Сорванцы - Миклош Ронасеги

Предположим, что среди двух миллионов людей потеряется один малыш. Но нет, не надо думать ни о чем плохом.

Глава пятая, в которой все ссорятся друг с другом, ситуация становится все более напряженной, но об этом знаем только мы

Итак, сорванцы переодели и привели в порядок малыша.

Солжет всякий, кто станет утверждать, что это простое дело. Говорить всегда проще, чем делать. Особенно трудно тем, у кого нет младших братьев и сестер. К счастью, у одного из родственников Терчи недавно родился маленький, и она, хотя довольно смутно, представляла себе, как переодеть малыша.

— Ребенка кладут на спину, подмывают, потом одевают в чистое.

— Ну, хорошо, приступим.

— Надо все заранее приготовить.

— Что?

— Пеленки, тальк, тазик для грязного белья, губку.

Берци кинулся за тазиком, Карчи принес губку.

— Встань поближе к маленькому, пока я пеленки ищу, — велела Терчи.

Карчи опустился перед карапузом на колени, стал разговаривать с ним, чтобы тот не капризничал. Терчи все перерыла в шкафу в поисках чего-нибудь подходящего, но обнаружила только гигантские носовые платки деда.

— Скандал будет страшный!

— А где же твои пеленки?

— Как это где? Мама, наверное, их подарила вместе с моими детскими вещами.

— Пеленки — дарить?

— Ну и что? Их можно как следует отстирать. Ничего-то ты не понимаешь.

Засмеявшись, Терчи мило вздернула носик и собрала со лба каштановые волосы.

Отдуваясь, в комнату влетел Берци с тазиком в руках.

— Можно начинать?

— Давайте.

— Прежде всего надо перенести его на софу.

— Бери его на руки.

— Иди ко мне, Кроха.

— Как ты его берешь, как берешь, боже мой?!

— С ума сошла? Что ты так орешь?

— Я не ору.

— Держи его под мышки.

— Я пытаюсь.

— Нет, не так ты делаешь.

— Он выскальзывает.

— Обхвати его, несчастный!

— Никак в толк не возьму, как тебе его в кресло удалось запихнуть?

— Сама не знаю. Мы в лифте поднялись, потом я его подвезла к креслу, подтолкнула, он и перевалился. Смотрю, он уже в кресле.

— Поднимай.

— Ужас какой тяжелый.

— Обхвати его, я же сказала.

— Сама сделай, раз ты так все хорошо знаешь.

— Сейчас переправим.

— Давай обратно! Обратно! На него сейчас кресло упадет!

— Не уроните! Вы же ему ребра переломаете!

— Не сжимай его так! Отпусти! Положи обратно!

— Осторожно переваливай.

— Тяжеленный! Нельзя так раскармливать ребенка!

Несколько раз ребята безуспешно пытались перенести малыша на софу и уже готовы были разреветься от волнения, больше всего боясь причинить боль маленькому. В конце концов малыша ухватили все трое: один за руки, второй поперек туловища, а третья держала ноги, и так водрузили его на софу.

Ребенок громко плакал. Вся эта процедура пришлась ему не по душе, но потом вдруг сразу успокоился, и на мокром от слез личике заиграла широкая улыбка. Он улегся на спину и продолжал гулить.

— Да он гораздо умнее нас! — ответил Карчи.

Ребята принялись расстегивать многочисленные пуговки на одежде малыша. Дело спорилось. Раз-два — и они раздели ребенка, сняли с него резиновые трусики, и тут выяснилось, что ни тазик, ни губка не требуются, пеленка оказалась совсем сухой, но…

— Бедненький, то-то он так заливается, — сокрушенно покачала головой Терчи и отправила Берци за тальком в ванную.

Ребенок весело брыкался, то вытягивая ножки, то подтягивая их к лицу; вдруг он засунул в рот большой палец правой ноги и принялся его сосать, радостно лепеча что-то.

— Мальчик, — тихо бросил Берци.

— Ага, — покраснела Терчи.

Карчи объявил, что в ванной не обнаружил никакого талька, нашел на полочке лишь лосьон для бритья.

— Лосьон тоже сушит, — проговорил он, протягивая флакон.

— Но он щиплет! — предостерег Берци.

Что же можно предпринять? Терчи побежала на кухню и вернулась оттуда с большой ложкой муки. За неимением лучшего, она присыпала малыша мукой.

Карчи расхохотался.

— Как бы Кроха еще чем-нибудь нас не удивил!

Берци и Терчи не смогли сдержать улыбки.

Малыш как будто все понимал. Видно, ему нравилось, что о нем заботятся. Он все лепетал и гугукал, и ребята воспринимали эти звуки как изъявление благодарности. Вскоре малыша водворили на прежнее место, сунули ему безногого медвежонка, однако мальчик отшвырнул игрушку. Он нашел себе новую забаву: схватил телефонную трубку.

— Он все время, с тех пор как я его принесла, в телефон играет.

— Так вот почему у тебя было занято! То-то я никак не мог дозвониться!

— Что ты вопишь? У меня и без тебя забот полон рот.

— Он здесь и дня не пробыл, а ты его всяким идиотским штучкам учишь!

Воцарилось долгое молчание. Карчи, сидя в углу, исподлобья поглядывал на друзей.

— Вы ссоритесь как взаправдашние родители, — тихо заметил он.

— Внимание, сорванцы! — решительно провозгласил Берци. — Объявляю заседание открытым.

— Слушаем, слушаем, — хихикнула Терчи. Малыш в это время дергал ее за волосы.

— Все это ерунда, — прошипел Карчи. — Мы должны отыскать его мать. Мы уже об этом говорили.

— Но так ни к чему и не пришли. И сейчас ни до чего не договоримся, если ты все время станешь меня перебивать.

Опять наступила пауза, которую нарушал только лепет ребенка. Мальчики бросали друг на друга сердитые взгляды.

— Ну, ладно, можно начинать.

— Заседание объявляю открытым, — произнес Берци, но Карчи, ехидно улыбнувшись, перебил его:

— Знаешь, где оно так объявляется? Где?

— Не догадываешься?

— Нет.

— Мы в лагерном туалете всегда говорили: «Объявляем заседание открытым».

— Издеваешься?! — вспыхнул Берци.

— Вовсе нет. А вот когда мне аппендикс вырезали в больнице, мы там стихами говорили: «Мы выходим на заданье, открываем заседанье».

Перепалка грозила разгореться не на шутку. Кто знает, чем бы закончилось заседание великого союза сорванцов, если бы не вмешался главный герой нашей истории.

— Ма-ма! Ма-ма! — завопил малыш и принялся колотить по столу, с которого из предосторожности Терчи убрала телефон.

Ссору пришлось отложить.

— Боже мой, что опять с ним стряслось?

— Как что? Он проголодался.

Карчи непроизвольно проглотил слюну.

— Все ясно, — сказал он. — Давай сбегаем в магазин. Купим…

— Что?

Терчи внимательно посмотрела на ребенка, словно на нем могло быть написано, что он ест на завтрак.

— Таких маленьких детишек, кажется, чаем поят. Но что ему к чаю купить?

— Колбасу или грудинку, — категорически заявил Берци. — Мы обычно на завтрак их едим.

— Глупости! — возразил Карчи. — Где это видано, чтобы такой кроха ел грудинку?

— Но что тогда?

Карчи пожал плечами:

— Откуда я знаю? Может, печенье?

На том и порешили.

— Время не ждет, — заметил Берци. И мальчики поспешили в магазин.

Поглазеть на разбившееся такси они все-таки успели: машину как раз поднимали автокраном. Автомобиль был в весьма плачевном состоянии. Внутри его все дребезжало, скрежетало и грохотало. Казалось, машина рыдала, из нее выпадали какие-то винтики, трубочки и проволочки.

— На переплав пойдет, — заметил кто-то в толпе.

— Ну, до этого, положим, далеко! Хороший слесарь за полдня приведет ее в полный порядок.

— Что тут было, уважаемый! Страшно сказать! Несколько человек погибли! Ей-богу! Машина неслась прямо по тротуару и сбивала людей.

Но мальчики не стали слушать рассказы прохожих, они помнили о плачущем ребенке и растерянной Терчи. Влетев в магазин, они схватили корзинку и отправились вдоль прилавков. Пачки печенья лежали неподалеку. Карчи положил одну в корзинку и задумался: не купить ли две?

— Послушай, Карчи! Что это так урчит? У них холодильник испортился, что ли?

— Нет, — смущенно пробормотал Карчи, — это у меня в желудке. Я с утра ничего не ел.

— Не завтракал?

— Нет. И не буду. Потом тебе объясню.

Мальчики осмотрелись, но не увидели никого, кто мог бы помочь им узнать адрес пострадавшей. У касс стояла очередь, но утренний час пик уже кончился, новая волна покупателей нахлынет не раньше полудня.

Можно было расспросить кассиршу. Правда, одного желания в таких случаях мало, человеку должна сопутствовать удача. А вот удача явно отвернулась от наших героев: они попали в очередь к на редкость сердитой кассирше, той самой белолицей, которая лупила по клавишам кассового аппарата, словно раздавала оплеухи непослушным ребятишкам.

Берци стоял впереди, за ним Карчи — с пачкой печенья в корзинке.

— Извините, пожалуйста… — вежливо начал Берци. — Вы, случайно, не знаете женщину, которую…

Тикк-тикк-тикк-так-так верещит кассовый аппарат, когда нажимают на его клавиши. Или — брр-зззу-клатть.