Карающий меч адмирала Колчака - Николай Кирмель

В начале XX в. в России, как и других странах Европы, основным ведомством, выполнявшим функции обеспечения внешней и внутренней безопасности, являлось Министерство внутренних дел. Департамент полиции (ДП) МВД стоял во главе политического и уголовного розыска, осуществлял разработку мер по охране общественного и государственного строя России, вел борьбу с революционным движением, наблюдал за производством дознаний по политическим делам, руководил деятельностью полицейских, жандармских и охранных органов, ведал охраной государственной границы, выдачей паспортов русским подданным и видов на жительство в России иностранцам, наблюдал за изготовлением, хранением, торговлей, транспортировкой оружия и взрывчатых веществ и т.д.{61}. Центральный аппарат Департамента насчитывал 6 делопроизводств. Третье выполняло функции по обеспечению внешней и внутренней безопасности государства, имело для этой цели секретную агентуру. В 1898 г. из него было выведено отдельное подразделение — Особый отдел, которому поручался не только политический розыск и охрана, но и контроль над ввозом и контрабандой оружия в России, наблюдение за иностранными разведчиками, специальные профилактические мероприятия и т.д.{62}.

Исполнительными органами ДП являлись 15 районных охранных отделений и 27 охранных отделений общей численностью около 1000 человек, 75 губернских и областных жандармских управлений, 33 жандармских полицейских управлений железных дорог Отдельного корпуса жандармов (ОКЖ)[5] общей численностью свыше 14 тысяч человек{63}.

Русское правительство, сознавая возможность военного конфликта на Дальнем Востоке, не могло не обратить внимания на возрастающую в условиях будущей войны опасность иностранного шпионажа, особенно со стороны Японии, спецслужбы которой вели разведку против России в Европе, на Ближнем Востоке, в других регионах. Особенно активно вели японцы свою шпионскую деятельность в столице Российской империи.

Для борьбы с иностранными спецслужбами, действовавшими под прикрытием иностранных посольств, в 1903 г. был создан первый самостоятельный контрразведывательный орган в России — разведочное отделение Главного штаба, которое в дальнейшем было преобразовано в Санкт-Петербургское городское контрразведывательное отделение. Год спустя, с конца весны 1904 г. в особом отделе Департамента полиции начало функционировать контрразведывательное подразделение. Однако и оно просуществовало недолго — по июнь 1906 г. Каждая спецслужба действовала обособленно друг от друга{64}.

К 1907 г. завершился раскол Европы на два противостоящих военно-политических блока: Тройственное согласие, или Антанту (Россия, Франция, Англия), и Тройственный союз (Германия, Австро-Венгрия, Италия). Оба блока развернули активную подготовку к войне. В сложной международной обстановке обострилось тайное противоборство спецслужб, в частности, активизировалась работа австрийской и германской разведок. В таких условиях назрела необходимость в создании контрразведывательной службы в Российской империи.

Начиная с 1908 г. перед неоднократно собиравшейся межведомственной комиссией (МВД, военное и морское ведомства) вставал вопрос: при каком министерстве создать контрразведку — военном или внутренних дел? В 1910 г. товарищ министра внутренних дел П.Г. Курлов настоял на принятии организационной схемы № 1, согласно которой контрразведка являлась органом военного ведомства, а МВД оказывала ему содействие. Свое решение он мотивировал тем, что Департамент полиции не обладал специальными знаниями организации русской и иностранных армий и вследствие этого не мог эффективно руководить контрразведывательной службой. С этой точкой зрения согласились и военные, не знавшие азов оперативно-розыскной деятельности{65}.

В результате узковедомственного подхода заместителя главы МВД генерал-лейтенанта П.Г. Курлова и соглашательской позиции остальных членов межведомственной комиссии, контрразведка, как общегосударственная функция, была передана в ведение военного ведомства. По всей видимости, в предвоенные годы умами властителей судеб страны еще не овладела мысль о жизненной необходимости организовать в государственном масштабе единую систему противодействия подрывной деятельности иностранных спецслужб, поэтому военная контрразведка формировалась как орган, предназначенный для борьбы с военным шпионажем и защиты военных секретов в армии, а не как структура с более широкими функциями (обеспечения безопасности вооруженных сил) и полномочиями.

Рождение контрразведки как системы состоялось летом 1911 г., с утверждения военным министром генералом от кавалерии В.А. Сухомлиновым 8 июня «Положения о контрразведывательных отделениях» и начала формирования в управлениях генерал-квартирмейстера штабов военных округов контрразведывательных отделений (КРО)[6], предназначавшихся «для борьбы с военным шпионством, и вообще для воспрепятствования тем мерам иностранных государств, которые могут вредить интересам обороны Российской империи»{66}.

Создание органов армейской контрразведки не означало учреждения некой особой системы, в частности, потому, что отсутствовал управляющий центр, координирующий и планирующий борьбу с вражеской агентурой, а тем более прогнозирующий вероятные действия иностранных спецслужб по стране в целом.

По данным специалистов Департамента полиции, военное ведомство, создавая контрразведывательную службу, совершило ошибку, законспирировав ее деятельность. По этой причине сотрудники контрразведывательных бюро были лишены всякой исполнительной власти, даже той, которую они имели как жандармские офицеры. Инструкцией им предписывалось только вести наружное наблюдение, а в случае обысков и арестов обращаться к местным жандармским органам. Но парадокс ситуации заключается в том, что после создания в Военном министерстве контрразведывательных отделений циркуляром Департамента полиции от 18 сентября 1911 г. № 107398 борьба с иностранными спецслужбами была изъята из круга прямых обязанностей ГЖУ и охранных отделений, хотя им были даны указания по-прежнему передавать поступающие сведения о фактах шпионажа окружным генерал-квартирмейстерам.

Таким образом, разоблачение иностранных разведчиков перешло из такого крупного учреждения, как Департамент полиции, в ведение скромных по численности отделений. И если ГЖУ из-за малочисленности не могло бороться со шпионажем в своей губернии, то каких результатов можно было ожидать от отделения, которое по числу служащих являлось меньше любого жандармского управления и к тому же функционировало нелегально. После реорганизации начальник отделения — лицо, лишенное всякой власти, — мог только при хороших отношениях с жандармскими властями рассчитывать на реализацию своих агентурных сведений. ГЖУ, облеченные властью по производству дознания, являлись слепыми исполнителями воли контрразведки военного ведомства.

Проанализировав работу военной контрразведки, специалисты ДП признали ее бессистемной и дали неудовлетворительную оценку ее оперативно-розыскной деятельности. Помимо указанных недостатков, чины Департамента констатировали некоторую отчужденность КРО от жандармских управлений и охранных отделений. Она выражалась в том, что начальники КРО в своих требованиях к начальникам ГЖУ и охранных отделений о проведении совместных оперативно-розыскных мероприятий не считали нужным посвящать последних в существо дела. В этих случаях роль жандармерии и охранки сводилось лишь к формальному исполнению ими требований контрразведки. Жандармерия и охранка не имели возможности самостоятельно проводить расследования и оперативные разработки подозреваемых в шпионаже лиц. Несогласованность действий упомянутых розыскных органов в борьбе с агентурой замечалась и при ведении наружного наблюдения. Из-за отчужденности органов сыска часто за одними и теми же лицами слежка велась одновременно несколькими спецслужбами, что ухудшало эффективность розыска{67}.

В канун Первой мировой войны, 16 июля 1914 г. было утверждено «Положение о полевом управлении войск в военное время», регламентировавшее «организацию высшего управления войсками, предназначенными для военных действий, устройства их тыла, а равно обязанности, права и круг ведения органов и чинов полевого управления», разделившее страну на театр военных действий (ТВД) и тыл, и тем самым закладывавшее организационное противоречие, дезорганизовавшее впоследствии управление армией. «Положением» вводилась должность Верховного главнокомандующего, а при нем создавался штаб, состоявший из управлений генерал-квартирмейстера, дежурного генерала, начальника военных сообщений и военно-морского.

Управление генерал-квартирмейстера, состоявшее из четырех делопроизводств (общего, по службе Генерального штаба, оперативного, разведывательно-статистического), занималось разработкой боевых операций, сбором и обработкой разведывательных и статистических данных о неприятеле, вопросами прохождения службы офицерами Генштаба на ТВД. Так, в соответствии со ст. 117 «Положения» на генерал-квартирмейстера фронта возлагались следующие обязанности по разведке и контрразведке: «Генерал-квартирмейстер по общим указаниям начальника штаба организует и руководит делом разведки о противнике и местности, а также принимает меры для борьбы со шпионством; вместе с тем он разрабатывает общие соображения по согласованию мероприятий, предпринимаемых в отношении разведки и борьбы со шпионством штабами армий, входящих в состав фронта»{68}. КРО в действующей армии были созданы только в 1915 г.