Во все Имперские. Том 4. Петербург (СИ) - Беренцев Альберт

Вот блин. С такими ассистентами я тут точно сдохну.

— Быстрее, — слабо потребовал я.

— На нем сейчас Амулет Трех Огней, я так понимаю? — уточнил Симон.

— Да, — подтвердил Шаманов, — Почему бы нам не снять его и не зажечь три свечки вокруг Нагибина? Это же должно заменить Амулет? А то он вроде совсем сломался.

— Невозможно, — покачал головой Симон, — Это подавит астральную сущность внутри барона. А чтобы эту сущность изгнать — она должна быть подвижной.

— Давайте тогда снимем с него и Амулет! — потребовал Малой, для которого все происходящее явно было просто веселым развлечением.

— Рано, — осадил Императора Симон.

Алхимик разбросал по полу вокруг кушетки и частично по мне какую-то слабо мерцавшую магией деревянную щепу, потом прочитал формулу на неизвестном мне языке.

— В принципе все готово, — доложил Симон, — Но, прежде чем мы начнем, один вопрос. Сущность внутри вас — плотная, барон. А это значит, что мы можем изгнать её в астрал, а можем пересадить её в отдельное алхимическое тело.

— Давай в отдельное тело, — потребовал Малой, — Мне охота поглядеть, что это за сущность.

— Это решать барону, Ваше Величество, — презрительно буркнул Симон, — Это же его сущность. Только решить это надо сейчас. У нас осталась минута, не больше, потом Амулет сломается, и сущность может выйти из-под контроля.

Я призадумался, хоть думать было и тяжко.

Царь в моей голове что-то оглушительно кричал, но ни слова разобрать было нельзя. Что это он так разволновался? Боится, что его сейчас изгонят в астрал? Или происходит что-то не то? Симон меня обманывает?

Но об этом размышлять уже было некогда, сейчас нужно было оперативно решить вопрос с отдельным телом для Царя.

И этот вопрос нельзя было назвать легким. С одной стороны, Царь явно шарил в магии, кроме того, он ни один раз спасал мне жизнь. Собственно, это новое тело и новую жизнь я получил только благодаря Царю. Кроме того, я обещал Царю новую отдельную тушку, а герцог Кабаневич даже дал ему слово магократа.

С другой же стороны… Страшно было подумать, какую мощь Царь может обрести в отдельном теле, и каких делов он тут наворотит. И какие политические последствия для Империи может иметь появление тут сумасшедшего Рюриковича, да еще и владеющего неизвестной местным магией.

Это было нелегко, но я принял решение…

Глава 73. Последствия трансплантации

«Патриарх:

И он убежал, отец игумен?

Игумен:

Убежал, святый владыко. Вот уж тому третий день.

Патриарх:

Пострел, окаянный! Да какого он роду?

Игумен:

Из роду Отрепьевых, галицких боярских детей. Смолоду постригся неведомо где, жил в Суздале, в Ефимьевском монастыре…»

А.С. Пушкин, «Борис Годунов»

— Да, — прошептал я, башка у меня раскалывалась от боли.

От моей груди, на которой лежал Амулет Трех Огней, уже исходил запах горелого мяса, жжение стало невыносимым.

— Что «да»? — уточнил Симон, — Вы хотите изгнать сущность из вашей головы за пределы мира?

— Я хочу, чтобы Царь получил собственное отдельное тело, леший тебя забери! — заорал я, — Делай уже что-нибудь, алхимик. Я подыхаю.

Похоже, я уже окончательно социализировался в новом мире, даже уже научился местным ругательствам про леших.

— Воля ваша, — кивнул Симон.

Алхимик достал из сундука три деревянные торбы, потом высыпал из них прямо на пол серый порошок.

Этот порошок Симон полил какой-то жидкостью из покрытого рунами кувшина.

Порошок размок и стал похож на глину, эта глина забурлила и запузырилась. Симон пробормотал формулу на неведомом языке.

— Нужен предмет, — потребовал алхимик, — Любой предмет, связанный с тонкоматериальной сущностью, которую мы воплощаем.

— Чего? — я соображал с трудом, мою голову как будто рвали изнутри.

Я бы наверное упал в обморок, но боль от Амулета, терзавшего мою грудь, не давала мне вырубиться.

— У нас ничего такого нет, — растерянно развел руками Шаманов, — Эта сущность — Царь из другого мира. Где мы здесь возьмем связанный с ним предмет?

— В таком случае ничего не выйдет, господа, — равнодушно заявил Симон, — Мне нужно привязать сущность к материальному плану. Для этого нужен «якорь», материальный предмет, причем имеющий отношение к сущности.

Шаманов глянул на меня, и его передернуло. Видимо, я уже настолько паршиво выглядел, что друг больше не мог на меня смотреть.

— Да, но барону совсем плохо. Изгоняйте тогда Царя в астрал… — не слишком уверенно потребовал Шаманов.

— Нет, — зарычал то ли я сам, то ли Царь в моей голове, я уже нас с ним не различал, — Есть предмет! В кармане мундира! Маска!

Шаманов бросился ко мне и кое-как нашарил во внутреннем кармане моего мундира маску Гришки Отрепьева, ту самую, которую я украл из кладовки школьного театра, и в которой устроил ночной погром в Лицее.

В принципе эта маска действительно была связана с Царем. Он же Дмитрий Рюрикович, эта маска именно его лицо и изображала. Разве что личина принадлежала самозванцу, а Царь утверждал, что в его мире он был настоящим Рюриковичем.

Но это были уже детали, кроме того, лучшего предмета, связанного с Царем, у меня все равно не было.

— Личина — это хорошо, — подтвердил Симон, — Собственное лицо — сильный «якорь» для привязки к материи.

Алхимик взял маску, отложил её, а потом резко склонился надо мной и сдернул с меня Амулет.

Грудь мне жечь наконец перестало, зато голова чуть не разлетелась на куски от боли.

— Ааааа… — заорал я.

Симон повертел в руках Амулет, который раскалился настолько, что уже частично оплавился, а местами стал светиться неотмирным оранжевым огнем.

— Мда, умели же делать маги Урала, — почтительно произнес алхимик, — Сейчас такого уже никто не соберет.

Симон отшвырнул Амулет Трех Огней, и тот прямо в полете взорвался, разметав вокруг себя фонтаны искр и оранжевой магии.

Несколько искр упали на черный плащ Малого, и плащ загорелся.

— Эй! Осторожнее! — Малой выругался и затоптал собственное горящее одеяние.

— Расслабьтесь, — посоветовал мне тем временем Симон, — Не сопротивляйтесь сущности. А то ваш мозг может разорвать, как вот этот ваш Амулет. Тонкоматериальные вибрации становятся все более плотными, их тональность утолщается. Не сопротивляйтесь, прекратите борьбу.

Я, разумеется, последовал совету алхимика, тем более, что сказанное Симоном было похоже на правду. Я действительно ощущал, что мои мозги близки к тому, чтобы закипеть, а потом разлететься на куски.

Царь тут же перехватил полный контроль над телом и даже попытался что-то сказать, но мой рот его едва слушался:

— А… Ао…

— Я открыл вам астральный проход, — пояснил Симон Царю, — Уходите из этого тела. Воплощайтесь в собственное. Не держитесь за старую плоть, обретите новую.

Я ощутил нечто странное, чего ни разу не ощущал прежде. Все органы внутри меня как будто умерли на мгновение, но потом заработали вновь. Нечто вроде тотальной перезагрузки.

По всему моему телу прошла темная волна неизвестной магии. Потом в сторону глины на полу по воздуху метнулось нечто едва уловимое.

— Вот блин, — выругался Малой, отскакивая в сторону.

Нечто, летевшее по воздуху, чуть не прошло прямо сквозь Императора.

Я вдруг ощутил странную легкость во всем теле. Моя обожженная грудь регенерировала, потом наступил резкий и внезапный, как морская волна, прилив сил.

Я приподнялся на кушетке и увидел, что глина на полу пузыриться еще буйнее, чем раньше. Потом глина прямо на наших глазах стала обретать форму.

Она вытянулась, потом приняла очертания человеческой фигуры. На глине проступило лицо — по-крестьянски грубая рожа Гришки Отрепьева.

— Это было просто, — доложил Симон, — Сущность, как я уже сказал, плотная. Так что она сама способна сформировать для себя тело. Это фактически тот же самый процесс, который происходит в материнской утробе, когда душа воплощается в эмбрион. Я только открыл астральный проход, все остальное сущность делает сама.