Черное крыло (СИ) - Завгородняя Анна Александровна

Дворецкий, словно услыхав мои крамольные мысли, резко повернул ко мне голову и прищурил глаза, но ничего не сказал, хотя я даже подобралась, ожидая услышать гневную тираду по поводу господина князя, но нет. Пан Казимир молчал. Так продолжалось всего несколько секунд, затем он снова заговорил и наконец, отвел глаза, а я вздохнула с облегчением, мысленно приказав себе запереть эмоции и мысли на замок в его присутствии…если конечно, получится.

- Сейчас я покажу вам, где вы будете жить. Вы познакомитесь с остальными слугами, а пока панна Машкевич, наша экономка, объяснит вам ваши обязанности! – продолжил дворецкий.

«Если панна Машкевич выглядит, как и сам пан дворецкий, то мы Юстину не скоро приведем в чувство!» - не удержала я свои мысли и тут же спохватилась, украдкой взглянув на пана Казимира, но в этот раз он даже глазом не моргнул, продолжая свою короткую речь.

- Когда Его Светлость вернется, вас проведут к нему, представить, - сказал он и тут же пояснил, - Его Светлость предпочитает знать тех, кто работает в его замке!

Мы продолжали удерживать Юстину, когда дворецкий, наконец, снизошел, обратившись к старшему всаднику, молча стоявшему в стороне.

- Будь любезен, отнеси эту панну в крыло прислуги, все равно от нее никакого толку пока нет, - и повернулся к нам, жестом велев передать с рук на руки Юстину, а затем приказал следовать за собой.

Не удержавшись, оглянулась и увидела, с какой легкостью понес куда-то в соседнюю комнату бедную девушку страшный всадник. Боюсь, если она очнется по пути и увидит склоненное надо собой лицо в капюшоне, то не скоро сможет прийти в себя. Такого при свете дня увидишь – испугаешься, а тут, в полумраке уходившего в никуда коридора, где исчез со своей ношей Трайлетан…

- Всегда, когда будете встречать Его Светлость в коридорах замка, кланяйтесь! – сказал пан Казимир. – У нас редко бывают гости, но помните: если кто-то пожаловал в «Крыло», вы должны быть любезны и обходительны, иначе можете пожалеть. Не стоит показывать норов и характер перед обитателями замка, здесь все не так как в тех местах, откуда вы прибыли.

Мы с Габриэлой переглянулись. Я заметила страх в глубине глаз женщины. Она боялась так же, как и я, только находила в себе силы, в отличие от Юстины, держаться и не падать в обморок, понимая, что толку от подобной слабости не будет никакого.

Пока мы шагали, поднимаясь наверх по широкой лестнице, ощущая толстую ковровую дорожку под ногами, свет за нашими спинами стал медленно гаснуть, а впереди начинал разгораться, будто сам замок спешил осветить нам путь там, где это требовалось.

Невольно вспомнив Элкмара, неожиданно подумала о том, что, по всей вероятности, есть некто или нечто, управляющее самим замком. Что, если не князь, а это существо, или даже сам замок, как бы странно это не звучало, переносил огромное здание через порталы?

В моей голове роем вились вопросы, один загадочнее другого. Я боялась этого места, боялась его обитателей и, в тоже время, мне все было интересно вокруг, все манило прикоснуться, узнать тайну замка. Ведь у «Черного Крыла» не могло не быть тайны!

- С панной Машкевич советую вам вести себя очень почтительно. Она приходится отдаленной родственницей князя и имеет большой вес в замке, так что с ее мнением он считается! – как бы невзначай, сказал шестирукий дворецкий.

- А господин князь часто отсутствует? – спросила я, не удержавшись от вопроса.

Казимир продолжал идти вперед и вот мы уже достигли вершины лестницы, когда он соизволил ответить.

- Довольно часто. Он очень занятой человек, но это не ваше дело, - остановился, дожидаясь, пока мы поравняемся с ним и смерил меня заинтересованным взглядом.

- Ваше дело уборка и стирка, - сказал он, остановив взгляд всех своих глаз на моем лице, - а вот глупые и ненужные вопросы задавать не советую, - затем неожиданно резко придвинулся ко мне, так что я не успела отпрянуть назад и наши лица оказались в опасной близости друг от друга. По коже словно поползли насекомые, вызывая неприятный зуд – это шесть глаз дворецкого буквально ощупывали меня взглядами. Затем, так же резко, он отстранился и распрямил спину.

- Идите за мной и держите свои рты на замке, пока я добрый!

Габриэла покосилась на меня, одними глазами умоляя не задавать более вопросов жуткому мажордому (1) князя, и я кивнула, соглашаясь прикусить свой болтливый язык. Наверное, это от страха из меня лезли все эти вопросы. Обычно я не отличалась болтливостью, но люди по-разному реагируют на подобную ситуацию. Кто-то падает в обморок, кто-то лишается дара речи, а кто-то напротив, приобретает ее. Но как бы то ни было, пан дворецкий не казался мне злым или жестоким, зловещим и пугающим – да, но тут не было его вины, ведь сам облик существа вселял ужас и страх.

Мы двигались дальше. Коридор, по которому мы шли, был широким. Пол устлан ковровой дорожкой, почти такой же, как и на лестнице у входа. На стенах в нишах вспыхивали и гасли за нашими спинами свечи в тяжелых канделябрах. Я видела украдкой огромные картины с пейзажами, а один раз заметила темный силуэт, который при приближении осветили свечи. Им оказались пустые доспехи, что словно охраняли проход в коридоре.

Сердце мое билось от волнения и доли страха, хотя, мне кажется, я уже смогла немного успокоиться, когда поняла, что нас все же будут использовать по назначению, а не в качестве блюда на стол зловещего князя, и одно это не могло не радовать.

Вскоре очередной поворот и коридор привел нас в просторное и удивительно светлое помещение, где пахло пирогами и тушеными овощами, запах которых я почувствовала еще за пару минут до того, как оказалась в комнате, где среди кухонной утвари и суетящихся женщин, одетых в одинаковые серые платья с белыми передниками и чепцами на головах, я увидела и ту, о ком нам говорил дворецкий.

- Мирослава Машкевич, экономка замка! – представилась она, приближаясь и вытирая руки о передник.

Я не удержалась от вздоха облегчения, когда увидела, что передо мной стоит простая женщина, такая же, как и я, и моя спутница. Но радость длилась не долго.

- Я оставлю вас! – проговорил сухо дворецкий. – Позаботьтесь о новеньких, пани Машкевич! – обратился он к экономке, после чего почти грациозно развернулся, взмахнув всеми шестью руками, и направился назад, по коридору, по которому еще недавно мы следовали за ним.

Я снова посмотрела на панну и сглотнула, заметив ее глаза.

- Представьтесь! – приказала женщина и мы с Габриэлой назвали свои имена, упомянув о Юстине, которую унес в неизвестном направлении старший всадник князя Вацлава. Пока мы говорили, она рассматривала нас, но без особого интереса, словно мы были просто очередными работницами, пришедшими под ее начало, впрочем, это меня не особо насторожило. Насторожило другое, а именно то, что женщина оказалась не человеком и выдали ее глаза, в которых плескалась вселенская мудрость, какая бывает только у старых людей, проживших жизнь. Эти глаза заставили меня вздохнуть с каким-то отчаянием. На миг показалось, что в замке нет простых людей, кроме нас с Юстиной и панной Габриэлой и это было неприятно и страшно.

Пани Машкевич была невысокой полной женщиной, одетой крайне опрятно. Свои волосы цвета соломы, она прятала под чепцом. Я уронила взгляд на ее пухлые руки, но несомненно, проворные, ведь у Домових (2) не бывает иных. И я почти не сомневалась, что наша хозяйка и есть та самая Домовиха. Впрочем, делиться данной новостью я не спешила, оставив свои мысли при себе. А женщина тем временем спросила:

-  Что умеете делать лучше всего? – и пытливо посмотрела сперва на Габриэлу.

- Я хорошо шью! – ответила вдова и ее слова были истинной правдой, ведь именно она смастерила свадебное платье для моей сестры, да и всю деревеньку обшивала, да порой такими нарядами, что и в городе не каждая панна носит. Когда был жив ее муж, пан Томек, они вместе частенько наведывались в город, где он продавал свои товары, бочки для вина, а она в свободное время бродила по улочкам, присматриваясь к нарядам городских жителей, чтобы потом привезти новые идеи в нашу деревеньку. После смерти мужа панна Войцех только тем и зарабатывала, что шила.