Роботы утренней зари - Айзек Азимов

Бейли кивнул.

– Я это хорошо знаю. – Я полагаю, что уничтожение человекоподобного робота – не совсем убийство в точном смысле этого слова.

Бейли подался вперед, широко раскрыв глаза, и закричал:

– О, дьявол! Женщина, хватит фокусов! Вы хотите сказать, что доктор Фастальф убил Р.Дэниела?!

– В данном случае я прощаю вам вашу невежливость, Бейли. Нет, Р.Дэниел не был убит. Но он не единственный человекоподобный робот на Авроре. Убили другого робота. Точнее сказать, его мозг был полностью разрушен; его поставили в постоянный и необратимый роблок.

– И говорят, что это сделал доктор Фастальф?

– Так утверждают его враги. Так говорят экстремисты, желающие, чтобы только космониты распространились в Галактике, а земляне исчезли из Вселенной. Если эти экстремисты сумеют в следующие несколько недель добиться новых выборов, они наверняка захватят полный контроль в правительстве, и результаты этого непредсказуемы.

– Я не понял, почему этот роблок так важен в политическом смысле.

– И я тоже, – сказала Димачек, – Я не претендую на понимание политики Авроры. Но по моим умозаключениям, человекоподобные роботы каким-то образом входят в план экстремистов, и это уничтожение привело их в ярость. – Она сморщила нос. – По-моему у них весьма запутанная политика, и я только собью вас с толку, если буду пытаться объяснить ее.

Под спокойным взглядом помощника секретаря Бейли овладел собой и тихо спросил:

– А причем тут я?

– Из-за Фастальфа. Вас уже посылали в космос по делу об убийстве, и вы его удачно разрешили. Фастальф хочет, чтобы вы сделали это еще раз. Вы поедете на Аврору и откроете, кто виноват в роблоке. Фастальф видит в этом единственный шанс победить экстремистов.

– Я не роботехник. Я ничего не знаю об Авроре…

– Вы ничего не знали и о Солярии, однако, вам все удалось. Дело в том, Бейли, что мы так же, как и доктор Фастальф, желаем узнать, что случилось на самом деле. Мы не хотим его поражения, ибо в этом случае экстремисты проявят еще большую враждебность к Земле, чем было до сих пор. Мы не хотим, чтобы это случилось.

– Я не могу взять на себя такую ответственность, мэм. Задача…

– …почти неразрешима. Мы это знаем, но у нас нет выбора. Фастальф настаивает, а за ним в данный момент стоит правительство Авроры. Если вы откажетесь ехать, или мы вас не отпустим, мы окажемся перед яростью Авроры. Если вы поедете и вам повезет, мы будем спасены, а вы получите соответствующую награду.

– А если я поеду и потерплю неудачу?

– Мы сделаем все возможное, чтобы вина пала на вас, а не на Землю.

– Иными словами – были бы спасены чиновные шкуры.

– Лучше бросить вас в пасть волкам, лишь бы Земля не слишком пострадала. Заплатить за всю планету одним человеком – не так дорого.

– Поскольку я уверен, что провалюсь, я спокойно могу не ехать.

– Вы прекрасно понимаете, – мягко сказала она, – что если Аврора просит вас, вы не можете отказаться. Да и зачем вам отказываться? Вы два года пытались поехать на Аврору и были огорчены, что не получили нашего разрешения.

– Я хотел поехать, чтобы мирно договориться о помощи в заселении других планет, а не…

– Вы по-прежнему можете просить их помощи в вашей мечте о заселении других планет, Бейли. Допустим, вам повезет. Это же, в конце концов, возможно. В этом случае Фастальф будет вам страшно благодарен и сделает для вас куда больше, чем сделал бы при других обстоятельствах. И мы будем в достаточной степени благодарны вам и тоже поможем. Разве это не стоит риска, даже большого? Пусть ваши шансы на успех очень малы, если вы поедете, но если вы откажетесь, они будут равны нулю. Подумайте об этом, Бейли, но, пожалуйста, не долго.

Бейли стиснул зубы и, наконец, осознав, что альтернативы нет, спросил:

– Сколько времени у меня в…

Димачек спокойно прервала его:

– Я же вам объяснила, что у нас нет ни выбора, ни времени. Вы уедете – она взглянула на ручные часы – ровно через шесть часов.

5

Космопорт находился на восточной окраине Города в пустынном секторе, который был, собственно говоря, Снаружи. Это скрывалось тем фактом, что билетные кассы и залы ожидания были в Городе, а к самому кораблю шла машина по крытому переходу. По традиции все отлеты происходили ночью, так что покров темноты дополнительно ослаблял эффект Снаружи.

У космопорта было мало работы. Земляне крайне редко покидали свою планету, и движение состояло целиком из коммерческой активности, организованной роботами и космонитами.

Илия Бейли, дожидаясь, когда корабль будет готов для погрузки, чувствовал себя уже отрезанным от Земли. С ним сидел Бентли, и оба угрюмо молчали. Наконец Бен сказал:

– Не думаю, чтобы мама захотела прийти.

Бейли кивнул.

– Я тоже не думаю. Я помню, какая она была, когда я поехал на Солярию. Тут тоже самое.

– Ты хоть успокоил ее?

– Я сделал все, что мог, Бен. Она думает, что я попаду в аварию, или меня убьют космониты, как только я попаду на Аврору.

– Ты же вернулся с Солярии.

– Именно поэтому она и не хочет, чтобы я рисковал второй раз. Она уверена, что удача отвернется от меня. Ну, она успокоится. А ты сожми круг, Бен. Побудь с ней, только не разговаривай насчет заселения новых планет. Это ей в самом деле не нравится, ты сам знаешь. Она чувствует, что ты тогда оставишь ее. Она знает, что сама не сможет поехать и никогда больше не увидит тебя.

– Может, и так, но когда еще это будет.

– Ты, может, смотришь на это легко, а она нет. Так что ты уж не говори с ней об этом, пока меня нет. Ладно?

– Ладно. Я думаю, она чуточку расстроена из-за Глэдис.

Бейли резко взглянул на сына.

– Ты…

– Я не сказал ни слова. Но она тоже видела этот гиперволновой фильм и знает, что Глэдис на Авроре.

– И что из этого? Аврора – громадная планета. Не думаешь ли ты, что Глэдис Дельмар будет ждать меня в космопорту? О дьявол, Бен, неужели твоя мать не знает, что эта гиперволновая гадость на девять десятых выдумка?

Бен с заметным усилием сменил тему разговора.

– Даже странно – ты сидишь здесь без всякого багажа.

– У меня его даже слишком много. Я же одет, верно? С меня снимут всю одежду, как только я окажусь на борту. Ее химически обработают и выбросят в космос, а мне выдадут все новое, после того как я сам буду продезинфицирован, очищен и отполирован внутри и снаружи. Я уже прошел через это однажды.

Помолчав, Бен сказал:

– Знаешь, папа… – он резко остановился и начал снова: – Знаешь, папа… – и опять замолчал.

– Что ты хочешь сказать, Бен?