Зона отчуждения - Ливадный Андрей

Тем временем ракеты, не встречая противодействия, прошли зону низких орбит, лишь изображение с камер на миг подернулось помехами, когда начался нагрев корпуса при вхождении в плотные слои атмосферы, и вдруг…

Облака расступились перистыми полосами; над этой частью Дабога царило раннее утро, а в перекрестии электронного прицела теперь стремительно рос один из крупных городов планеты…

У Вадима перехватило дыхание. Он успел заметить блестящие в утренних лучах окна зданий, фигурки людей внизу, несколько автомобилей и…

Ослепительная вспышка, новая смена кадра, и все увидели, как, разрывая облака, в верхние слои атмосферы ударил ослепительный выброс ядерного взрыва…

Никто не смог произнести ни звука, – все онемели от увиденного, а на экране вновь появилась космическая армада: из вакуумных доков крейсеров один за другим стартовали десантные модули.

Экран внезапно моргнул ослепительным светом и погас.

* * *

Тягостную тишину, наступившую по окончании записи, нарушил выкрик из зала:

– Это произошло месяц назад?! Почему же никто ничего не сделал?!

– Сбои на гиперсферных маршрутах случались и ранее. Иногда сообщение между планетами прерывалось, – резко ответил генерал. – В этом нет ничего необычного. Мы не могли предположить, что началась война, а гиперсферные частоты глушат помехами!

В зале постепенно поднялся ропот, – спустя несколько секунд он перерос в гул возмущенных голосов.

Один из офицеров постучал кулаком по столу, затем зычно выкрикнул:

– А ну тихо!

Гул голосов постепенно смолк.

Генерал обвел взглядом собравшихся и вновь заговорил глухим, надтреснутым голосом. Только теперь Вадим обратил внимание на эту надломленность, которая ощущалось в позе, жестах, интонациях.

– Тихо, господа, – повторил он. – Вас собрали тут не для обсуждения ситуации в целом. Наше правительство не приняло ультиматум, и теперь планета объявлена на военном положении. Вы все мобилизованы. Здесь, насколько я понимаю, пилоты и навигаторы торгового флота?

– Да, – раздался голос из зала.

– В таком случае, – он обернулся к сопровождавшим его офицерам, – полковник Шахоев, приступайте к своим обязанностям.

Вперед выступил человек лет сорока. Его лицо было узким, вытянутым, волосы коротко стрижены, серые водянистые глаза создавали ощущение человека рассеянного и недальновидного, но обманчивое впечатление моментально стер его голос – твердый, спокойный, с четко различимыми властными нотками:

– Мы не знаем, что на самом деле случилось на Дабоге, – начал он свою короткую речь. – Запись, полученная по каналу ГЧ, может оказаться фальсификацией, но боюсь, эта слабая надежда вскоре умрет.

Шахоев сделал короткую паузу, а затем продолжил:

– Мы не собираемся поддаваться на угрозы, а уж тем более не допустим орбитальной бомбардировки Кьюига. На ночном совещании правительства было принято решение отвести все крупные гиперсферные суда в засекреченную точку пространства до выяснения истинных обстоятельств происходящего. Челночные корабли, способные совершать вылеты в пределах десяти световых секунд от планеты, останутся тут и будут в экстренном порядке реконструированы в перехватчики. С этой минуты вы все становитесь офицерами военно-космических сил Кьюига.

– Что значит «реконструированы»? – сквозь возобновившийся гул голосов донесся выкрик из зала.

– Это значит, – Шахоев поневоле повысил голос, – что каждый из шестидесяти челноков будет переоборудован в боевой корабль. Аналогичные меры уже предпринимают на Луне Стеллар, спутнике Рори.

– А торговые транспорты? – шум в зале понемногу улегся.

– Судьба транспортного флота – не ваша компетенция! – резко ответил Шахоев, отыскав глазами задавшего вопрос пилота. – Повторяю, с этой минуты вы находитесь в моем непосредственном подчинении. Советую сразу же выучить, что такое воинская дисциплина и субординация! Ваша задача – подготовить свои корабли и находиться в постоянной боевой готовности к вылету!

* * *

События обрушились столь внезапно, что истинный смысл происходящего начал доходить до Вадима, лишь когда он, покинув конференц-зал, шел к ангарам челночных кораблей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Взлетно-посадочные полосы тянулись вдаль, теряясь в легком мареве утреннего тумана. Мысли в голове путались, никак не желая складываться в разумные рассуждения. Он был подавлен и растерян, – не лучшее состояние для новоиспеченного пилота боевой машины, но все случившееся не находило места ни в душе, ни в мыслях…

В ангарах уже шли какие-то работы, вокруг кораблей суетились команды технического обслуживания, по рулежным дорожкам ползли армейские тягачи, которые стояли на консервационных складах еще с периода войн столетней давности.

Казалось, весь мир в одночасье перевернулся с ног на голову, сошел с ума и по всем признакам не собирался возвращаться в нормальное состояние.

Вадим невольно замедлил шаг, снова огляделся, словно оказался на другой планете.

Нет… это было обычное утро. Солнце поднялось уже достаточно высоко, и призрачные клочья тумана таяли на глазах, уступая место знойному мареву, струящемуся от нагретого стеклобетона.

«Война…»

Слово перекатывалось на языке, никак не выдавая свой истинный смысл. Оно было чуждым и непонятным.

Вадим не имел ни малейшего представления, что ждет впереди? Он не знал, чего следует страшиться и на что уповать? Отогнав непривычные мысли, Нечаев решительно пошел к ангару, где стоял его орбитальный челнок с бортовым номером «17».

Внутри уже кипела работа.

Двое техников и три кибернетических механизма, сверяясь с какой-то инструкцией снимали обшивку в носовой части шаттла. Грузовой шлюз и все технические люки корабля были открыты; занимая половину ангара, стоял въехавший в ворота армейский тягач, с которого рабочие выгружали непонятные установки, снабженные спаренными стволами.

– Привет, Серега, – Вадим обменялся рукопожатием со знакомым техником. – В чем смысл? Зачем снимаете обшивку?

– Будем устанавливать орудия и системы подачи боепитания. Вот, взгляни на схему, – он протянул Нечаеву копию распечатки.

Смысл «реконструкции» вроде бы стал понятен. Огневые точки планировалось разместить по всему корпусу. В боевое положение они выдвигались уже после выхода из атмосферы на специальных суппортах. Рубка управления, по замыслу инженеров, получала дополнительное бронирование. Но у Вадима сразу возникли вопросы:

– Вооружения старые. Они будут работать в космосе?

Сергей кивнул:

– Уже проверено на стенде и в вакуумной камере. Таугермин взрывается и без кислорода. С этим нормально. Но ума не приложу, как ты будешь пилотировать при ведении огня, ведь каждый выстрел передаст кораблю импульс тяги, противоположный направлению полета выпущенного снаряда.

Вадим крепко задумался. Серега прав. Стрельба из курсовых орудий неизбежно затормозит корабль, а огонь в кормовой полусфере его ускорит. Но с этим еще можно справиться, манипулируя тягой двигателей. А вот как быть с турелями, что ставят по бортам? Меня же просто начнет крутить и швырять из стороны в сторону, когда они заработают!

Впрочем, решение созрело быстро. Опыт сложного орбитального маневрирования подсказал ответ:

– Установите компенсаторы импульса в точках, противоположных орудиям, – посоветовал он.

– А что? Отличная идея! Надо только подобрать струйные движители ориентации достаточной мощности и синхронизировать их через бортовой компьютер с работой турелей! – обрадовался найденному решению Сергей. – Сейчас сгоняю к Шахоеву.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– А он-то здесь при чем? – недоуменно спросил Вадим.

– Не хочу по шее получить за самодеятельность. На каждом чертеже его подпись, видишь? Теперь он тут главный.

– Ну делай, как знаешь, лишь бы меня при стрельбе не крутило, – Вадим сел на перевернутый контейнер, мысленно сживаясь с обстановкой.

Полуразобранное нутро корабля, военный тягач, наполовину въехавший в ангар, старые, востребованные с консервационных складов орудия, технические споры, – все это плохо укладывалось в голове, порождало странное чувство отчужденности от событий, словно все происходило не с ним…