Безмятежное зло - Яна Розова

Мария Ивановна еще долго плавала в прелюдиях – хоть она и решила рассказать всю правду, но никак не могла начать. Наконец, настроилась и заговорила о Вадиме.

– Я видела его фото, на которых ему семь, десять, двенадцать. Он всегда был хорошо сложен, всегда – мужчина. Такое тонкое лицо, такие глубокие карие глаза…

– Естественно, сначала я просто наблюдала, потому что мне нравилось смотреть на него. Нравилось называть его сыном, только чем дальше, тем меньше я видела в нем сына. Скорее, приятного парня. И вы не поверите – он первый начал!.. Мне тогда было тридцать восемь, мужу – почти сорок. Он был хорошим человеком, только немного отстраненным. Женился на мне потому, что я напоминала ему его покойную жену. И когда муж меня увидел, он решил, будто это его второй шанс. Сплошная романтика.

Не успела Феня додумать одну из своих ассоциативных мыслей, как Мария Ивановна ее произнесла:

– Может, и Вадик в меня поэтому влюбился? Эдипов комплекс, и все такое. И, если хотите знать, то все началось с физического влечения. Чувства пришли гораздо позднее. В первый раз все случилось посереди белого дня. У Вадика начались каникулы и у меня – тоже. Я же преподавала в институте. Проснулась утром, муж уже ушел. Пошла в ванную, а Вадик там, почти голый. И, негодяй такой, не смутился, а обнял меня. Меня как-то околдовало то, что был он совершенно уверен в себе, как опытный соблазнитель… А потом говорил, что увидел обнаженную женщину впервые! Вот же врун!

Она рассмеялась. Смех закончился слезами.

– В тот же вечер я рассказала обо всем мужу. Это было несложно, потому что я точно знала, что Вадика люблю, а его – нет. Только стыдно было, что я не испытывала вины за все содеянное. Муж сказал, что меня не отпустит, сына выгонит, а то, что случилось, надо забыть. Я пошла собирать вещи, а он догнал меня и ударил. Прибежал Вадик, случились гадкие разборки. Мне стало тошно от того, что сын с отцом дерутся, и я объявила, что ухожу от обоих. Добавила, что это мерзейшая сцена, я им обоим ее не прощу. Тогда муж смирился, а Вадик умолил меня остаться. И я не смогла уйти – он был такой… мой. Мы стали жить… Я переехала в комнату Вадика, муж остался в нашей спальне. Через какое-то время, как это всегда и бывает, мы с Вадимом поссорились. Даже не помню, почему. Кажется, он слишком много времени проводил со своим одноклассником – забыла, как его зовут. Сейчас-то я понимаю, что он был еще ребенком, ему надо было играть с ребятами своего возраста. Муж утешал меня, я решила, что сделала ошибку, когда влюбилась в такого юного парня. Вернулась к мужу. Забеременела. И вот это был ужас!

– Почему?

– Мне бы хотелось ребенка от Вадика, – со вздохом ответила Марья Ивановна. – Но Вадик в детстве переболел малярией, он не мог иметь детей. Узнав, что будет ребенок, муж – отправил Вадика в Москву, учиться. Тогда я четко и ясно поняла, что муж чужой человек, а люблю я только Вадика. Родился Олег. И после этого мы оба – я и Вадим – словно с ума сошли! Я стала ездить к нему, он стал приезжать в Гродин. Нас объединяло настоящее глубокое чувство. Причем на этот раз не было никакого желания объявить обо всем мужу.

– Ну а потом ваш муж умер.

– Да, он умер. И я должна вам открыть правду: это я виновата в его смерти.

Феня насторожилась.

– Он покончил с собой, узнав, что мы с Вадимом снова вместе, – произнесла Мария Ивановна, разочаровав свою собеседницу. – Он наконец-то понял, что я – не его бывшая жена, что я лишь похожа на нее. Он осознал: ее не вернуть, в жизни не бывает второго шанса. До сих пор никто не знает о его самоубийстве, ведь у мужа было слабое сердце, решили, что просто случился приступ. Муж много работал в то время, хотел занять себя чем-нибудь, чтобы не думать обо мне и Вадиме. И вот, я приехала от Вадика из Москвы, забрала Олежку у подруги, с которой всегда его оставляла, вернулась домой и нашла мужа мертвым. Он просто лежал на кровати, будто спал. Я вызвала «скорую», набежали соседи, приехали друзья, все засуетились. Я отдала доктору медицинскую карту из поликлиники, где был указан диагноз, он написал в заключении о смерти: инфаркт миокарда. А позже в мусорной корзине я нашла пузырек от валиума. Думаю, муж выпил все таблетки разом, лег на кровать и умер. Все.

– Кто-нибудь знает о самоубийстве вашего мужа?

– О нет! – Воскликнула Мария Ивановна с неподдельным ужасом. – Только я догадалась, но никому не сказала. Вадим бы себе этого не простил, а Олежка и так меня… мало любит – зачем ему давать новый повод нас упрекать?!.. После смерти мужа мы с Вадимом стали жить вместе, как муж и жена.

– Вам не мешала?..

– Разница в возрасте? – Мария Ивановна, расслабившаяся и похорошевшая от своих воспоминаний, вдруг насупилась, углубив свои морщины. Ее голос слегка заскрипел, – да, окружающие нам не могли простить нашего счастья. Его друзья меня стеснялись, выкали, держались так, будто я мать Вадика. Да еще эта нотка удивления: неужели же он трахает эту старую кошелку? – Мария Ивановна передразнивала кого-то, делая большие глаза и всплескивая руками, как рыночная торговка. – Гадко было их видеть. Впрочем, мои подруги вели себя не лучше. Сначала – ой, да как, почему, зачем? А потом просто все по очереди отвалились от меня, разошлись. Встретишь случайно: как дела – нормально. И все. Но такова была цена нашей любви. Никто не понимал, что нас связывала любовью душ, а не тел.

Мария Ивановна потушила окурок в пепельнице, подлила Фене кофе, отошла к окну. Нетрудно было догадаться, что она скрывает слезы.

– Ну а почему же вы позволили Вадиму жениться на Ладе?

– Всему приходит конец, – обернулась Мария Ивановна. – То есть, я по-прежнему люблю Вадима, но для любви нужны другие силы, а они иссякли. И еще, понимаете, я чувствую свой закат, я хочу настроиться на старость, на свой возраст. Не хочу быть смешной старухой, которая делает вид, будто не понимает, что происходит и как она выглядит. Вадик уже мешал мне сохранять достоинство.

Вот этот аргумент показался Фене настоящим.

– Лада училась в группе, которую я курировала, – продолжила Мария Ивановна уже другим тоном. – А Вадик вел в этой группе занятия. Мы оба работали в университете, – уточнила она. – Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять – Лада сразу же приметила его: хорошо одет, водит иномарку, перспективная должность. А Ладочка хотела замуж за настоящего городского мужчину. Она ходила за ним следом, даже назначала свидания, хоть и знала, что Вадим живет со мной. В какой-то момент я заметила, что Вадиму она нравится. Зачем мешать их чувствам?

– И между ними была духовная близость? – Феня не смогла скрыть иронию.

– Этого я не заметила, – в тон ей ответила Мария Ивановна. – Мне кажется, что у Вадика был кризис среднего возраста. Он вдруг понял, что половина жизни утекла, и ему захотелось снова пережить молодость вместе с юной Ладой. А духовная близость – она ведь никуда не исчезла. Мы с Вадимом оставались по-прежнему близки…

За окном уже совсем стемнело. Фене было не по себе оставлять Марию Ивановну одну.

– А где ваш сын?

– Он в университете, скоро домой придет. Олежка учится в одной группе с Ладой. Видите, как мы все повязаны! Цепочки совпадений. Я похожа на мать Вадика, Лада учится с моим сыном в одной группе, мы все друг друга любим. Правда, Ладочка с Олежкой общего языка не нашли: как встретятся, так крысятся.

Фене не хотелось спускать Марию Ивановну с небес на землю, а что было делать?

– В субботу он дома был?

– Что? Вы подозреваете моего сына? Но он дома был, со своей девицей. Всю ночь копошились в его комнате. Я ее видела: высокая такая, крупная, загорелая как мулатка. И губы… они их гелем накачивают?

Из чистого любопытства Феня решила дождаться Олега и дождалась – через три минуты. Парень торпедой проскочил мимо комнаты, в которой его мать общалась с гостьей, к своей комнате, а через минуту – назад. Хлопнула дверь. Ни слова, ни лика Фене уловить не удалось.

Она попрощалась с Марией Ивановной и ушла.

Ехал Грека через реку

Фене хотелось вернуться в Домбай. Она уже позвонила Наталье, рассказала о своей встрече с нимфоманкой, оказавшейся вовсе не нимфоманкой, узнала, что и в этот день дети резвились, как белые медвежата, папа наслаждался бордом, а сама Наталья проскучала весь день в кафе.

– Не мое это – снега, лыжи-пыжи, метели и прочее, – заключила Наталья. – Я уговариваю твоего отца ехать назад в Гродин. Вру, что дел в агентстве полно. Кстати, заскочишь туда?..

В брачное агентство «Юдифь», которым владела Наташа, Феня просто обязана была заскочить. С некоторых пор она выполняла в агентстве обязанности советника. Ей очень нравилась неопределенность этого слова и таинственные обязанности, которые подразумевались этой должностью. Что делают советники? Советуют. Как мило! Но это право Феня заслужила тяжелым трудом.

Утром она встала пораньше, сделала зарядку, съела овсяную кашу и отправилась выполнять свои служебные обязанности.