Город в капле и другие сказки - Станислав Брейэр

Подумано – сделано.

«Весёлые волны, пенистые волны! Не мешайте-ка мне строить, не толкайте меня, а дайте, я возьму из-под воды – жидкого песку. Я его вынесу на берег и вот так налью. Он затвердеет, и будет замок. А я буду как великан – сидеть, любоваться. Вот он какой, мой замок, сердце радуется, на него глядя».

О, как прекрасен этот замок! Башни у него высокие, в небо стремятся. Ваня их ракушками украсил… Вполне настоящее строение, там можно жить. Только ведь Ваня – великан. А был бы маленьким – обязательно бы поселился.

– Эй, волны, не катитесь на замок! Не ваш!

Ракушки блестят, и они синеватые слегка, потому что небо и море ведь синие.

Вдруг…

– Ты кто? – удивился Ваня.

– Не видис? Краб. Небольсой, – ответил краб. У него неважно с дикцией, он не выговаривает шипящие звуки. – Меня есть не надо, я не для того выполз из синего-синего. А я хоцу поселиться в этом замке.

И он, недолго думая, поселился.

– Эй, вылазь! – возмутился Ваня. – Твой, что ли, замок?

– Мой, – наивно, хотя и нахально, ответил краб. – Я всю зизнь такой себе хотел. Бродил я, бродил я по морскому дну в поисках – да не насол. Думаю, дай вылезу, мозет, тут есть. И вылез. Мой замок.

– Пойди сначала к логопеду! – рассердился Ваня. – Пусть он тебе выправит речь!

– И зацем мне логопед, когда у меня такой замок? Мне и так хоросо отныне.

Ваня сунул в замок руку, но был схвачен крепкой клешнёй.

– Ах, ты драться? Ну, я тебе!.. – разозлился Ваня, выдернув руку. – Вот как наступлю на замок ногой!

– И было бы нецестно с твоей стороны, – заплакал тут краб. – Ты больсой, а я маленький… Я тебя оцень-оцень просу: не выгоняй меня, я так люблю этот замок!

Ване стало жалко крабика.

«Ладно, пусть живёт, – подумал он. – Что я – жадина? Сам не могу, так пусть другой живёт в замке. Даже хорошо, даже приятно, что я не зря строил».

– Живи, – сказал Ваня. – И не рыдай.

Краб вмиг перестал лить слёзы и выглянул наружу, сияющий от улыбки и окружающей синевы. Он так сиял, что от него Ване на живот попал синий небесный лучик.

«Улыбка украшает всё живое», – глубокомысленно подумал Ваня, глядя на живот.

– По рукам! – сказал он, протянув руку. – Только не щипаться.

Краб протянул ему навстречу маленькую клешню.

И они подружились на всю жизнь: человек Ваня и сияющий краб с плохой дикцией. И при чём тут дикция, и какое нам до неё дело?

Серый кот с помойки

Саня шёл мимо, а он спросил:

– Молодой человек, вам не нужен – кот? Серый, обычный. В еде непривередлив, в общении скромен.

– Ты, что ли? – спросил Саня.

– Я, – честно признался кот. – Видите ли, осень нынче холодная, а что зимой – даже подумать страшновато. И с питанием большая проблема.

Пожалел его мальчик и взял домой. Папа с мамой разрешили, тоже пожалели.

Кот сначала долго отъесться не мог – ел да ел, всё, что ни дают. Потом ляжет скромненько у тёплой батареи и мурлычет от радости хорошей жизни.

Саня его ласкал. И новую еду давал. И молока в блюдце.

А луж кот не делал. Всё сразу понял, что и куда надо ходить. Песок на мусорник Саня сам выносил.

Так день за днём, а ночь за ночью. И вот однажды – что такое?

– Кот! Ты весь сияешь и переливаешься, как жар-птица прекрасная! Вернее сказать, как жар-кот! Что с тобой случилось?!

– Ничего, – скромненько ответил кот. – Это просто вы, молодой человек, научились в самом обычном сером коте с помойки – красоту видеть…

Добрый и злой

– Он хороший человек, и тот хороший, и она хорошая, и они все хорошие люди! – так сказал добрый, улыбаясь от счастья.

– Он плохой, и тот плохой, и она плохая, и они все плохие люди! – сказал унылый и злой.

Большая душа

Жил человек маленького роста, но с большой душой. Душа была такая большая, что однажды он в неё вошёл и в ней поселился.

Маленький человек развёл там садик из самых удивительных деревьев и цветов, и построил себе маленький, но уютный домик.

Затем же он принялся строить часовенку православную прекрасную и трудился днями и ночами, пока не построил. В ней Небесные Ангелы запели.

…Вот на маленького человека и дождь льёт, и холодный снег его засыпает, и летняя жара печёт, и ещё много у него всяких неприятностей. А маленький человек – то в саду трудится, то в часовенке с Ангелами поёт, а потом сидит в своём домике у окошка, пьёт чай из самовара и улыбается.

И все люди, даже вроде бы недобрые, видя его улыбку, говорят:

– Какой хороший человек! Вот бы нам такими стать…

Как надо любить маму

Жил мальчик, и у него была мама. И однажды она схватилась за сердце и упала без чувств.

Мальчик так растерялся, что даже «скорую» не смог вызвать, а только молча смотрел на маму.

А тут мама пошевелилась, и оказалось, что это у неё был приступ, а теперь прошёл.

Кинулся мальчик к маме, как зарыдал громко, как прижался к ней да стал целовать ей лицо и руки, а она гладит его по голове и тихо говорит:

– Ты думал, что я от тебя ушла? Как же я тебя оставлю?..

А он целовал её ладони с трещинками от работы на огороде, которые ещё несколько минут назад ему были неприятны, а теперь стали вдруг самыми прекрасными на всём свете. И он все трещинки перецеловал, и никак нацеловаться не мог.

И тогда мальчик подумал, всхлипывая и целуя мамины руки:

– Вот что я понял. Что маму надо каждую минуту своей жизни любить так, как будто она сначала умерла, а сын или дочь очень испугались, а потом мама вдруг ожила…

– Что ты шепчешь? – спросила мама, лаская губами его кудри.

А это он, оказывается, нечаянно подумал своё открытие тихонько вслух…

Святая ночь

Бородатые дети

Собрались вместе удивительные дети: одному двадцать лет, другому тридцать, а кому-то сорок, и пятьдесят, а кому-то уже сто с лишним лет. У одного борода по грудь, у другого по пояс. Один в одеянии священника, другой – монастырского старца-схимника. Там монахи и монахини, диаконы и пономари, а также прихожане.

Они собрались, а вокруг зимняя стужа метёт, дыханье морозит; но у тех детей дыхание горячее, не замерзает. Они друг друга по-братски обнимают, целуют в щёки и говорят:

– С Рождеством Христовым, братец! С Рождеством Христовым, сестрица!

И улыбаются правдиво и сияюще, потому что кому же прежде других людей улыбаться, как ни детям!

Рождественский цветок

Близ города блестел на зимнем солнце освящённый источник. Из него люди брали воду и пили от болезней и во добро душе.

Однажды пошла туда школьница с бидоном. Источник от мороза ледком покрылся. Она разбила лёд, набрала водицы полный бидон.

Шла домой потихоньку, чтоб не разлить, но одну маленькую капельку не сберегла – упала та в снег. А школьница пошла дальше.

На другой день народ смотрит – там, где она уронила капельку, вырос в снегу цветок, на солнышко похож.

Мороз большой, ветер ледяной! А цветок покачивается, да растёт, да пахнет! И когда человек или другое земное творение на этот цветок смотрит, то ему становится теплее. Его осторожно трогают (не снится ли такое удивительное?), нюхают его, улыбаются. И говорят:

– Как раз к Рождеству, к Празднику добрых сердец – цветок этот!

Всё новые подходят люди, трогают и нюхают чудо-цветок в великом удивлении и с улыбкой. И собаки с кошками подходят. И зимние птицы прилетают.

Прекрасная музыка

Однажды на Рождество воевали меж собой две армии: Эта и Та. Залегли они в лесу по разные стороны. Вдруг слышат: из самой чащи лесной – музыка раздаётся прекрасная.

Послали лазутчиков узнать: что такое?

Пошёл лазутчик из Этих, с одной стороны.

Пошёл лазутчик из Тех, с другой стороны.

И встретились они у медвежьей берлоги.

– Отсюда звучит, – говорит, который из Этих.

– А мы думали, что это вы устроили военную хитрость, только не поняли, в чём её смысл, – отвечает, который из Тех. – Давай заглянем, а потом доложим нашим командирам.

– Ты первый.

– Да? А ты меня сзади стукнешь? Давай одновременно.

И разом заглянули в берлогу…

А там сидит медведь, косолапый, обросший – и на скрипке прекрасную музыку играет. Увидел гостей – улыбнулся до ушей. Играет медведь да улыбается, добрый такой, наивный.

И лазутчики вспомнили… Друг друга в щёки поцеловали и сказали:

– С Рождеством Христовым!..

И медведя дружно обняли.

Кто больше надует?

Как-то во время затишья между боями было хмуро, холодно и нечего делать. Тогда широченный старшина Лапочкин двухметрового роста подумал: «Нынче Рождество. А рядом с окопом ёлочка растёт пригожая. Чем бы её украсить? В нашем окопе – ни одной ёлочной игрушки!» И придумал: «Мыльными пузырями! У них на морозе кожица заледенеет – будут как настоящие стеклянные шарики!»

Нашёл он соломинку, развёл в мыльнице пену, стал надувать.

А мыльный пузырь как начал надуваться – и вырос больше Лапочкина. Старшина и все в окопе пришли в удивление. Тут пузырь оторвался от соломинки и полетел низко над полем.