Оказалось, что это была плохая идея. Разбросанные по всему городу, французы стали легкой добычей, когда рано утром сторонники Питера де Конинка тайно проникли в Брюгге. Десятки французов были убиты во время этой Брюггской заутрени.

Куртре (11 июля 1302 года)

Зимой 1301–1302 годов Жан и Ги де Намюр, два сына Ги де Дампьера, и Вильгельм фон Юлих, один из внуков графа, попытались воспользоваться беспорядками в Брюгге, чтобы ослабить королевскую власть во всей Фландрии. Но, в начале мая, они были вынуждены бежать и вернулись в Брюгге только после Брюггской заутрени. На тот момент восстали только Брюгге и часть голландскоязычной Фландрии. Гент, самый густонаселенный город, восстание не поддержал.

Извещенный о восстании в Брюгге, Филипп Красивый приказал созвать армию. Мобилизация дворянства требовала времени, и начать кампанию можно было не раньше лета. Для решения самых насущных проблем король поручил своему двоюродному брату Роберту, графу Артуа, собрать некоторое количество войск и отправиться во Фландрию. Возможно, считал король, этого авангарда будет достаточно для восстановления порядка.

В течение июня Роберт д'Артуа собирал свою небольшую армию. В самом конце месяца он покинул Аррас и вступил в графство Фландрия. Лилль и франкоязычная часть графства (примерно современный департамент Нор) остались верны королю. Однако в голландскоязычном регионе королевские гарнизоны находились в тяжелом положении. В Куртре (Кортрейке) французам пришлось оставить город и отступить в замок, где они были осаждены фламандским ополчением. Роберт д'Артуа намеревался начать свою кампанию с захвата Куртре. 8 июля армия, которой он командовал, подошла к городу. А утром 11 июля обе армии выстроились в боевой порядок на равнине под стенами Куртре.

Состав двух армий сильно различался. Граф Артуа возглавлял армию, состоящую из хорошо экипированных всадников, рыцарей, оруженосцев и солдат: вероятно, от 2.000 до 3.000 человек. Их сопровождали несколько тысяч пехотинцев (4.000 или 5.000), но в тактической организации королевской армии они играли лишь второстепенную роль. Фламандская армия была совершенно другой. Ги де Намюра и Вильгельма фон Юлиха сопровождали несколько сотен всадников, но все они разошлись, чтобы сразиться в строю ополчения Брюгге. На самом деле именно Брюгге предоставил основную часть войск, возможно, 4.000 хорошо экипированных ремесленников, вооруженных страшными годендагами (goedendag) — дубиной с железным острием на одном конце. Из остальной Фландрии прибыло еще около 4.000 бойцов. В целом, несмотря на различия, обе армии казались равными по численности — около 8.000 человек с каждой стороны. С обеих сторон были опытные бойцы. Профессиональным воинам, рыцарям и оруженосцам графа Артуа, противостояли ремесленники, которые привыкли тренироваться и сражаться вместе в составе городских ополчений. Невозможно было заранее предсказать исход битвы.

Ополчение Брюгге и их союзники выстроились за каналами, пересекавшими эту влажную равнину. Однако французские разведчики признали поле боя пригодным для сражения. В дошедших до нас рассказах граф Артуа приказал своей пехоте первой вступить в бой. Французские пехотинцы-стрелки, добились некоторого преимущества, но именно кавалерия должна решить дело. Пехота отступила и оставила поле боя для рыцарей.

Французские рыцари ринулись в атаку. Их цель была проста. Используя свой темп атаки, они должны были пересечь каналы, чтобы прорвать линию обороны фламандского ополчения. Но французы, вероятно, недооценили стойкость своих противников. Перебравшись через каналы, рыцари не смогли прорваться через фламандские ряды, которые образовали живую стену. В некоторых местах фламандскому резерву пришлось вмешаться, чтобы восстановить линию построения. Однако, как только темп их атаки иссяк, рыцари, имея в тылу каналы, которые они не могли пересечь в обратном направлении, потеряли пространство для маневра. Фламандцы смогли просто оттеснить французов к каналам. Граф Артуа, который оставался в тылу со своей свитой, попытался последним решительным натиском переломить ход битвы. Пересекши каналы в свою очередь, он пробился глубоко в строй фламандцев. Но было уже слишком поздно и потери французов были уже слишком велики. Окруженный со всех сторон, граф Артуа был сброшен с коня и предан смерти. Арьергард французской армии предпочел бежать. С трупов французов фламандцы собрали сотни позолоченных шпор, ношение которых являлось отличительным знаком рыцарства. Шпоры, принесенные в дар главной церкви города, дали название этому дню 11 июля ― Битва золотых шпор.

Исход сражения и судьба французской знати поразили современников, которые иногда преувеличивали диспропорцию между силами двух армий, которая была скорее кажущейся, чем реальной. Согласно хронистам, повествующим о битве, французы были не только конными, но и гораздо многочисленнее фламандцев, а последние были почти безоружны против тяжелой кавалерии графа Артуа. Реальность, как мы видели, была совершенно иной. Но факт остается фактом: фламандские лидеры проявили больше тактического мастерства, чем граф Артуа.

Монс-ан-Певель (18 августа 1304 года)

Победа над французами выкристаллизовала настоящее чувство общности среди фламандцев, особенно в голландскоязычной части графства, до такой степени, что фламандский язык в многочисленных рассказах о битве, которые широко распространялись, стал очень сильным элементом идентификации против французского, языка короля и знати. Со своей стороны, Филипп Красивый был, безусловно, ошеломлен поражением армии графа Артуа. Однако военный потенциал королевства был далек от исчерпания. В сентябре 1302 года король даже смог собрать самую большую армию за все время своего правления. К сожалению, все офицеры короны и некоторые из наиболее опытных бойцов погибли при Куртре. На протяжении всего сентября король колебался, не решаясь начать новую кампанию, а затем сдался. Собранная им большая армия была распущена. Тем не менее, разрозненные военные действия на границах продолжались. Сообщается лишь о нескольких ограниченных столкновениях, которые, очевидно, обернулись в пользу французов: при Касселе