Короткий триллер - С. Гилфорд

Начальник начал чтение приговора:

— Николас Гатро, вы обвиняетесь в преступлении первой степени — убийстве персоны…

Наконец, настало время подняться по ступенькам. Палач поставил его на люк и связал лодыжки куском веревки. И удовлетворенно кивнул: веревка провисала довольно свободно.

— Ник, это твоя последняя возможность, — обратился к нему начальник тюрьмы. — Если у тебя есть, что сказать, — я выслушаю.

— Мне нечего сказать, — ответил Ник с играющей на губах полуулыбкой. Если немного повезет, то начальник и все свидетели так и сойдут в могилу, уверенные, что он умер этой ночью. — Вздерните меня и катитесь ко всем чертям!

Капюшон опустился ему на голову. Он почувствовал, как шею охватывает грубая веревка, а на левое плечо ложится массивный узел.

В эти секунды он услышал громкий стук. И через мгновение понял, что это стучит его собственное сердце.

Скорее бы, подумал он. Лишь бы мне отсюда выбраться. И Ник хмыкнул, посмеиваясь над собственными нервами.

Пол под ним раскрылся, на миг ноги оказались в пустоте, и он устремился вниз, вытягивая навстречу полу пальцы ног.

Веревка распрямилась на всю длину.

Узел со страшной силой дернул его за подбородок, потом прыгнул вверх и ударил по скуле. Голова откинулась назад.

В эту последнюю долю секунды Ник Гатро понял, что Шенди надул его. Он попытался крикнуть, но времени на это не осталось.

Шея сломалась, как сухая ветка.

Через сто двадцать секунд тюремный доктор вошел в полумрак под эшафот и задернул за собой занавеску. Он поднес стетоскоп к груди висевшего человека, как раз под стянутыми руками и, ничего не услышав, провозгласил, что Ник Гатро мертв. Палач помог ему обрезать веревку, и с помощью охранников они отнесли тело к машине для вывоза на место захоронения.

На следующий день рано утром дворецкий провел Шенди в гостиную особняка Гатро.

— Вы хорошо справились с работой, — сказала Кэтрин Гатро. — Мой сын умер, как подобает Гатро, и я горжусь им.

Шенди сознавал, что и в самом деле справился с этим лучше, чем думала миссис Гатро. Долг его был аннулирован, а после всех расходов из ее денег осталось больше девяти тысяч. Он бросил взгляд на газету, лежащую на кофейном столике, и прочел про себя мелкий текст под заголовком «Убийца казнен»:

«Те, кто его знал, утверждали, что он хныкал и пускал слюни всю свою трусливую жизнь… — начинался очерк. — Но в ту особую ночь — ночь, когда он должен был умереть и знал это, — Николас Гатро нашел в себе мужество быть мужчиной».

Роберт Блох

Ученик чародея

Погасите свет. Он слепит меня. Вам же свет не нужен? Я расскажу вам все. Расскажу все, ничего не скрывая.

Только погасите свет.

И пожалуйста, не смотрите так. Разве можно говорить, когда тебя окружают толпой и непрестанно донимают: вопросы, вопросы, вопросы…

Хорошо, хорошо, я успокоюсь. Буду совершенно спокоен. Я и не собирался кричать. Обычно меня нелегко вывести из себя. Я человек тихий, вы же знаете, я и мухи не обижу.

Смеетесь? Здесь нет ничего смешного. Случилось несчастье. Я потерял Силу.

Ах да, вы же ничего о ней не знаете. И не слышали о Садини и о том, как он продал душу Сатане в обмен на черный дар.

Нет, это вовсе не бред. Это правда, господа, и я могу доказать. Но послушайте, я расскажу обо всем с самого начала. Если только вы погасите свет…

Мое имя Гуго. Просто Гуго, так меня всегда звали в Доме. Я жил в Доме давно, сколько себя помнил, и Сестры относились ко мне очень хорошо. Но другие дети — они не играли со мной из-за моей спины и косоглазия, а Сестры были добры. Они не дразнили меня Дурачком-Гуго и не издевались надо мной. Они не загоняли меня в угол и не били, чтобы заставить плакать.

Нет, со мной все в порядке. Вот увидите. Я рассказывал вам о Доме, но это неважно. Все началось после того, как я убежал.

Понимаете, я уже слишком вырос, — так сказали Сестры. Они хотели, чтобы я поехал с Доктором в другое Место. Но Фред — один из тех, кто меня не бил, — сказал, что мне не следует уезжать с Доктором. Он сказал, что то Место плохое и Доктор тоже плохой. У них там решетки на окнах, а Доктор привяжет меня к столу и вырежет мне мозг. Он хочет проделать операцию на моем мозге, сказал Фред, и я умру.

Тогда я понял, что Сестры и в самом деле решили, что я сумасшедший. Я узнал, что Доктор приедет за мной уже на следующий день. Вот поэтому я и убежал той же ночью — тихонько вышел из комнаты и перелез через стену.

Но вас вряд ли интересует, что было потом. Я говорю о том времени, когда мне пришлось жить под мостом и продавать газеты, а зима была страшно холодной…

Садини? Да, но он появился-то из-за зимы и холода. От холода я потерял сознание в переулке за театром, и тут меня нашел Садини.

Помню, как я рухнул лицом в снег, в ледяные объятия…

Очнулся я в тепле, и увидел ангела, который смотрел на меня.

Во всяком случае, я решил, что она — ангел. Волосы у нее были словно золотистые струны арфы, и я потянулся, чтобы коснуться их, а она улыбнулась.

— Тебе лучше? — спросила она. — Выпей это.

И подала мне что-то приятное и теплое. Я лежал на кушетке, и она поддерживала мне голову, пока я пил.

— Как я сюда попал? Я умер?

— И мне так показалось, когда Виктор принес тебя на руках. Но теперь, пожалуй, все будет хорошо.

— Виктор?

— Виктор Садини. Не говори, что никогда не слыхал о Великом Садини.

Я мотнул головой.

— Он волшебник. Сейчас он занят… Боже, я чуть не забыла, мне нужно переодеться! — Она убрала чашку и поднялась. — Отдыхай, пока я не вернусь.

Я улыбнулся ей. Мне трудно было говорить, потому что все вокруг кружилось и кружилось.

— Кто ты? — прошептал я.

— Изабель.

— Изабель, — повторил я.

Красивое имя. Я все шептал и шептал его, пока не заснул.

Не знаю, сколько это тянулось, но проснувшись еще раз — уже окончательно, — я почувствовал себя почти хорошо. До этого я только иногда что-то видел и слышал.

Один раз заметил высокого черноволосого человека с усами, склонившегося надо мной. Одет он был в черное, и глаза у него тоже были черные. Я решил, что это, скорее всего, Дьявол, и он хочет отнести меня в Ад. Сестры когда-то рассказывали о Дьяволе. Я до того напугался, что снова потерял сознание.

В другой раз расслышал голоса, открыл глаза и увидел человека в черном и Изабель, сидящих в комнате. Наверное, они не знали, что я очнулся, и продолжали говорить обо мне:

— Как ты думаешь, долго мне еще терпеть это, Вик? — спрашивала она. — Мне до смерти надоело играть в няньку паршивого бродяги. Какой в этом прок? Ведь ты абсолютно не знаешь его.

— Но мы не можем выбросить его на снег умирать. — Человек в черном расхаживал взад-вперед, пощипывая кончики усов. — Будь благоразумна, милая. Бедный паренек, он едва не умер с голоду и не имеет никаких документов, вообще ничего. Он попал в беду и нуждается в помощи.

— Какая чепуха! Вызови фургон — ведь на это есть благотворительные лечебницы. Если ты полагаешь, что вместо отдыха между представлениями я собираюсь ухаживать за этим паршивым…

Я не понял, о чем она толкует и на что намекает. Она была прекрасна, поверьте. Я знал, что она — добрая, а все услышанное — ошибка: может, я все еще слишком болен, чтобы понять их правильно.

И я снова уснул, а проснувшись, почувствовал себя лучше, по-другому, и понял, что весь разговор мне приснился. Потому что она была рядом и улыбалась.

— Тебе лучше? Ты можешь что-нибудь съесть?

Я смотрел на нее и тоже улыбался: на ней был зеленый длинный плащ, расшитый серебряными звездами, и я окончательно понял, что она и в самом деле — ангел.

Тут в комнату вошел Дьявол.

— Он пришел в себя, Вик, — сообщила Изабель.

Дьявол взглянул на меня и улыбнулся:

— Привет, малыш! Рад, что ты с нами. Пару дней назад я не поручился бы за твое драгоценное здоровье.

Я смотрел на него во все глаза.

— В чем дело? Тебя пугает мой грим? Да, ведь ты так и не знаешь, кто я, не так ли? Мое имя Виктор Садини. Великий Садини — сеанс магии, каково?

Изабель тоже улыбалась мне, поэтому я решил, что все в порядке, и кивнул.

— Я — Гуго. А вы спасли мне жизнь… — шепнул я.

— Перестань. Отложи эти разговоры: сейчас тебе нужно поесть и отдохнуть. Ведь ты не встаешь с этой кушетки уже три дня, приятель. Набирайся сил, потому что представления заканчиваются в среду и мы прыгаем в Толедо.

Так и случилось. Правда, мы не прыгнули, а поехали туда поездом. И я поехал с ними. Потому что стал новым ассистентом Садини.

Все это произошло до того, как я узнал, что он служил Дьяволу. Мне он казался добрым, он спас меня. Однажды, сидя в примерочной, он объяснил мне все: для чего отрастил усы, и как именно причесывал волосы, и почему всегда носил черное — ведь так должны выглядеть на сцене волшебники.