Под тем же солнцем - Ася Филатова

Когда Ярославу исполнилось пятнадцать лет, с ним произошло событие, в корне изменившее его мировоззрение и предопределившее дальнейшую судьбу. До сего момента Ярослав приблизительно представлял, чем будет заниматься. Впереди маячили понятные перспективы, такие как участие в бизнесе отца и тому подобные закономерные ожидания. Однако ближе к семнадцати годам планы молодого человека резко поменялись. Теперь он штудировал литературу вполне определенного направления, серьезно увлекшись историей древнего мира и психологией. Ярослав стал более замкнутым, и сильно отличался от себя самого пару лет назад.

Резкий скачок во взрослении тогда еще очень молодого человека окружающие восприняли как нечто само собой разумеющееся. Ярослав с детства был самостоятельной и абсолютно самодостаточной личностью и предпочитал не загружать родственников своими проблемами, если таковые имелись, по возможности справляясь сам. Очередной качественный прорыв и перемены в поведении приписали переходному возрасту и поиску себя, свойственному большинству подростков на этом периоде развития. В реальности же причины некоторой акселерации молодого человека лежали совершенно в иной плоскости.

Отучившись под нажимом родителей два года в Оксфордском университете, Ярослав вернулся в Россию и доучивался уже в МГУ. Там же защитил диссертацию и остался преподавать. Родственники были в легком шоке, но противиться выбору не стали.

Продолжать дело отца Ярослав, как и было сказано, отказался, с этим пришлось смириться. Куда дальше заведет сына его независимая жизненная политика, родители не могли даже представить, однако постановили доверять его решениям. Свой родительский долг они выполнили — обеспечили сыну хорошее образование, дальше — его дело. По большому счету, такая постановка вопроса устраивала и родителей, и, главное, самого Ярослава.

На сегодня у Ярослава были запланированы еще два дела. Отогнав внедорожник отцу, Ярослав пересел на его машину и помчался домой, по дороге отметив, что «ласточке» пора менять масло, и в ней снова не работает прикуриватель.

Жрец Тамукан выжидающе смотрел на Тиуакиантля. Последний прекрасно осознавал, что последует за этим и что именно ждет от него верховный жрец.

Тамукан был так грузен, что казался почти круглым. Дряблые щеки его обвисли, водянистые глаза заплыли жиром. Вывернутые, оттянутые драгоценными украшениями губы с возрастом стали огромными и придавали верховному жрецу сходство с крупной старой жабой. Тамукан был несколько моложе Тиуакиантля, но по сравнению с поджарым, сухопарым Тиуакиантлем выглядел стариком.

Тиуакиантль молчал. Первым нарушил молчание Тамукан:

— Приближается священный день, а избранного нет…

Избранного нет. Это знал и сам Тиуакиантль. В процедуре определения избранного не было ничего принципиально нового для жрецов, однако на этот раз все было не так просто…

Тиуакиантль медлил. Засуха длилась необычайно долго, поля иссохли, люди были измучены и ждали помощи от богов. Хотя обычай предписывал принять вполне определенные меры и предпосылок было более, чем достаточно, старший из жрецов Кукулькана не торопился с принятием решения. Высокая должность обязывала действовать, однако что-то удерживало Тиуакиантля от резких невыверенных шагов.

Боги не дали Тиуакиантлю и его жене детей, и, когда в общине появился чужак-знахарь с целым выводком голодных младенцев, Тиуакиантль, уже в годах, бывший в то время помощником главного жреца, воспринял это, как знак свыше и решил взять к себе одного из мальчиков, чтобы воспитать его, как собственного сына. Йавар рос смышленым и хитрым, и чем старше он становился, тем чаще Тиуакиантль замечал в нем те черты, какие могли появиться в мальчике, если бы он был Тиуакиантлю родным сыном. Наблюдая за превращением ребенка в подростка, а подростка в юношу, стареющий Тиуакиантль видел в приемном сыне преемника и верил, что не за горами тот час, когда Йавар заменит его на своем почетном месте у священного камня.

Йавар, Тиану и Рин знали о своем происхождении немного, от них не скрывали, что настоящие родители давно оставили их и растут они в чуждой среде, и на этом все. Единственным их достоянием было знание о том, что Рин все же родная внучка старика Ясу, а Тиану и Йавар — нет. Йавара почти сразу забрала к себе семья жрецов, двое остальных остались с Ясу.

Старик воспитывал Рин и Тиану скромно. Жили они в ветхой хижине, когда подросли, начали помогать, занимаясь тем же, чем занимались все жители деревни, — Рин вместе со старшими женщинами сеяла и собирала маис, училась готовить и вести хозяйство, Тиану рано стал ходить с мужчинами на охоту. Паренька брали с собой с удовольствием, он был быстрый и ловкий, ничего не боялся и никогда не жаловался. Вскоре Тиану взяла к себе семья охотника, и он переселился в дом по соседству.

Старик Ясу пользовался уважением в деревне, говорили, что когда-то он был главным шаманом в каком-то далеком городе и был наделен большой властью, пока не пришли белые боги и не разрушили их город. Сам Ясу никогда не вспоминал о прошлом, предпочитая помалкивать. Он предсказывал погоду, умел лечить разные хвори и знал множество историй о далеких землях и чужих богах. Жрецы побаивались его, но с мнением считались и порой обращались к старому колдуну за советом. Правда, делать это старались в тайне.

В то время как Тиану и Рин росли весьма скромно, Йавар жил в достатке и не знал отказа ни в чем. Слуги, кормилица — к его услугам было все, что угодно, отец позаботился об этом. Однако, несмотря на явную разницу в статусе, Йавар по-прежнему общался с назваными братом и сестрой, сбегал от отца и старой кормилицы, если те слишком долго ограничивали его в общении с ними. Йавара видели то тут, то там, мальчишкой он участвовал то в сборе маиса, не особенно гнушаясь черной работы, то испытывал с Тиану новый лук, то они вместе затевали с другими детьми какую-нибудь шалость. Детей тянуло друг к другу, и они крепко дружили. Чем сильнее было желание Тиуакиантля оторвать Йавара от его друзей, тем крепче держался за них Йавар. И в какой-то момент Тиуакиантль отступил, позволив Йавару самому сделать выбор, полагая, что время само расставит все по местам. Повзрослевшим найденышам придется определяться со своим местом под солнцем, и место это для Йавара Тиуакиантль прекрасно представлял, чего нельзя было сказать о двух других. Девчонка Тиуакиантля не особенно интересовала, а вот молодой Тиану вносил в его душу некоторое беспокойство. Парень был красив, ловок и умен. Кроме того, крайне не сдержан на язык. Он часто произносил откровенно провокационные речи, настроенные против духовенства, открыто критиковал нынешнее поведение власти и высмеивал устоявшиеся традиции. В понимании Тиуакиантля, суждения Тиану были чрезвычайно вредны для слуха Йавара и другой молодежи, более того, недопустимы и опасны. По счастью, Йавар в большинстве случаев не разделял мнения Тиану и готовил себя к высокой должности, однако это не мешало им продолжать общаться.