На орбите (в сокращении) - Джон Нэнс

Кипу кажется, что время становится вязким. Но, похоже, ничего не происходит. Они все еще пристыкованы к самолету! Он бросает взгляд на Билла, тот быстро говорит по рации:

— «Доставка», у нас неудачный сброс. Включите первую резервную и дайте подтверждение.

— Черт! — односложно отвечает чей-то голос. — Осталось восемь секунд.

— Первая резервная включена, отсчет два, один, сброс.

Вот теперь их толкает вперед, так, во всяком случае, кажется Кипу. Но нет, они все еще остаются подвеском «1011-го».

— Вторая резервная. — В голосе одного из пилотов слышна едва заметная нотка тревоги.

— Осталось три секунды, — сообщает другой.

— Подача давления.

— Два, один, сброс, черт побери!

На этот раз мир меняется. Пневматическая резервная система с шипением размыкает четыре захвата. Желудок Кипа сжимается — значит, они находятся в состоянии свободного падения. Его пальцы мертвой хваткой вцепляются в подлокотники кресла, он смотрит, как правая рука Кэмпбелла ложится на ключ зажигания.

— «Бесстрашный» пошел, — произносит Кэмпбелл.

— «Доставка» переходит на спуск, — звучит в ответ, и «1011-й» резко уходит в сторону, освобождая дорогу.

«Да включим мы двигатель или нет?» — проносится в сознании Кипа паническая мысль.

— Пуск разрешаю, — слышно в наушниках, и внезапно двигатели их космического аппарата подтверждают свою принадлежность к классу ракетных — Кип получает мощный удар в спину и думает лишь об одном: в состоянии ли Билл Кэмпбелл после такого рывка различать показания приборов?

— Есть пуск!

— Разрешение на подъем, «Бесстрашный». Удачи.

— Вас понял.

Их бросает вперед с немыслимой силой и скоростью.

«Фантастика!» — мысленно произносит Кип. Теперь они поднимаются почти по вертикали. Кип видит, как маленькая черная точка смещается к центру индикатора высоты. Он знает, что перегрузка составляет всего 3,5g, и все же она кажется ему огромной.

А как трясет! Их маленький кораблик словно трещит по швам, рывками набирая высоту. Страх, охвативший Кипа, так запредельно велик, что он его даже не ощущает.

— Скорость два маха, прошли тридцать тысяч метров, — сообщает Билл.

«Два маха, — думает Кип. — Это… Это больше двух тысяч километров в час!»

Его сердце бьется так, словно готово выпрыгнуть из груди, он смотрит только вперед — на курсах ему объясняли, что если он посмотрит в иллюминатор, то оторвать взгляд от зрелища за окном уже не сможет. И все же краем глаза Кип увидел изгиб поверхности Земли.

— Пока, — поясняет Билл, — я управляю кораблем как самолетом. Когда поднимемся выше, для выхода на правильный курс у нас останутся только двигатели малой тяги. Прошли сорок пять тысяч метров, скорость три маха.

Кип знает, что это почти максимальная скорость, на которой они будут идти, пока не поднимутся над плотными слоями атмосферы на высоту, где увеличение скорости уже не сможет привести к нагреву корпуса из-за трения о молекулы воздуха.

— Шестьдесят тысяч метров, три и две десятых маха, — произносит Билл и добавляет: — Технически мы еще не в космосе, Кип.

«А на мой взгляд, именно там», — думает Кип, не сводя глаз с высотомера и чувствуя, как уменьшается перегрузка. Ему хочется крикнуть: «О-го-го!» — и как можно громче, но это было бы неуместно, к тому же пилот может испугаться. А пугать пилота, который направляет эту яичную скорлупу в космос, ни в коем случае не стоит.

Земля отсюда кажется огромным шаром, поверхность которого они огибают. Давление на спину начинает ослабевать — Билл сдвигает ручку дросселя, используя набранную кораблем огромную кинетическую энергию, чтобы в безвоздушном пространстве достичь высоты 500 тысяч метров.

Вскоре Билл переводит корабль в режим горизонтального полета, используя двигатели малой тяги, — нос корабля медленно опускается относительно горизонта, восстанавливается нормальная сила тяжести.

— Набираем рабочую скорость, — говорит Билл.

Они проходят показатель 6500 километров в час, потом 8 тысяч и 10 тысяч, цифры на индикаторе знакомы Кипу по учебникам, однако поверить в их реальность невероятно трудно. Они летят быстрее пули. Намного, намного быстрее.

Сила тяжести, которую, как ему кажется, ощущает Кип, это на самом деле сила, создаваемая ускорением корабля, — двигатель разгоняет «Бесстрашный» в безвоздушном пространстве до 27 тысяч километров в час.

— Готовьтесь к небольшой тряске, — предупреждает Билл.

— Какие-то неполадки? — спрашивает Кип встревоженно.

Билл в ответ усмехается:

— Нет. Просто пора переходить на нейтралку. — Пилот сдвигает ручку дросселя до упора, выключая ракетный двигатель, внезапное исчезновение тяги и ускорения создает у Кипа ощущение, что он снова падает, только на сей раз вперед.

— Мы в невесомости, — объявляет Билл. — Примите мои поздравления, дружище.

Он оборачивается, чтобы пожать Кипу руку:

— Вы официально вышли на околоземную орбиту.

— Так мы уже на ней? — Кип поворачивает голову к иллюминатору.

— Будьте уверены. Эта орбита настолько стабильна, что мы могли бы продержаться на ней сорок, а то и шестьдесят лет.

Кип погружается в благоговейное молчание, он по-прежнему сидит, вцепившись в подлокотники, постепенно привыкая к новым ощущениям. Наконец Кип позволяет себе сделать вдох. «Шестьдесят лет», — думает он. Через несколько секунд к нему возвращается дар речи.

— В эту минуту, — говорит Кип, — я чувствую себя самым счастливым человеком на свете.

Сенатский подкомитет по космическим исследованиям. Административное здание «ХАРТ», Вашингтон, округ Колумбия, 17 мая, 11 ч. 00 мин.

Директору Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства (НАСА) Джеффу Ширу нравится его пост. Но его передергивает от одной мысли о необходимости иметь дело с этими лицемерами — сенаторами и конгрессменами. Они уверяют избирателей, что оказывают поддержку космической программе, а сами лишь стараются ее выхолостить.

Джефф с жаром выступил на сегодняшних слушаниях. Представленные им бюджетные показатели верны, заявил Джефф Подкомитету, и он будет обращаться в средства массовой информации с жалобами на Конгресс всякий раз, как только конгрессмены попытаются урезать финансирование космической программы. Члены Подкомитета ясно дали понять, что вызывающий тон директора НАСА шокирует и оскорбляет их. Однако Джефф полностью уверен в себе — он знает, что Президент одобрит его действия. А еще приятнее сознавать, что его методы приносят результаты, загоняя Конгресс в угол.