Купи себе Манхэттен (= Бабки на бочку) - Виктор Меньшов

- С добрым? - спросил, перегнувшись через стол, следователь, отложив ручку и глядя на меня совсем даже не добрыми глазами.

- Ага, - вздохнул я покорно. - С очень добрым.

После этого меня дня два не трогали, зато перевели в одиночную камеру, от чего я совсем забеспокоился. И как выяснилось, не зря. Допросы возобновились с новой силой, и ещё более участились. И чем дальше, тем они становились агрессивнее. Но я стоял на своем, не покачнувшись, как часовой у мавзолея.

Особенно меня волновало то, что товара у меня обнаружили на приличную сумму, и происхождение его я толком объяснить не мог. Еще чего! Скажи я, что закупал товар в Краснодарском крае, в городе Лабинске, и выяснить объем закупки будет очень легко, а это неминуемо привело бы к Кресту и Черепу, которые такого не прощают. И вообще, я уж лучше отвечу за свое, не то придется отвечать ещё и за их художества. А оказаться на скамье подсудимых с ними вместе у меня не было ни малейшего желания.

Я считал дни. Без предъявления обвинения меня могли держать не более тридцати суток. На тридцатые меня вызывали в очередной раз. Вечером. Только я успел задремать, как подняли. Поэтому на допрос я явился злой и помятый. Каково же было мое изумление, когда из-за стола навстречу мне устремилась с насмешливым взглядом та самая капитанша, которая арестовала меня на рынке.

- Ну что же вы встали в дверях? - усмехнулась она уголками губ. Проходите, садитесь. Я - капитан Павлова, помощник следователя по особо важным делам. Что это с вами? Вы вроде бы не в себе?

Я судорожно пытался вспомнить лексику Манхэттена, проклиная себя за то, что плохо слушал его.

- У меня эта... амнезия, - вспомнил я. - И ещё эта, как её, асфикция, вот!

По её реакции я понял, что сморозил что-то не то, и не нашел ничего лучшего, чем пойти на попятный:

- Ну может, деструкция? А? В общем, отпустили бы вы меня, я сегодня как-то не конструктивен, - совсем запутался я в словах.

- Что-то в этом роде я уже слышала, - изобразила она на лице напряженное усилие. - Вспомнила! Это дружок ваш, его прозвище, кажется, Манхэттен? Точно, это он плел нечто подобное, когда его спрашивали о шапках. Кстати, он и некто гражданин Громов, задержанные с мелкими партиями подобных шапок и шкурок, а также с валютой, в один голос утверждают, что товар брали у вас и продавали его по вашему поручению, получая небольшой процент. Это так?

"Ай да молодцы, мужики!" - восхитился я про себя.

А вслух проронил, изобразив скучную мину:

- Ну, мало ли кто чего про меня наплетет. Я таких, вроде, и не знаю вовсе. Кто они?

- Да как вам сказать, - опять улыбнулась капитанша. - С одним вы в школе учились, с другим вместе в экспедиции археологические ездили. И с первым, кстати, тоже, когда он из тюрьмы вышел.

- А он что, сидел, что ли? Ах ты, Боже ж ты мой!

- Вы про кого?

- А вы про кого мне рассказываете? - ещё больше, чем она, удивился я. - Вы мне про какого-то вашего школьного дружка рассказываете, а он оказывается сидел. И долго? Вообще, товарищ капитан, у вас такая интересная, полная приключений жизнь и такие крутые знакомства! Я вот только не понял, как же он в школе вместе с вами учился, когда он сидел?

- Это вы учились с тем, который потом сидел.

- А мы что с вами, в одной школе грамоту постигали? Вот что годы делают! - я сокрушенно развел руками. - Я думал, что всех девочек из нашего класса помню, и вот тебе на! Кстати, вы прекрасно сохранились! Другие мои одноклассницы выглядят сегодня намного старше. И почему бы это?

- А это потому, что они ваши ровесницы, - не теряя терпения, пояснила капитанша.

- Да что вы говорите?! - воскликнул я, глядя на неё с восхищением. - А я-то все думаю: как же так? А почему тогда у вас такое невысокое звание? И вообще, вы должны быть уже на пенсии, с вашей-то службой. Нет, знаете, это все так неожиданно.

- Что именно? - доброжелательно отозвалась она.

- Ну то, что вы мне сегодня рассказали. Можно я пойду в камеру и все это обдумаю? А завтра выйду за ворота, и мы с вами встретимся, где-нибудь посидим, выпьем кофе? Или вина, если вы согласитесь. Давненько я нигде не сидел!

- Да ну? - удивилась капитанша.

- Ну нет, я не в том смысле. И вообще, все это - досадное недоразумение, вы же понимаете? А как же, конечно, понимаете, раз мы с вами в одной школе учились, или даже в одном классе?

- Завтра вы, может быть, и выйдете. Только что-то я не очень понимаю причину вашего веселья.

- А это потому, что вы сажаете, а я сижу, - уже не совсем в шутку огрызнулся я.

- А это потому, что я не нарушаю законы.

- Это надо же! Я просто восхищаюсь вами! Удивительно цельный человек. Сначала вы защищали общество от спекулянтов и жуликов, от воров и бандитов, это при Советской власти. Теперь защищаете воров и спекулянтов, бандитов и жуликов от общества. Как здорово может меняться человек, меняя законы.

Ее, кажется, наконец, тоже задело за живое.

- Я законы не меняла.

- Ага, вы их только исполняли, - покорно согласился я. - Знаете, я, кажется, ужасно вас утомил. Не пора ли нам распрощаться?

- Да ну что вы! - рассмеялась она. - Неужели я вам совсем не интересна?

Я вытянул ноги и цинично осмотрел её.

- Знаете, местами.

Я ожидал чего угодно, но не этого. Она перестала улыбаться и поморщилась. Возле губ обозначились тонкие морщинки. Капитан Павлова, похоже, была чуточку старше, чем казалась на первый взгляд.

- Прекратите, это не ваш стиль. Я здесь и не такое видела и слышала, но от вас мне слышать подобное не очень бы хотелось.

- А чем я лучше или хуже других?

- Ладно, оставим. Я не буду повторять вам все приевшиеся вопросы, которые вы так упорно оставляете без ответа. Вы умный человек и должны понимать, что следователь по особо важным делам не стал бы интересоваться мелким спекулянтом и фальшивыми накладными.

Она посмотрела на меня вопросительно. Я счел за лучшее промолчать, хотя попала она в самую точку. Именно это обстоятельство не давало мне покоя с того самого момента, как Павлова назвала мне свою должность.

- Можете не отвечать. Я сама кое-что расскажу вам, как это мне представляется. Не возражаете?

- А вам это будет интересно?

- Могу гарантировать, что это будет интересно вам. Так как, рассказать?

Я для вида подумал и кивнул, важно надув щеки.

- Значит, так, - она отодвинула чистый лист протокола. - Вы арестованы за перепродажу товара неизвестного происхождения.

- Простите, он что, краденый?

- Вряд ли, - пожала она плечами. - Я, по крайней мере, так не думаю. Я права?

- Вы обещали рассказывать, а не задавать вопросы.

- Хорошо, согласилась она, - постараюсь удержаться в этих рамках. Пойдем дальше. Как посмотрит на это суд - трудно сказать. Возможно даже, что вы отделаетесь конфискацией товара и штрафом.

Я несколько приободрился.

- Но это только возможно. Но возможен и срок. Тем более, что есть показания ваших друзей, которые говорят, что вы давали им товар на реализацию, выплачивая процент. Я им не верю. Конечно, вы поступаете достойно, спасая друзей, но для вас это чревато...

- А при чем тут мои друзья? Нет у меня никаких друзей!

- Есть у вас друзья. И если бы не было, я бы не пыталась с вами разговаривать. Слушайте меня! Вы влипли в дурацкую историю. В Москве появилась большая партия шапок и шкурок, которые пошли по новыми каналам, поступая в магазины и коммерческие киоски. Незаконно, разумеется.

Раньше меховую торговлю контролировала одна из криминальных группировок, которую теперь заметно потеснили. Начались разборки, серия убийств. Настоящая меховая война. Никто не хочет уступать. Москва - город тесный. Нам подкинули информацию, что убийства - дело рук команды Креста и Черепа. Следы привели на рынок, где вы торговали аналогичным товаром. Поймите меня правильно: мы ищем того, кто привез мех в Москву. Того, кто открыл этот новый Клондайк. Кто пошатнул рынок. Нам важно пресечь эту волну. Поймите, этот "новый меховой путь" будет проходить по трупам и крови. Вы понимаете это?

- А чего вы так беспокоитесь о том, что братки "мочат" друг друга? Ну, грохнули пару авторитетов. Ну, покоцают сколько-то там бойцов. И что? Легче будет простым людям дышать.

- Это вам только кажется. Постарайтесь понять, что на ничего не подозревающих людей, которые выращивают нутрий, выделывают шкурки и шьют шапки, неизбежно обрушится волна рэкета, террора, насилия.

Павлова помолчала.

- Этот товар привезли вы, не так ли? Я очень внимательно читала ваше личное дело. Вы объездили с археологическими экспедициями почти весь Союз. Вы - единственный на всех рынках Москвы, кто торговал идентичным мехом. И торговал именно на рынке, который контролируется Крестом и Черепом.

- А чего же вы позволяете им контролировать рынки? - не удержался я.

- Да потому что они все делают чужими руками. Мы не знаем, с какой стороны к ним подобраться.