Гоблины. Жребий брошен - Андрей Константинов

— Парни, тысяча извинений! Вот честное слово: по-другому не вытанцовывалось, — сходу начал извиняться Мешок и помахал перед носом молодого удостоверением. — Старший оперуполномоченный по особо важным делам майор Мешечко.

СтаршОй отреагировал на это объявление хмурым кивком головы — скорее всего, чего-то подобного от столь борзых маршруточников он и ожидал. А вот молодой всмотрелся в ксиву с неподдельным интересом:

— Ну, ГУВД это понятно… А вот Г-О-Б-Л-П-Г-С… Это что ж за зверь такой?

— Группа по обеспечению безопасности лиц, подлежащих государственной защите, — пояснил Мешок. — Сокращенно, «гоблины».

— Оно и видно, что гоблины, — недовольно буркнул старшОй. — Что, думаете, если ксива на руках, можно просто так по городу без правил ездить?

— Просто так нельзя, — покладисто согласился Мешок. — Но так мы и не в кино торопились… У меня там, в салоне, хрюн, объявленный в федеральный розыск. За двойное убийство, к слову сказать.

— Ну, тады извиняй, майор. Сам понимаешь, не часто встретишь ментов, рассекающих по Питеру на маршрутке. Что ж вам, на задержание, нормальной машины не выделили?

— Мы и этот-то пепелац с боем выбили… Слушай, дружище, водичкой не угостишь? А то упрел на ухабах, от вас убегаючи.

— Не вопрос. Приобщись, — старшОй протянул Мешку бутылку и опер сделал парочку жадных глотков.

— Уф-ф, ляпота!

— Андрей! Сюда! Скорее! — взволнованно прокричал высунувшийся из маршрутки Тарас.

— Блин, что там у них еще стряслось? Извиняйте, парни, пойду поинтересуюсь.

Мешок торопливо направился к своим, забыв вернуть старшОму его бутылку

Анечка лежала на диванчике переднего сидения и тихонечко постанывала. Вокруг нее, причитая, хлопотали Извицкая, тётка с букетом и Сергеич. Последний в данный момент сосредоточенно рвал на части какие-то тряпки, которые тётка заботливо подкладывала под девушку. Рядом, всем мешая, беспомощно суетился Тарас. И лишь Монах не принимал участия во всей этой кутерьме — свободной рукой он размазывал кровь на лице и сквозь зубы матерился.

— Анюта, укачало, да? Может, водички? — Мешок встревоженно протянул девушке бутылку экспроприированной у гайцов воды.

— Не надо, — отводя его руку, сурово приказала тётка. — Водички у нас здесь и так достаточно.

— Это вы о чём?

— Воды у нее отходят, вот о чем! И надо же было додуматься: девку в таком состоянии по жаре, да еще в этой консервной банке, за преступником таскать!

— А вы… вы уверены? Вы что, врач?

— Я — мать, — сказала как отрезала тётка и недовольно обернулась к остолбеневшему от происходящего Тарасу: — Ну, что стоишь пялишься?! «Скорую» вызывай быстрее!

— Погодите! — только сейчас дошло до Мешка. — Какая на фиг скорая?! Да пока она доедет… Здесь же Снигиревка рядом… А ну-ка, пропустите…

Мешок осторожно поднял обоих (Анечку и её, рвущегося на свободу первенца) на руки и понёс к машине ДПС, крича на ходу:

— Парни, разворачивайтесь. Нам на Маяковского нужно! Срочно! И мигалку, мигалку включите!

Обалдевший молодой гаишник кинулся к служебной машине и, распугивая прохожих, развернулся, зарулив на тротуар. Его старшОй распахнул дверь и помог разместить Анечку на заднем сидении. Туда же забрался и Мешок: устроив голову девушки у себя на коленях, он судорожно принялся опускать стекло, чтобы хоть немного проветрить насквозь прокуренную гайцами машину.

— Ну, с Богом, девонька! — сунулась в окошко тётка и пихнула в салон свой роскошный букет. — Езжай, рожай своего богатыря!

Анечка, с заметным усилием, благодарно улыбнулась. СтаршОй включил мигалку и гаишная машина, остановив встречный поток, подорвалась в направлении Снигирёвки.

— А откуда вы знаете, что у нее мальчик будет? — поинтересовался у тётки подошедший Тарас.

— От верблюда, — огрызнулась та. — Ох, до чего же вы все мужики тупые! Ладно, пошла я на метро. Всё равно на вокзал опоздала.

— Может, вас подвезти?

— Нет уж, спасибо. С вашей помощью я теперь еще долго ни в одну маршрутку не сяду.

Махнув рукой, «пассажирка поневоле» двинулась в сторону площади Восстания, а Тарас возвратился к нервно курящему рядом с пепелацем Сергеичу.

— Ну чего, рулим в контору?

— Погоди, сейчас оэрбэшники подскочат. Я им, на всякий случай, наши координаты продублировал. А то, боюсь, молодой опять не сообразил… Вот заберут смежники своего красавца — тогда и поедем… Ты мне лучше скажи: за фига ты 283-й маршрут нацепил? Невский от Заневского отличить не можешь?

— Да там, как назло, перенос был, — взялся оправдываться Тарас. — «За», потом «черточка», а уже потом «Невский», на следующей строчке. Не заметил.

— Не заметил! Хорошо тетка с крепкими нервами попалась. А то бы еще одну клиентку пришлось в больничку везти…

Помолчали.

— …Ну что, Тарасик, осиротела наша контора по женской части, а? Теперь Анютка к нам только годика через два вернется. Да и то, если вернется еще.

— Думаешь, возможен летальный исход?

— Тьфу на тебя, идиот, — досадливо сплюнул Сергеич. — Ты чего городишь-то?! Я имел в виду, что пока в декрете сидит, сто раз подумает, возвращаться ли обратно. В наше… шоу долгоносиков.

— А-а…Так у нас ведь еще Наташка есть.

— Ну, с этой-то немного проку. Себе на уме девка.

— Зато красивая.

— Разве что. Вот только на нее, на красивую, где сядешь, там и слезешь… Э-эх, нам бы такую как наша Анечка найти. Вот только, где ж ее найдешь такую?

— Это точно, — вздохнув, согласился Тарас.

Метрах в десяти от маршрутки с особым шиком остановилась навороченная «ауди». Сергеич внимательно всмотрелся:

— О, кажись, смежники подъехали… Точно, они… Ну всё, иди, выгружай дрова. Ты его там как, не слишком уделал?

Вопрос сей был задан далеко не праздно — малороссийская природа наградила Тараса косой саженью в плечах и здоровенными кулачищами. По этой причине его мощная фигура «семь на восемь» неизменно внушала уважение и опаску у субтильных мужчин, равно как восторг и желание у легкомысленных женщин.

— Да нет. В самый раз, — мотнул головой Тарас и полез в пепелац за трофеем…

Санкт-Петербург,

3 июня 2009 года,

среда, 08:32

На сковороде зычно шкворчала яичница, призывно сияя в пять маленьких жёлтых лун. Супруга подполковника Золотова мелко рубила острым ножом пряную зелень, готовя нехитрый завтрак для мужа.

— Лидк, — донёсся из трехкомнатных кулуаров командирский басок благоверного. — Ты не помнишь, куда я вчера засунул ключи от машины?

— Прихожая. Зеркало. Верхний ящик, — не поворачивая головы, проложила азимут супруга.

— Там я уже смотрел.

— Значит плохо смотрел.

Через пару секунд из прихожей донеслись звуки археологических раскопок и вскоре на пороге кухни возник счастливый обладатель потерянных и вновь обретенных ключей. Безупречно выбритый, с благородной сединой на висках, в идеально отглаженных брюках и в безукоризненно белой рубашке, подполковник Золотов сейчас походил на собирательный образ киношного голивудского полисмена. В ранге не ниже начальника полиции округа, а то и штата. Многочисленные давние шрамы от порезов бритв и скальпелей карманников на кистях обеих рук лишь добавляли этому образу должной брутальности.

— Странно, и как это я их сразу там не нашел? — задумчиво проговорил Золотов и пихнул ключи в карман брюк.

— Ничего странного, — пожала плечами супруга. — Типичный случай похмельной заторможенности реакций организма.

— Да ладно тебе. Я был как стеклышко.

— Ага, как стеклышко в нашей спальне. Которое ты уже два месяца как обещаешься помыть.

— Лидк, веришь-нет, вот буквально завтра и займусь. Слово офицера!

— Ты хотел сказать: «слово пенсионера»?

— Спокойствие, только спокойствие! До перехода в новый социальный статус у меня еще осталось, — Василий Александрович посмотрел на часы, — …осталось 8 часов и 46 минут… Ну, всё, я полетел.

— Сто-о-ять! — моментально встала в позу «руки в боки» супруга. — Кру-у-гом! Марш за стол!

— Лидк, да не хочу я есть! — взмолился Золотов. — Вчера с нашими бонзами на неделю вперед брюхо набил. Китайским, будь он неладен, фаст-фудом… Представь, ресторан — четыре звезды — обыкновенного соленого огурца принести не могут! А деньжищ угрохал — у-у!

— Сам виноват. Нет, чтобы уйти на пенсию как все, по-человечески…

— А по-человечески — это как? С общим собранием, с зачитыванием дарственного адреса, торжественным приемом в совет ветеранов и вручением ценного подарка «лыжи беговые»?! Нет уж, увольте. Я вчера последнюю повинность перед «генералами» отбыл, проставился. А сегодня хочу спокойно посидеть со своими… В своем, пока еще, отделе.

— И с соленым огурцом, — ехидно докончила Лида.