Мне и так хорошо - Яна Сибирь

Вернувшись в детский дом около семи часов вечера, я с удивлением обнаружила небывалую суету в нашем большом холле. Там присутствовали директор и трое воспитателей, а все остальное помещение занимали дети старших групп. Мне сразу не приглянулась алармистская обстановка вокруг и я стала искать глазами Машку (единственную девчонку с которой более-менее нормально общалась), чтобы выяснить в чем дело.

Я смотрела по сторонам пробираясь через толпу, но все что я видела – это лица и большинство из которых были абсолютно отрешенными, что сбивало меня с толку. Глядя на такие лица, сроду не подумаешь, что случилось что-то страшное – но оно случилось.

– Ну и где тебя носит? – услышала я голос за спиной.

Голос принадлежал Маше.

– Что случилось? – спросила я, оттаскивая ее в угол. – Что за переполох? Я надеюсь это не по мою душу?

– Нет, – ответила Машка. – Тут такое дело! После вечерней прогулки одна девочка из младшей группы не вернулась в дом. Ну, эта, с родимым пятном на лице.… Да мы ее сто раз видели… Наташа Ковалева.… Ну, вспомнила?

– Что значит – не вернулась? А куда она могла деться с территории, которая огорожена двухметровым забором? – удивилась я. – Она же не могла оттолкнуться и взлететь! Что за ерунда!

– Вот именно, что ерунда! – присоединилась к моему возмущению Машка. – Нас сюда согнали явно не просто так. Скорее всего…

– Вист! – раздался звонкий голос Анны Владимировны, которая все эти годы звала меня исключительно по фамилии. – Вист! Может, ты прекратишь свою болтовню и послушаешь нас.

Тут все внимание мгновенно перешло на мою скромную персону.

– Я слушаю, – отозвалась я, стараясь не встретиться глазами с нашей «вороной».

– Мы тут, если ты не заметила, не на праздник собрались, – прикрикнула Анна Владимировна. – Пропала девочка!

– Я тут не причем, – зачем-то сказала я. – У меня алиби.

– Вист! Прекрати паясничать!

– Извините, – выдавила я и плотнее прижалась к стенке.

Я была не из пугливых, да я и сейчас не из этой категории, но тогда, по выражению лица Анна Владимировны, я поняла что дело – дрянь. По-настоящему – дрянь!

– Теперь вы разделитесь на группы по три-четыре человека, и пока в конец не стемнело, обойдете вверенную вам территорию, – давала указания Анна Владимировна, сжимая и теребя в руках бумажную салфетку, от которой уже практически ничего не осталось. – И прошу вас не забывать, что вас отправили не гулять и развлекаться, а выполнить определенную работу. Вам ясно? Учтите, что за любую провинность вы моментально будете наказаны… Вы должны…

Она не могла больше говорить своим ледяным голосом, поэтому за нее продолжила Марина Павловна, которая была заместителем директора нашего скромного заведения.

– Анна Владимировна хотела сказать, что вы должны отнестись к этому серьезно и не наделать глупостей. От вас требуется по взрослому отнестись к ситуации и помочь нам найти девочку.… Весь район уже обыскивает полиция, но мы решили задействовать и свои силы, так что – вперед.

Машка схватила меня под руку и потащила к выходу.

– Давай быстрее, – шептала она. – Вдруг нам удастся отыскать ее первыми, и тогда мы с тобой станем героинями этого Богом забытого места. Шевелись!

– О каком на хрен геройстве ты говоришь! – разозлилась я на ее дурацкую речь. – Ребенок пропал, а ты…

– А я просто предлагаю пошевелить попой и попытаться найти этого ребенка, как можно быстрее, – перебила Маша, продолжая выталкивать меня за двери детского дома. – Поэтому и говорю – шевелись!

Мы с Машкой ходили два часа, но плодов это не принесло. Весьма ожидаемо.

– Надо идти на заброшенную стройку, – заключила Мария.

– В десятом часу вечера? – спросила я, сжимаясь от холода. – Ты не забыла, что нам велено вернуться к одиннадцати часам?

– У нас еще есть время, – недовольно пропела Машка. – Не будь трусихой! Ты же знаешь, что все самое страшной происходит на заброшенных стройках!

– Все самое страшное происходит у нас под боком, – сказала я. – Иногда, прямо за стенкой.

– Ты невозможный человек! – сказала Машка. – От тебя так и веет пессимизмом, что в твои юные годы практически недопустимо.

– Ладно, умолкни, – сказала я. – Мы пойдем на стройку, но только очень осторожно и …

– Да-да! – мелодично произнесла Машка. – Пошли уже!

Ну, как вы уже наверняка догадались – мы пошли! И это не было лучшей из наших идей, а точней из Машкиных. Стемнело быстро. Погода испортилась, и пошел проливной дождь. Почему-то автоматически стало страшнее.

– Нам пора возвращаться, – сказала Машка. – Жаль, что мы не смогли найти девчонку.

– Возможно, другим повезло больше, чем нам, – пробормотала я, сама не веря в то, что говорю. – Оставим пол процента на чудо.

Вполне естественно, что никто никого не нашел и в нашем доме наступили беспокойные времена. Все воспитатели ходили хмурые, и к ним нельзя было даже подступиться. Отовсюду были слышны теории о похищении Наташи Ковалевой, но большинство склонялось к тому, что девочка просто сбежала. К сожалению, никому из нас так и не удалось узнать правду.

Со временем напряжение в детском доме стало спадать, пока в конец не исчезло и все забыли про шестилетнюю девочку по имени Наташа Ковалева. Такова жизнь и с ней не поспоришь. Звучит, конечно, мерзко, я согласна, но не я это выдумала, так что и спрос не с меня.

В общем, дни наши полетели один за другим, и настал тот, в который нам пришлось проститься с Машкой. Она была почти на семь месяцев старше меня, так что восемнадцать ей исполнилось раньше, и она была вынуждена покинуть «родные стены» и выйти во взрослую жизнь.

Знаете, жить в детском доме безумно страшно, но выходить из него, в мир, где тебе никто не рад, еще страшнее и Машка это чувствовала, просто старалась не показывать.

– Я как устроюсь, сразу тебе позвоню, – говорила она, складывая в спортивную сумку свои немногочисленные пожитки. – Мне дали квартиру в неплохом районе, так что я сейчас дам тебе адрес, а ты, как только выйдешь отсюда, сразу прибегай в гости. Ну, чего ты такая мрачная? Со мной все будет в порядке! Ты же меня знаешь!

– Знаю, потому и даю наставления, – пробормотала я. – Ты же сама непосредственность и беспечность. Ты всегда сначала делаешь, а потом думаешь, как пятилетний ребенок.

– Не надо так со мной, – улыбнувшись, ответила Машка. – Я научусь жить как ты, опережая время и события.

Она звонко засмеялась, а я выдавила из себя улыбку, только чтобы наше прощание не было слишком печальным. Потом я проводила ее к кабинету директора, где ей в скромной торжественной