Леди и разбойник - Барбара Картленд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В течение последних недель они бурно ссорились при каждой встрече, и Барбара уже решила, что Роджер Палмер ей больше не нужен. Он нагонял на нее скуку, а она его раздражала, так что не было смысла сохранять брак, который стал им обоим в тягость. Впрочем, Роджер по-прежнему делал вид, что любит ее.
— Ваш господин и повелитель сегодня такой щеголь! — насмешливо сказал один из придворных.
Она улыбнулась ему из-под ресниц.
— Что вы хотите этим сказать, Рудольф? — осведомилась она. — Ваши комплименты всегда заставляют меня насторожиться.
С этими словами она повернулась и пошла навстречу няне, которая только что вышла на крышу с младенцем в лентах и кружеве.
— Мой маленький Чарлз! — воскликнула леди Каслмейн голосом полным материнской любви.
Взяв младенца из рук няни, она секунду подержала его, ласково глядя на крошечное сморщенное личико сына. Однако прилив нежности длился недолго: она быстро и почти раздраженно отдала младенца няне и снова вернулась к болтающим кавалерам.
— Нам приходится ждать бессовестно долго! — проговорила графиня, глядя на реку.
— Мы столько лет ждали возвращения нашего короля, что еще несколько минут роли не играют, — серьезно отозвался кто-то.
Барбара сделала вид, что не слышала этих слов. Она смотрела вниз, туда, где придворные собирались небольшими группами и медленно двигались к лестнице во дворец Уайтхолл, по которой король вскоре должен был провести свою супругу.
С беззаботным видом она сняла с головы одного из кавалеров шляпу с плюмажем и надела ее, чтобы уберечь прическу от ветра.
— Право, из меня вышел бы на редкость славный мужчина! — воскликнула она.
Ее поклонники рассмеялись.
— Вы мне больше нравитесь женщиной! — прошептал тот, кого она назвала Рудольфом, понизив голос, чтобы его услышала только она.
Казалось, будто его слова заставили Барбару вспомнить, почему она здесь и как важны для нее ближайшие минуты: она сняла шляпу и, непривычно серьезная, стала спускаться на террасу.
Зеваки, не стесняясь в выражениях, пробивались вперед, чтобы поглазеть на собравшихся.
— А вон и старуху откопали! — громко объявил кто-то.
Из дворца вышла немолодая женщина. Она держалась не по годам прямо и гордо, но морщинистая кожа ее поблекла и пожелтела, как старая слоновая кость, а аристократический нос выдавался вперед наподобие клюва. Платье на ней было старомодное, но ее драгоценности так сверкали и переливались на солнце, что Барбара Каслмейн бросила на них завистливый взгляд. Бриллианты старухи всецело завладели ее вниманием, и она даже не заметила юную спутницу старой леди, пока не услышала, как кто-то из ее кавалеров пробормотал:
— Гром и молния, почему никто не сказал мне, что при дворе появилась нимфа?
Только теперь Барбара увидела, что пожилая дама не одна.
Рядом с ней шла девушка, всем своим видом выражая трогательное внимание. Она была невысокая — почти на голову ниже Барбары — и удивительно изящная, начиная с нежной шейки и кончая крошечными ножками, которые выглядывали из-под кружев нижней юбки.
Бледно-золотые волосы спускались ей на плечи свободными локонами, придавая ее личику одухотворенное выражение нетронутой прелести. В глубине огромных темно-серых глаз таились лиловые тени, алые губы идеально правильной формы чему-то улыбались.
Ее наряд был нежно-зеленый, цвета распускающейся зелени, и в ней было что-то столь прекрасное, юное и чистое, что Барбара почувствовала, что, назвав ее нимфой, придворный не преувеличивал.
— Кто это? — резко спросила Барбара.
Никто не спросил, о ком идет речь: все взгляды были устремлены в одном направлении.
— Это вдовствующая графиня Дарлингтон, — ответил Рудольф Вайн. — Я слышал, что она приехала из своего поместья, и ей предоставили покои во дворце. Ее отец верно служил отцу нашего короля и погиб у него на службе. Странно, что после стольких лет графиня пожелала вернуться ко двору.
— Что же тут странного! — недовольно отозвалась Барбара Каслмейн. — Эта девица — ее внучка.
— Внучатая племянница, — уточнил Рудольф.
Барбара обернулась к нему.
— Откуда вы знаете? Кто она?
— Ее зовут леди Пантея Вайн, она моя двоюродная племянница, — объяснил Рудольф.
— Ваша двоюродная племянница! — повторила Барбара. — Почему вы не сказали мне, что она собирается здесь появиться?
— По правде говоря, у меня это просто вылетело из головы, хотя кто-то сообщил мне об этом примерно месяц назад.
К тому же мне было сказано, что Пантея — богатая наследница. Но как это могло получиться, я понять не могу: за время Протектората наша семья лишилась всего имущества.
— Давайте познакомимся с вашей родственницей, — довольно мрачно предложила Барбара.
Она прекрасно знала, что любое новое лицо, появившееся при дворе, может стать ее врагом — особенно если это лицо достаточно хорошенькое. Сейчас ей не хотелось бы иметь новых соперниц. Ей предстояло вести сражение с королевой, однако леди Пантея Вайн была настолько красива, что могла оказаться серьезной противницей. Барбара быстро направилась к вдовствующей графине и ее спутнице, которые остановились у парапета, наблюдая за праздничным зрелищем.
Пантея тихо смеялась, глядя на маленькую лодку, украшенную масками животных: ее команда была наряжена обезьянами.
— Представляю, как им жарко в этих меховых шкурках, — говорила она графине в тот момент, когда Рудольф Вайн, сняв шляпу с пером, отвесил им глубокий поклон.
— Могу ли я вам представиться, мадам? — спросил он, обращаясь к графине.
— В этом нет необходимости, — бесцеремонно ответила она. — Ты мой племянник Рудольф. Я бы где угодно тебя признала: ты вылитый отец. К тому же я ожидала здесь тебя увидеть. Слава о тебе дошла даже до такой глухомани, как Уилтшир.
— Вам не следует верить всему, что обо мне рассказывают, — почтительно возразил Рудольф, но, целуя руку графини, он встретился с ее проницательным взглядом, и ему показалось, будто она над ним смеется.
— Надо полагать, ты хочешь познакомиться со своей родственницей Теей, — проговорила графиня, указывая затянутой в перчатку рукой на стоявшую рядом девушку.
Тея низко присела. Вблизи она казалась еще красивее, чем издалека. Залюбовавшись ею, Рудольф Вайн на секунду забыл о том, что Барбара Каслмейн ждет, чтобы он их познакомил.
— Могу я представить леди Каслмейн? — спросил он, но к его глубочайшему изумлению графиня вдруг выпрямилась во весь свой рост, и лицо ее стало суровым.
— Я не имею желания заводить знакомство с миледи Каслмейн, — холодно объявила она и, повернувшись к ним спиной, устремила взгляд на реку.