Двойной капкан - Андрей Таманцев

Это обострение политической нестабильности подпитывается извне. По агентурным данным, отмечается нарастающий приток в республику оружия и боеприпасов, а также крупные финансовые вливания в оппозиционно настроенные политические структуры.

Так что, возможно, не следует считать пустой похвальбой и саморекламой слова, высказанные Султаном Рузаевым в интервью:

«Все у меня есть: и деньги, и власть, и слава. Полно оружия — „Грады“ вон в лощинке стоят, пушки разные. Наконец, у меня есть армия, которую не государство содержит — там нет ни рубля, а я…»

С учетом всего вышесказанного следует отнестись к заявлениям Рузаева со всей серьезностью. Каковы бы ни были его личные качества и амбиции, в сложившейся ситуации он может быть востребован силами, заинтересованными в полном разрыве отношений России и Чечни и, следовательно в пересмотре принятой схемы транспортировки каспийской и казахской нефти в пользу ниток Баку — Супса и особенно Баку — Джейхан через турецкие терминалы. Любая крупномасштабная террористическая акция чеченских непримиримых на территории России принудит Президента и правительство РФ к принятию весьма жестких ответных мер, которые могут ввергнуть страну в новый виток чеченской войны.

Есть еще одно обстоятельство, которое заставляет оценивать сложившуюся ситуацию как острокритическую.

Сразу после выхода номера «Совершенно секретно» с интервью Рузаева по предложению аналитического отдела было установлено наружное наблюдение за корреспондентами Н. и К., а также получены санкции на прослушивание их телефонов. Эти мероприятия осуществлялись соответствующими подразделениями ФСБ и ФАПСИ и имели целью зафиксировать возможные контакты корреспондентов с эмиссарами Рузаева.

Один такой контакт состоялся через неделю после публикации интервью. С журналистами Н. и К. встретился помощник постпреда Чечни в Москве. Ранее, во время военного конфликта в Чечне, он был одним из приближенных Султана Рузаева.

Разговор происходил в машине помощника постпреда, поэтому содержание его зафиксировать не удалось. Но можно с большой степенью вероятности предположить, что речь шла об оценке Рузаевым опубликованного интервью и оценка эта была положительной. Версия нашего информатора о том, что Рузаев не только финансировал поездку журналистов Н. и К. в Чечню, но и щедро оплатил их работу, нашла убедительное подтверждение. Именно после встречи корреспондентов с помощником постпреда журналист К. сменил свой старый автомобиль «Жигули» на новую «Ниву», а журналист Н., неравнодушный к спиртному, впал в длительный запой. Он начался в пивбаре Центрального дома журналистов и продолжился в его холостяцкой квартире на Нагорной,. которая, как всегда во время его загулов, превратилась в проходной двор.

Поскольку в последующую неделю никаких контактов журналистов Н. и К. с людьми, которые могли иметь отношение к Рузаеву, зафиксировано не было, аналитический отдел принял решение о нецелесообразности продолжения оперативных мероприятий.

Однако появление в поле зрения службы наружного наблюдения нового объекта заставило нас отменить это решение.

Человек, который несколько раз приходил домой к журналисту И., обратил на себя внимание тем, что в отличие от других гостей выходил из квартиры на Нагорной таким же трезвым, каким и входил в нее, хотя регулярно приносил с собой водку и другие спиртные напитки. Служба прослушивания задокументировала несколько попыток этого человека вывести журналиста Н. на разговор о Чечне и встрече с Рузаевым. Но поскольку периоды просветления в сознании Н. были редки и недолговременны, разговора не получалось. Более того, однажды Н. резко прервал своего гостя вопросами: "Кто ты такой? Что ты вынюхиваешь? Я тебя не знаю.

Ничего я тебе не скажу!" И хотя гость попытался уверить Н., что они знакомы много лет и просто долго не виделись, Н. продолжал твердить свое и требовать, чтобы гость убирался к черту и никогда больше не приходил.

Сразу после этого разговора гость журналиста Н. был взят под наружное наблюдение. Но попытка установить его личность закончилась неудачей. Объект ушел от «наружки», причем сделал это в высшей степени изобретательно. Покинув квартиру журналиста Н., он спустился в метро и около двух часов пересаживался с поезда на поезд, а при переходах с одной линии на другую тщательно проверялся.

Приемы проверки были стандартными и не свидетельствовали о глубокой спецподготовке объекта. Поскольку в наблюдении были задействованы три опытных сотрудника ФСБ со связью и машиной сопровождения, можно было рассчитывать на успех оперативного мероприятия.

Около шестнадцати часов возле общежития Университета имени П.Лумумбы был зафиксирован контакт объекта наблюдения с молодым арабом, который вел себя крайне нервозно. По решению старшего группы для установления личности этого араба был выделен один из сотрудников. Через час в торговом центре на Манежной площади был отмечен еще один, мгновенный контакт объекта — с молодой женщиной, в карман плаща которой объект сунул небольшой конверт. Для установления личности этой женщины был выделен еще один сотрудник «наружки». После чего объект вновь спустился в метро и из-за большого скопления народа в час пик легко оторвался от наблюдения, которое велось уже лишь одним сотрудником ФСБ.

По решению старшего группы молодой араб и женщина были задержаны и допрошены.

Араб, студент из Судана, оказался мелким торговцем наркотиками, он пояснил, что неизвестный ему человек хотел купить пять граммов героина, но такого товара не оказалось, поэтому сделка не состоялась. Молодая женщина, второй контакт объекта, продавщица супермаркета, заявила, что ей никто ничего не передавал и она вообще не понимает, почему ее задержали. Она добровольно выложила из карманов все вещи, среди которых был обнаружен листок с четырьмя колонками цифр.

На вопрос, откуда у нее этот листок и что означают цифры, задержанная отвечала, что видит его впервые и понятия не имеет о его содержании.

Оперативная проверка араба и женщины по учетам ФСБ и МВД не дала результатов.

Суданский студент с обнаруженными у него при обыске наркотиками марихуаной и экстази был передан милиции, а женщина отпущена под подписку о невыезде. Листок с цифрами был подвергнут тщательному анализу дешифровщиками ФАПСИ. Они пришли к выводу, что цифры подобраны в произвольном порядке и никакого шифрованного сообщения не содержат.

Все это заставило нас заключить, что старший группы наружного наблюдения в корне не правильно оценил специальную подготовку объекта наблюдения, который использовал рутинные методы проверки и фальшивые контакты для того, чтобы дезориентировать «наружку» и распылить ее силы. Это ему вполне удалось, что свидетельствует о том, что мы столкнулись с профессионалом весьма высокого класса.

Мы предположили, что объект наблюдения, не получив нужной ему информации у журналиста Н., попытается получить ее у коллеги Н., соавтора интервью корреспондента К., человека трезвого и по складу ума весьма практичного. С учетом допущенных ошибок группа наружного наблюдения была усилена опытными сотрудниками, задействованы все имеющиеся в нашем распоряжении технические средства.

Наши предположения подтвердились. Через два дня, в пятницу, корреспонденту К. позвонил в редакцию неизвестный, представился коллегой-журналистом, работающим для скандинавских информационных агентств, и попросил о встрече. Он сказал, что есть деловое предложение, которое может заинтересовать К. Звонок был из уличного таксофона в городе Железнодорожный Московской области, голос звонившего был сразу идентифицирован как голос интересующего нас объекта, но удаленность телефона-автомата и непродолжительность разговора не давали оперативной группе возможности перехватить объект во время звонка.

Журналист К. ответил, что готов обсудить предложение, если оно действительно деловое и серьезное, и назначил встречу в редакции в понедельник, объяснив, что не может встретиться раньше, так как в субботу утром уезжает с семьей на все выходные на дачу. Звонивший уточнил время встречи — четырнадцать часов, поблагодарил и повесил трубку.

Мы усомнились в том, что объект наблюдения рискнет появиться в редакции. Более вероятно, что он попытается конфиденциально встретиться с К. в любом другом месте — по дороге К. на работу или с работы, по пути на дачу или на самой даче.

Как было установлено, дача К., стандартный сборно-щитовой домик с мансардой, находилась на садово-огородном участке неподалеку от поселка Вялки в тридцати пяти километрах от Москвы по Егорьевскому шоссе. Добраться до нее можно было электричкой или на машине. Не было сомнений, что К. поедет на своей новой «Ниве». Учитывая, что он возьмет с собой жену и восьмилетнего сына, вероятность встречи К. с объектом внимания на шоссе была небольшой. Поэтому наше основное внимание было обращено на дачу, где за ночь с пятницы на субботу удалось установить необходимое оборудование. В распоряжение руководителя опергруппы были выделены самые опытные сотрудники, приданы технические средства, в их числе приборы ночного видения и установка для лазерного прослушивания.