Любовь небесного цвета - Игорь Кон

Короче говоря, генетика обогащает наши представления о природе и детерминантах однополой любви, но отнюдь не является универсальной отмычкой ко всем дверям. Новейшие исследования обнаруживают между гомо- и гетеросексуалами (как и между мужчинами и женщинами) некоторые различия в строении рук (длине пальцев), внутреннего уха и расстояния между глазами, причем в формировании соответствующих маркеров задействовано свыше 85 разных генов. Однако эти различия являются очень небольшими, тонкими, никакого практического значения, например, для «опознания» гомосексуала, они не имеют. Каких-либо заключений психологического порядка — об особенностях характера или психики гомосексуалов — вывести из них также невозможно. Эти статистические корреляции представляют для ученых только теоретический интерес.

Хотя исключительная гомосексуальность, очевидно, имеет природные предпосылки, их взаимосвязь остается гипотетической. Природа задает предрасположенность, склонность к той или иной сексуальной ориентации, но как именно эта склонность проявится и что из нее разовьется, зависит от среды и жизненного опыта индивида. Современная сексология предпочитает говорить не о едином, одинаковом у всех гомосексуализме, а о многообразных гомосексуальностях. Между прочим, и о человеческой сексуальности вообще сегодня тоже говорят не в единственном, а во множественном числе, как бы странно это ни звучало.

Гомо-, гетеро- или би?

Все люди — евреи, только не все об этом знают.

Безумие — понятие достаточно зыбкое, и люди мещанского склада произвольно орудуют им, руководствуясь сомнительными критериями. Границу разумного они проводят наспех и очень близко от себя и своих пошлых убеждений, а все, что находится за нею, объявляют сумасшествием.

О сложности и многообразии сексуального поведения и мотивации говорят и науки о поведении. Важную роль здесь играют сексологические опросы.

Родоначальник статистических исследований сексуального поведения американский энтомолог Альфред Кинзи (1894–1956) с группой сотрудников еще в конце 1940-х — начале 1950-х годов обобщил данные о сексуальности опрошенных 20 тысяч американцев.

Статистика А. Кинзи ошеломила Америку. Оказалось, что:

48 % опрошенных мужчин имели в своем жизненном опыте хотя бы один гомосексуальный контакт, причем 37 % из них испытали при этом оргазм (семяизвержение);

25 % мужчин имели между 16 и 55 годами несколько гомосексуальных контактов;

18 % имели в течение по крайней мере трех лет одинаковое число гомо- и гетеросексуальных контактов;

10 % вели исключительно гомосексуальную жизнь не менее трех лет;

а 4 % — всю жизнь.

Из опрошенных женщин 25 % признали, что хотя бы однажды испытывали эротические чувства к другим женщинам;

19 % имели до 40 лет хотя бы один гомосексуальный контакт, в том числе 13 % — с оргазмом;

исключительно гомосексуальную жизнь вели 1 % женщин.

Данные А. Кинзи располагались по двум шестибалльным шкалам. Первая шкала фиксировала сексуальное поведение (гомо/гетеросексуальность): на одном ее полюсе стояли исключительно гетеросексуальные индивиды, не имевшие в течение жизни ни одного гомосексуального контакта (0), на другом — исключительно гомосексуальные, не имевшие никакого гетеросексуального опыта (6), а посредине — те, кто имел, в разных пропорциях, как гетеро-, так и гомосексуальные контакты. Вторая шкала точно таким же образом измеряла эротические чувства (гомо/гетероэротизм) испытуемых (к кому они испытывали эротическое влечение).

Людям было, о чем задуматься. Во-первых, гомосексуальные отношения и гомоэротические чувства оказались значительно более массовыми, чем было принято думать. Во-вторых, сексуальное поведение и эротические чувства очень часто не совпадают, человек хочет одного, а делает другое, причем его желания и поведение могут быть неодинаковыми на разных стадиях его жизненного пути. В-третьих, между гомо- и гетеросексуальностью не обнаружилось «китайской стены», это не разные сущности, а полюсы одного и того же континуума, так что разных индивидов можно сравнивать по степени их гетеро/гомосексуальности, а чувства и поведение одного и того же человека сплошь и рядом противоречивы, неоднозначны.

Это вызвало жаркие споры о том, что считать «нормой» сексуального поведения и где же находится граница между количественными вариациями, в пределах подразумеваемой нормы, качественными отклонениями, девиациями, с которыми связаны какие-то социальные или психические проблемы, и опасными нарушениями, которые в медицине принято называть патологией.

Отчеты А. Кинзи способствовали «нормализации» гомосексуальности в обыденном сознании: если так поступают многие, значит это не так страшно! Но статистическая распространенность какого-то явления вовсе не доказывает его «правильности». В каждом обществе есть преступность, уничтожить ее невозможно. Значит ли это, что общество должно отказаться от борьбы с ней, которая только и вводит преступность в определенные рамки?

Среди опрошенных американцев какой-то (хотя бы однократный) опыт гомосексуального поведения после достижения 18 лет признали 4.9 % мужчин и 4.1 % женщин; со времени своего сексуального созревания гомосексуальные контакты имели 9.1 % мужчин и 4.3 % женщин. Сексуальное желание или влечение к лицам своего пола испытывали 7.7 % мужчин и 7.5 % женщин. Однако в большей или меньшей степени считают себя гомо- или бисексуалами (сексуальная идентичность) только 2.8 % мужчин и 1.4 % женщин.

Среди опрошенных англичан, наличие гомосексуального опыта в течение жизни признали 6.1 % мужчин и 3.4 % женщин, но в прошлом году однополые контакты имели только 1.1 % и 0.4 %, а исключительно гомосексуальными признали себя лишь 1 % мужчин и 0.3 % женщин.

Во Франции наличие гомосексуального опыта в течение жизни признали 4.1 % мужчин и 2.6 % женщин, в последние 5 лет — 1.4 % и 0.45 %, в последние 12 месяцев — 1.1 % мужчин и 0.3 % женщин. Любопытно, что женщины чаще мужчин признают наличие у себя гомоэротических желаний, (6.6 % против 4.6 %), а физических гомосексуальных контактов у них значительно меньше.

В массовом сознании многие проблемы и цифры упрощались и искажались. Самым большим недоразумением было приписанное А. Кинзи заключение, будто каждый десятый американец — гомосексуал. На самом деле А. Кинзи вообще не разделял людей по этому признаку, он анализировал только их поведение, которое может быть и действительно является разным не только у разных индивидов, но и на разных этапах жизненного пути одного и того же человека.

Сексуальное поведение, эротические чувства и признание себя гомо- или гетеросексуалом — вещи принципиально разные. На вопрос «сколько на свете гомосексуалов?» вообще нельзя ответить, потому что он некорректно поставлен.

Репрезентативные национальные исследования начала 1990-х показывают это еще яснее, чем данные А. Кинзи.

Возможно, что данные больших национальных опросов занижены: люди не любят признаваться в неодобряемых обществом поступках, особенно если они имели место в прошлом; глубинные интервью, которые проводил Кинзи, были гораздо более доверительными. Но дело не в абсолютных цифрах. Большое преимущество репрезентативных национальных опросов в том, что они высвечивают социальные параметры сексуальной ориентации, которых сексологи могут не замечать.

Среди мужчин, проживающих в 12 самых больших городах США, геями или бисексуалами считают себя свыше 9 %;

в следующих 88 по численности населения городах эта цифра снижается до 4.2 %,

в небольших городах — до 2 %, а в сельских местностях меньше 1 %. Сходная тенденция, хотя не столь резко выраженная, существует и у женщин. Это явно имеет не биологические, а социальные причины. В большом городе человеку легче найти подходящую среду и потенциальных сексуальных партнеров, проверить и осознать собственные эротические предпочтения. Причем среда, в которой человек рос и воспитывался до 14 лет, влияет на формирование его сексуальной ориентации значительно сильнее, чем та, в которой он живет потом.

Такую же дифференцирующую роль играет образование. Среди американцев с университетским образованием вдвое больше мужчин и в 8 раз больше женщин считают себя гомосексуалами, чем среди тех, чье образование ограничилось средней школой. Почему? Образованные люди больше сексуально экспериментируют? Или откровеннее говорят о себе? Или сказывается более терпимая семейная среда их детства (высшее образование — явление классовое)? Или сама жизнь в университетском кампусе, без родительского контроля, благоприятствует сексуальному экспериментированию? Каждая из этих гипотез (и многие другие) имеет право на существование и может быть научно проверена, доказана или опровергнута, но самый факт социальной дифференциации сомнению не подлежит.