Пленница Молота (СИ) - Довлатова Полина

— Давай, вперёд и с песней кулинарить.

Пока девка возится с едой, достаю из сумки карту и начинаю изучать маршрут.

Нужно решать в каком направлении двигаться дальше. Думаю, что у меня в запасе максимум пару дней, прежде чем менты узнают об этом месте.

— А зачем вам карта? — вопрос задаётся уж через чур высоким голосом, и я вопросительно поднимаю голову на девчонку.

— Вы что, выбираете место, где меня закапать?

Боже, ну что за дура…

— Будешь много трепаться, так и будет.

Леся поджимает губы и, опустив глаза вниз, продолжает нарезать овощи, в какой-то момент я снова слышу её бубнёж:

— Два помидора, один огурец. Помидоры нарезаю кубиками, огурцы полукружочками. Вода почти закипела. Брошу в неё рыбные консервы…

Господи, ну как? Как меня угораздило из всех возможных придорожных мотелей остановиться именно в том, где работает эта пришибленная? Вот нахрена она это всё повторяет постоянно?

В какой-то момент я сам не замечаю, как перестаю смотреть в карту и полностью сосредотачиваюсь на девчонке. Мелкого роста, еле доходит мне до груди.

Симпотичная мордаха, но ничего особенного. Не в моём вкусе, одним словом. Лицо слишком детское, кукольное как будто, да и худая совсем, как подросток ей богу.

Кстати, а ей восемнадцать-то есть вообще? Я конечно и так себе уже сроков заработал лет на тридцать, но, всё же, за малолетку дадут по полной программе.

Хотя она же в мотеле работает, значит должна быть совершеннолетней.

— Леся, сколько тебе лет? — спрашиваю напряжённо.

— А? Что? — растерянно поднимает на меня глаза, рукавом толстовки стирая со лба дождевую каплю. — Двадцать пять, а что?

— Ничего, — облегчённое выдыхаю. — Жрать-то будем сегодня?

— Да, всё готово. Идите.

Сажусь на принесённую из хибары табуретку напротив девчонки и наблюдаю за тем, как она разливает по тарелкам самодельный суп. От голода уже кишки сводит, поэтому я тут же начинаю жадно глотать мутную жидкость, вообще не парясь тем, что она только с огня. Но как только первая ложка оказывается у меня во рту, тут же сплёвываю содержимое на землю.

— Это что за дерьмо?

Твою же мать! Эта придурошная туда всё что было накромсала. Даже кукурузу с горохом закинула. И помидоры, и огурцы. В рыбный, блин, суп! Ещё и соли туда вбухала щедро.

— Ты меня отравить что ли решила?

Леся непонимающе смотрит на меня, подносит ложку ко рту и тут же морщится, отплёвывая суп в сторону.

— Я… кажется, пересолила… случайно…

— Пересолила? — взбешённо повышаю голос. — По-твоему это единственная проблема? Ты готовить вообще умеешь, женщина?

— Нет, — смущённо опускает голову. Огромные карие глазищи тут же наполняются слезами.

Чёрт! Ненавижу женские слёзы.

— В дом иди, — тяжело вздохнув, устало потираю лицо. Девчонка тут же подскакивает с места и пулей уносится в хижину.

Напряжённо смотрю ей в след. Ну ведь полюбому рыдать побежала. Господи, за что мне это наказание? Не знаю, зачем я это делаю. Я не подписывался быть нянькой придурковатым истеричкам. Но какого-то чёрта всё равно встаю и иду в хибару следом за девкой. Распахиваю дверь хижины и застываю на пороге. Моя толстовка лежит на койке, а девчонка стоит рядом и, прижав подбородком к груди задранную футболку, пытается натянуть на себя трусы

7 глава Молот

Мой взгляд скользит по крутым округлым бедрам, плавно переходящим в тонкую талию. Живот у Леси немного впалый, из-за чего под пупком образуется небольшой прогиб, и талия кажется еще тоньше. Я наверное ладонями смогу ее обхватить.

Пальцы начинает жечь, когда в голове яркими кадрами мелькает картина, как я подхожу к полуобнаженной девушке сзади, скольжу руками по ее молочно-белой коже и прижимаю к себе.

Твою мать, да какого черта? Только подобных мыслей мне сейчас не хватало.

Смачно выругиваюсь себе под нос, отчего Леся, наконец, замечает, что больше не одна в хижине. Ее руки застывают как раз в тот момент, когда она почти натянула еще влажные трусы на бедра. Наши взгляды встречаются. Я вижу, как внутри ее глаз быстро сменяются эмоции от шока до стыда и абсолютного ужаса. На щеках еще виднеются блестящие дорожки от слез. Губы красные, будто она сильно их кусала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мля, Молотов, выйди уже отсюда, пока она сознание от страха не потеряла или визжать не начала.

Кое-как нахожу в себе силы оторвать взгляд от полуобнаженного тела девушки, разворачиваюсь на пятках и вылетаю наружу, громко хлопнув дверью. Бок тут же простреливает болью. Дерьмо! Если я буду так резко двигаться, рана никогда не начнет заживать. В который раз с сожалением думаю о том, что не стоило тащить сюда девчонку. Теперь у меня появился еще один повод так считать. Ее бедра все еще стоят перед глазами, хотя я специально выхожу под дождь, чтобы остудить голову. Даже сводящий от голода желудок не помогает избавиться от проклятого образа девчонки, застрявшего в мозгах.

Ладно, Молот, успокойся, ты не пацан сопливый, в конце концов. У тебя сейчас проблемы есть посерьезнее, чтобы о какой-то девке думать.

В хибару возвращаться не стоит, пока мозги на место не встали, да и пожрать надо, поэтому бреду к мангалу, чтобы соорудить хоть что-то съедобное из остатков продуктов. Примерно через полчаса иду к дому с котелком супа в руках. Перед дверью мешкаю. Надеюсь, она там не решила устроить второй раунд с переодеванием? Тяжело вздыхаю, после чего стучу в дверь ногой.

— Леся, я захожу, — предупреждаю громко и сам себе усмехаюсь.

Гребаный джентльмен… Хотя я это, скорее, для себя делаю, чем для девчонки. Не хочу снова мысленно слюни пускать на ее полуголое тело.

Переступив порог и захлопнув ногой дверь, сразу нахожу глазами Лесю. Она сидит на постели, опершись спиной о стену и прижав колени к груди. Мою толстовку натянула аж до ступней, и смотрит настороженно, покусывая губы.

Губы. Да ну мля. Нахрен тебе эти губы, Молот? В твоем распоряжении и получше были.

Раздраженно иду к столу и почти шарахаю на него котелок, из-за чего немного супа разливается, а Леся опять начинает бормотать себе под нос какой-то адрес.

— Есть иди.

— Я не… не голодна.

Бросаю на нее недовольный взгляд и демонстративно отодвигаю стул, указав на него рукой.

— Сядь и ешь. Сейчас же.

Еще с голоду сознание потеряет эта чокнутая. Что я потом с ней делать буду? Наконец девчонка поднимается, просовывает ноги в галоши и медленно топает к столу, шаркая по полу. Садится на стул, все еще не сводя с меня тревожного взгляда, после чего берется за ложку.

Едим мы молча. Слава, мля, богу. А то я уже боялся, что она и прием пищи станет комментировать. Но радость моя длится недолго, потому что через пять минут неугомонная снова начинает галдеть.

— Вкусно, Молот… А вы неплохо готовите, Молот… Вы не думали раньше заняться чем-то вроде кулинарии?… Ну, вместо того, чтобы убивать и похищать людей?… А вы давно убиваете?…

— Слушай, Леся, — не выдержав, кидаю ложку на стол, и, сложив пальцы в замок, упираю в них подбородок. — Давай договоримся: ты не задаешь лишних вопросов, а я тебя через денек отпущу целую и невредимую, хорошо? Не надо тебе ничего обо мне знать. Тебе же лучше будет.

Поджав губы, девчонка кивает и снова приступает к еде. Больше мы не говорим.

Позже я еще раз просматриваю карту местности, перевязываю рану кое-как без помощи Леси. Я бы мог ее попросить, но, мля, чертовы бедра… Не хочу лишний раз подпускать девчонку к себе, да еще чтобы он меня касалась. Так что корячусь сам.

Когда начинает темнеть, мы вместе обходим периметр вокруг хижины. Надо убедиться, что по- прежнему никого нет поблизости. Лесю я беру с собой, чтобы не убежала. Ну и заложница рядом затормозит ментов, если вдруг они уже нашли нас.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Они не станут стрелять, боясь навредить ей.

— Ой, простите, Молот, я случайно… Ой, я вас не задела?… Молот, а можете немного подвинуться?

Да усни ты уже, ну мать же твою…