Распад Тюркского каганата. VI–VIII вв. - Сабит Ахматнуров

С другой стороны, указывается, что авары и болгары оттеснили предшественников славян от Черноморского побережья, что заставило их занять лесную полосу между Днепром и Днестром. А затем уйти на запад до Тиссы, вверх по Дунаю, в междуречье Вислы и Одера (32, с. 488–491).

Ещё труднее объяснить, почему скромные земледельцы славяне, о которых до этого практически не упоминалось хронистами, интенсивно осваивают земли, прежде подвластные гуннам? Может быть, действительно в Причерноморье под названием «гунны» пришли потомки голубоглазых (зеленоглазых) светловолосых (рыжих) динлинов, усуней, кипчаков, юэчжэй и других племён Центральной Азии, которых китайцы из-за густой растительности на теле называли «рыжими дьяволами, лицом похожими на обезьян». Потому и лица у них были в многочисленных шрамах, о чём писали современники: им приходилось сбривать волосы, оставляя только усы, неприспособленными для этого кинжалами. А славяне отпускали бороды и не брили голову. Получается, не так уж и бездоказательна принятая в своё время в штыки русскими учёными гипотеза профессора Д. И. Иловайского о гуннах-славянах.

Если носителями гаплогруппы R1a1, которая преобладает сегодня у поляков, украинцев, белорусов и русских, были в том числе гунны, становится понятной картина быта, архитектура жилищ в описании посетившего в 448 г. главную ставку Аттилы византийского историографа Приска Панийского. Он увидел там дома, какие строили в России чуть не до XX столетия. Причём Приск не говорил о каких-либо существенных внешних различиях между греками, гуннами или германцами, отличавшихся между собой преимущественно одеждой. Что вполне объяснимо: греки не носили штанов, не брили бороды.

Разгром, учинённый гуннами в Европе, создал им на западе репутацию головорезов и диких разбойников, а китайские авторы характеризовали хуннов как народ, наиболее культурный из всех варваров (29, с. 245–246). И в Западной Европе гунны оставили свои следы. Одни бургунды чего стоят. Эти «германцы» пришли с берегов Байкала, считает Мурад Аджи. О том, что во французской Бургундии когда-то говорили по-тюркски и писали рунами, можно узнать в музеях Бургундии, указывает автор. А римский Папа Григорий в 592 г. после заключения мира с лангобардами (тюрки-кипчаки, обосновавшиеся на севере Италии) объявил Римскую Церковь «Тюркской Церковью». Теперь забыты и древние тюркские курганы, что остались в Южной Англии со времён Аттилы, где были найдены оружие гуннов и золотые ювелирные украшения с фигурками алтайских оленей. Хотя «кровь кипчаков не остыла в жилах англичан: они даже чай пьют по-прежнему – с молоком, любят коней, скачки. А их соседи уэльсцы и шотландцы не терпят оставшиеся от тюрков обычаи англичан» (3, с. 140–147). Представляется справедливым и следующее его замечание: «…Утвердившаяся ложь не принесла счастья никому: ни славянам, которым надели не их шапку, ни тюркам, с которых их шапку сняли» (2, с. 104).

В мировой истории не раз бывало, когда побеждённые принимали этноним победителей. А часто, наоборот, воинственные победители со временем растворялись среди многочисленных побеждённых народов, меняя этноним. Ведь детей победителей, рождённых женщинами побеждённых народов, воспитывали матери. Они учили их говорить, прививали культуру. Потому в работах исследователей часты недоразумения, когда народы, как в сказках, «вдруг возникали» и также «вдруг исчезали». Некоторым и вовсе давались этнонимы, к которым они имели, может быть, не самое большое отношение. Неслучайно жители современного Татарстана вплоть до ХХ века называли себя «булгар халык», что в переводе с тюркского языка – булгарский народ. Украинцы не согласны с тем, что великороссы называют себя русскими и т. д.

У гуннов не запрещались браки с антами, венедам, россомонами и др. Позже, подобное происходит с аварами, болгарами. Так, тюрко-болгары превратились в славяно-болгар за Дунаем. В свою очередь, часть гуннских племён, называемых греками «акациры», обитавших в степях между Доном и Северным Прикаспием, вошли в число предков хазар и волжских булгар.

Начиная с Иордана (VI в.) многие авторы, изображают древних славян, как народ, обязательно находившийся в зависимости от кого бы то ни было (18, с. 100). Но признание «старшим братом» кого-либо в корне отличается от рабства! В античные времена и в раннее средневековье лучше кочевников никто воевать не умел. Они и занимали доминирующее положение в союзах племён. Называть это рабством неверно.

Алексей Бычков (2007) пишет: «Взаимодействие обоих войск, славянского и аварского, было скорее таково, что авары при совместных военных предприятиях, как народ кочующий, имевший отменных коней, составляли конницу, славяне же – пешее войско. Допускаем, что там, где было невыгодно вступать в бой всадникам, посылали в первых рядах славян, как бывает, например, при осадах городов, но в открытом поле, где конница была намного эффективнее, чем пехота, сомнительно, чтобы славяне бились в первых рядах». Нельзя говорить о рабстве славян и потому, что даже во время аварского верховенства у них образовалась княжеская власть (18, с. 113–114). А кочевые народы, создававшие устойчивые государства, либо становились правящей верхушкой этого государства, либо переходили к осёдлости (94, с. 605). Как бы то ни было, в VI в. наблюдалось активное взаимодействие тюркского, славянского и россомонского этносов.

Последнее упоминание аваров в письменных источниках относится к 822 г., когда они потерпели сокрушительное поражение от Карла Великого и окончательно сошли со сцены истории.

Хуннами Юебань назвали кочевников, обитавших близ Согда[8] и подвергшихся влиянию древней земледельческой культуры Средней Азии. Они воспользовались ослаблением жужаней и распространились на всё Семиречье. Но их самостоятельность была уничтожена телеутами, ответвившимися в 487 г. от жужаней. В свою очередь, телеутов в 495–496 гг. завоевали эфталиты. О загадочном народе под условным названием «эфталиты», в V–VI вв. создавшем могущественное государство в Центральной Азии, имеются самые противоречивые сведения, в том числе о его происхождении и языке. Очевидно, часть хуннов здесь смешалась с согдийцами Центральной Азии. От них отделились так называемые белые гунны (эфталиты), которые в V веке и создадут государство, куда войдёт Северо-Западная Индия, части Средней Азии, Восточного Ирана и Афганистана (94). На тюркоязычность эфталитов указывают древние китайские источники, дворцовые историки Византии. В арабских источниках их без оговорок называют тюрками (85). Весомую роль во времена Великого Тюркского каганата здесь играли другие потомки хуннов, племена чуюе, чуми, чумгунь и чубань.

Хунно-сяньби — этнический субстрат, из которого «выработались позднее тюрко-язычные и монголо-язычные племена». В середине II в. ослабленные нескончаемыми войнами с китайцами и междоусобной борьбой Северное Хунну было окончательно разгромлено ярким вождём союза сяньбийских родов Таншихаем. Он выгнал хуннов из Джунгарии за Тарбагатай, выдавил динлинов за Саяны, обеспечив монгольскому элементу преимущественное положение в Халхе и Чахаре. Часть хуннов признала старшинство молодого вождя, и приняла этноним «сяньби». Только уже в III в. сяньбийцы утратили появившиеся у них зачатки государственности и рассеялись по Халхе. Их южные вожди подверглась влиянию китайской культуры, признали себя вассалами китайского императора.

Сяньбийцы отличались от хуннов образом жизни и языком, хотя те и другие вели преимущественно кочевое хозяйство. Сяньбийцы находились на стадии военной демократии первобытнообщинной формации, и классов у них ещё не было. По замечанию Л. Н. Гумилёва, роды и племена у них легко распадались и вновь возникали с невероятной быстротой, впитывая в себя осколки распавшихся племён и людей, тем самым меняя этническое лицо. Возникали хунно-сяньбийские, тибето-сяньбийские или окитаенные сяньбийские племенные образования. При этом сяньбийцы нередко начисто забывали о своём родстве. Хотя они пользовались монгольским языком, диалекты сильно разнились, а заимствования из тюркского и китайского эти различия усугубляли (29, с. 257–258).

Так образовалось ханство табгачей, в китайской транскрипции – «тоба». Табгачи отличались от других сяньби обычаем тунгусов заплетать косу. Это обычай не монгольский, и народ табгачей находился под значительным влиянием более культурных в то время соседей – тунгусов. В отношении языка табгачей до настоящего времени ведутся споры лингвистов. Одни относят его к монгольскому, другие – к тюркскому. Джастин Уинтл прямо называет табгачей тюркским племенем (97, с. 71–79).

Китайские (южные) хунны. После падения ханьской династии в Китае наступает «Период раздробленности» 220–586 гг. В это время активизируются южные хунны из тех, кто остался в Китае. Их шаньюи жили в китайской столице. Для управления народом там назначались временные правители. В 304 г. под предводительством Лю Юаня хунны вновь утвердились в среднем течении реки Хуанхэ. Этот внук предпоследнего шаньюя южного Хунну по материнской линии принадлежал к одной из китайских императорских династий и получил прекрасное аристократическое образование. Вокруг Лю Юаня сплотились остатки хуннов, не желающих мириться с подчинённым положением в империи, мечтавших о возрождении государства Хунну. Его провозгласили великим шаньюем, а сам он в 308 г. объявил себя императором, дав начало китайской династии Хань (17, с. 207–208). Лю Юань отогнал сяньбийцев от китайских границ.