Журнал «Вокруг Света» №02 за 1988 год - Вокруг Света

Рагнар Турсет знал ответ уже в 1955 году. Человек готовился выйти за пределы планеты, Хейердал уже пересек на плоту Тихий океан. А семилетний Рагнар решил тогда стать викингом. Дядя подарил ему книгу старинных саг — сказаний о древней славе Норвегии, о подвигах знаменитых мореходов. «У меня, как у каждого мальчишки, были свои герои,— вспоминает ныне норвежский путешественник.— Я бредил викингами».

Первым европейцем, который увидел Америку, в Норвегии считают Бьярни Херлофссона. Первым европейцем, высадившимся в Америке,— Лейфа Эрикссона. Первым европейцем, родившимся в Америке,— Снорри Торфинссона.

Конечно, история путешествий и блистательных побед викингов, которые воспевают древние саги,— только предание. Поэтому-то в Скандинавии спокойно относятся к тому факту, что День Колумба в Америке празднуют, а день Бьярни Херлофссона в Норвегии — нет. Однако, документальные свидетельства того, что торговые корабли викингов побывали в Америке, уже существуют. С фактами не поспоришь — на фотографиях, сделанных профессионалами, силуэт кнорра «Сага Сиглар» четко прорисовывается на ярко-красном фоне заката в Мексиканском заливе. Это корабль Рагнара Турсета — викинга, газетчика, сына и внука фермеров. Турсет — опытный мореход. В крошечной лодчонке он прошел Северо-Западным проходом по «верхушке» Канады, а потом на шлюпке пересек Северное море.

Когда Рагнар пристал к берегам Шотландии, принц Филипп, узнавший о новом предприятии норвежца, сказал просто: «Этот парень, наверное, сумасшедший».

Почему Турсет, у которого в Норвегии, дома, есть своя маленькая, уютная ферма, дающая возможность спокойной, размеренной жизни, ищет приключений в холодном штормовом море? И дед и отец Рагнара жили сельским хозяйством, продавали аппетитный козий сыр с тонкой янтарной корочкой...

Турсет говорит: «Я делаю то, к чему пригоден, а живу для того, чтобы найти себя».

Друзья рассказывают, что одна из самых ценных реликвий отважного путешественника — рогатый шлем викинга. Древний, как старинные саги, и крепкий, как старонорвежский характер.

Вот Турсет стоит на корме «Саги Сиглар»: в шлеме своих воинственных предков, твердая рука лежит на рулевом весле, голубые глаза широко открыты, жесткая рыжеватая борода. В экипаже «Саги» — сыновья Турсета: Эрик, одиннадцати лет, и Нигел, девяти. Оба получили свои имена в честь героев древних саг.

«Сага Сиглар» — точная копия шестнадцатиметрового кнорра, корабля, на котором древние скандинавские мореходы захватывали новые земли, торговали, но вместе с тем и грабили, бросали вызов ветру, океану, судьбе. Прототипом корабля Турсета стал кнорр, который извлекли при раскопках в Роскиллефьорде в Дании в 1962 году,— грозная ладья викингов, одно из самых грациозных судов, бороздивших холодные воды Северной Атлантики.

Турсет хотел увидеть море с борта кнорра таким, каким видел его сотни лет назад знаменитый вождь северных пиратов Эрик Рыжий. Он хотел воскресить для себя и своих сыновей былое величие викингов. Турсет хотел показать, что под парусом кнорр может обогнуть весь земной шар, даже если викинги и не совершали кругосветные путешествия.

Турсет и его сыновья вышли победителями из сражения с океанскими штормами.

Легче было выдержать другие бури — шквалы оваций, которые устраивали экипажу Турсета члены клубов «Сыны Норвегии», встречавшие «Сагу Сиглар» у причалов Бостона, Нью-Йорка, Детройта, Чикаго. Для того чтобы совершить свое путешествие, Турсет был вынужден совмещать боевую натуру отважного викинга со скрупулезной расчетливостью, порой даже мелочностью каких-нибудь венецианских купцов.

Иначе рогатый шлем Рагнара попросту может оказаться на пыльной полке старьевщика.

«Сага Сиглар» — песня викинга! В общей сложности она обошлась Турсету в двести тысяч долларов. Рагнар Турсет — не миллионер, правда, бедным его тоже не назовешь. Огромную сумму удалось собрать благодаря целому ряду сложных и не всегда приятных операций. Финансовая необходимость очень часто заставляет его снимать рогатый шлем предков и смотреть на мир через призму обычного торговца сувенирами. Каждый раз, когда «Сага Сиглар» приставала к берегу, Турсет с сыновьями продавали любителям экзотики рубашки с эмблемой экспедиции, норвежские ножи, плакаты.

Турсет вовсе не намеревался воссоздать «исторически достоверную картину прошлого», как это делал Тур Хейердал на своих бальсовых плотах или Тим Северин, одержимый идеями реконструкции истории. Турсет оснастил «Сагу Сиглар» мотором в 22 лощадиные силы (на всякий случай), было у него и современное навигационное оборудование.

Для чего, спросите вы? Турсет построил свою «Сагу» и вышел на ней в море потому, что шел к этому всю жизнь. «Сага Сиглар» стала для него осуществлением мечты.

«Слишком многие люди отказываются от своей мечты, от того, что бы они хотели по-настоящему сделать в жизни. Я не из их числа»,— говорит современный викинг.

Все ждут от Турсета очередной книги, новых путешествий, новых поисков. И задают вопросы.

«Как вы себя чувствуете?» — «Отлично!»

«Как велики были волны во время шторма?» — «30 футов!»

«Чем думаете заняться теперь?» — «Гольфом».

Рагнар Турсет шутит. Древние норвежские саги, как известно, не изобилуют юмором. Наверное, Турсет и в этом похож на викингов.

А. Федорченко

На размышления — пять секунд

Вертолет терял высоту. Он еще не падал, но, казалось, что сил удерживаться в воздухе у него остается все меньше и меньше. Специальный прибор просигналил: внимание, обледенение! Фюзеляж и несущий винт быстро покрывались льдом, толщина его росла на глазах: минута — миллиметр. Началась вибрация, машину мелко и противно трясло.

Однако летчики не проявляли беспокойства, словно опасность угрожала не им самим. Изредка обмениваясь короткими фразами, они не торопились включать противообледенительную систему. Наконец, ситуация достигла критической точки: началась сильнейшая болтанка, ручка управления заходила ходуном, машина теряла контроль.

Летчики переглянулись. Именно этого момента они и ждали. Полет проходил по сценарию, все это было запланировано. В кабине сидели испытатели.

Познакомились мы с ними случайно. Наша воркутинская командировка подходила к концу. Почти каждое утро в гостиничном коридоре мы встречали двух молодых людей в спортивных костюмах. Судя по их скучающим лицам, по неторопливым движениям, можно было подумать, что приехали они сюда отдыхать и это им изрядно надоело. Номера наши были рядом, и мы уже привычно раскланивались при встречах.

Наконец любопытство одолело нас, мы не вытерпели и спросили, что же это за такие неинтересные дела привели их в тихий заполярный город, название которого в переводе с языка коми означает Медвежий угол. Познакомились. Наши скучающие соседи — Георгий Агапов и Валерий Бондаренко — оказались летчиками-испытателями.

Георгий Агапов — спокойный, медлительный, худощавый, с доброй интеллигентной улыбкой. Валерий Бондаренко — мускулистый, по-военному подтянутый, очень подвижный и веселый. В Воркуте они прожили два месяца. «Совместимость хорошая,— заметил Агапов.— Хотя за такое время можно было бы и до рукопашной дойти, если иметь неуживчивый характер...»

В Воркуту они пришли «своим бортом» — прилетели на новом, крупнейшем в мире вертолете Ми-26. Машина создана в КБ имени М. Л. Миля, одной из ведущих конструкторских фирм в мировом вертолетостроении. Максимальный взлетный вес машины — 56 тонн, грузоподъемность — 20 тонн (для сравнения: в среднем вертолет поднимает 5—10 тонн), максимальная скорость — 295 километров в час.

Сейчас Ми-26, зачехленный, посеребренный инеем, стоял в специально отведенном месте на городском аэродроме. «Восьмерки» — Ми-8 казались рядом с ним игрушечными. Местные летчики с уважением оглядывали громадную машину, расспрашивали о ее летных качествах, характере. Испытатели отвечали охотно, но многое в характере нового вертолета им самим было еще не ясно. Предстояла серия испытаний. А погода, как на зло, держалась хорошая, и испытателям ничего не оставалось, как отсиживаться в гостинице. Для них идеально подходила такая погода, при которой никто уже не летает...

Но в один из дней они все-таки сумели совершить полет с отключенной противообледенительной системой. Какая степень обледенения представляет реальную опасность, как будет вести себя машина? На эти вопросы нужно было найти ответы. А что делают в такой обстановке испытатели? Работают. Приборы-самописцы пишут, испытатели же, подобно врачам, ставящим на себе эксперимент, наблюдают за течением «болезни». Ну а если кризис? На то они и пилоты высочайшего класса, чтобы найти выход из любого положения. Зато потом другие летчики, оказавшись в аналогичной ситуации, будут уже четко знать, что делать.