Тараканы в твоей голове (СИ) - Дубинина Мария Александровна

Парень с девушкой, которым Саша протянула рекламку, ловко увернулись и прошли мимо, зато тут же подлетела женщина с ребенком лет семи.

— Девушка, а можно сфотографироваться с вами? Это бесплатно?

За утро это была уже тридцать вторая фотосессия. Саша устало улыбнулась, склоняясь над мальчиком и демонстрируя в камеру буклеты.

— Спасибо.

— Возьмите листовку, — Саша протянула рекламу женщине, но та только отмахнулась.

— Зачем мне этот мусор? Мы все равно эту гадость не едим. А вы бы нашли себе нормальную работу.

Она поправила сумку на плече, взяла мальчика за руку и удалилась. Саша посмотрела ей вслед и устало опустилась на скамейку рядом с кафе.

В телефоне уже было несколько сообщений от Антона, одно из которых с фотографией. Кто-то снял ее с другого конца улицы, когда она делала сэлфи со школьницами. Но те хотя бы взяли листовки, причем сразу стопочку и обещали раздать в классе. Остальные не только отмахивались, но еще и не забывали нахамить или дать дельный совет, как та женщина с ребенком.

Если бы она могла найти нормальную работу, разве стояла бы посреди оживленной улицы в костюме неочищенной креветки на комке риса? Да ни за что в жизни.

[Антошка]: "Ты хоть деньги за фото берешь?"

[Я]: "Скоро начну"

Она воспользовалась моментом и устроила себе обеденный перерыв. Купила в ларьке булочку и стакан растворимого кофе. Продавщица даже пожалела ее и пустила во внутренний дворик, чтобы никого не смущала голодная креветка. Саша могла себе представить, как бы выглядела со стороны. Костюм ее не был похож на ростовую куклу, в которую она наряжалась возле ларька с хот-догами. Наоборот, сидел точно по фигуре. Рисовый комок закрывал тело от шеи до бедер, креветочный хвост постоянно норовил затесаться между колен, отчего ноги постоянно чесались в местах касаний. А еще теплым августовским днем в нем было невероятно жарко.

А могла бы сейчас варить суп на кухне у писателя.

Или, что более правдоподобно, по-настоящему жить с Антоном, если бы он ее не бросил. Для нее до сих пор оставалось загадкой, почему он это сделал, ведь новой подружки у него Саша не приметила.

После перекуса работа пошла хуже. Людей стало меньше, рекламу стали брать еще неохотней. Саша уже переместилась с одного конца квартала на другой, ближе к супермаркету.

— А можно с вами сфотографироваться? — Саша вздрогнула, увидев перед носом очередную "модель" фотосессии с подругой.

— Возьмите листовки, — поставила Саша условие, хотя прозвучало оно почти как мольба. — Там есть наш профиль в Инстаграм. Если выложите фото и отметите нас на нем, можете получить дополнительную скидку.

— Ух ты! Конечно! Спасибо большое. Таня! Таня, надо чтобы нас кто-нибудь сфотографировал!

Подруга заметалась по улице, пока не поймала в оборот какого-то мужчину. Быстро сунула ему телефон в руки и понеслась к Саше. Девушки обняли ее с двух сторон, и Саша постаралась натянуть морду креветки на лицо, чтобы на фотографиях его не было видно, но костюм как назло был просто идеального размера.

Из-под глазастого капюшона Саша посмотрела на фотографа.

Напротив их компании с чужим смартфоном в руках и хлипким пакетом, висящим на сгибе локтя, стоял Глеб Самарин, будь он неладен. В камеру он смотрел рассеяно и Сашу, кажется, не узнавал. Ей бы сделать вид, что она тоже его не признала, но на нее совершенно неоправданно накатила злость.

Вот он — виновник всех ее бед, вольный и невольный. К тому же выглядел Самарин не слишком хорошо, с синяками под глазами, да и цвет лица был какой-то неестественный.

Еще бы, столько сидеть в грязной квартире. Кто хочешь позеленеет.

— Голодным писателям скидка двадцать процентов на первый заказ и суши "Эби" в подарок! — Саша возникла перед ним, как только исчезли девушки с телефоном, и подсунула под нос листовку. Глеб опустил взгляд на торчащий между ее ног креветочный хвост и неопределенно хмыкнул.

— Простите, разве мы… — начал он, медленно поднимая голову, и встретившись с ней взглядами, оторопел: — Вы?!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я прямо даже не знаю, что вам ответить на этот вопрос, — Саша закатила глаза. Ей действительно больше нечего было добавить, поэтому она просто протянула ему листок.

— Возьмите, Глеб Константинович, — добавила она уже серьезно. — Между прочим, вкусно готовят, даже горячее есть. Вы ведь хорошо питаетесь?

Вопрос был риторическим. Саша и так все поняла по внешнему виду писателя и набору продуктов в полупрозрачном полиэтиленовом пакете: пельмени, цепочка сосисок, макароны, хлеб, колбаса. Глеб словно заметил ее взгляд и дернул рукой.

— Не жалуюсь, — процедил он. — Спасибо.

Пакет предупредительно крякнул и рухнул на тротуарную плитку, оставив на локте писателя две сиротливые ручки, а все его холостяцкое меню на неделю упало на асфальт между ними.

— Черт, — процедил он сквозь зубы. — Опять…

Саша на секунду оторопела, а Глеб опустился на корточки, чтобы собрать содержимое. Саша вздохнула, закатила глаза и тоже присела, хорошо, что костюм был вполне себе подвижен, и мешал только хвост.

— У меня где-то была сумка в кармане, — она завозилась внутри рисового тела и извлекла оттуда эко-мешочек, приятное ее сердцу новшество — места занимало мало, и, если носить с собой, можно не брать пакет в магазине. Экономия, в конце концов, должна быть экономной.

— Вот, держите.

Покупки Глеба она комментировать не стала, хотя очень хотелось подколоть нервного писаку.

Глеб быстро покидал продукты в сумку, предложенную Сашей, и как бы невзначай посмотрел на наручные часы.

— Спасибо. А вы… — Он приподнял бровь, намекая на глупый костюм. — Подрабатываете после кафе? Похвальное, кхм, рвение.

Саша насупилась.

— Это не рвение, — поправила она его спокойно. Настолько, насколько могла. — Это необходимость, не всем же повезло родиться писателями, кому-то надо быть и сантехниками, и даже креветками. А из кафе меня уволили после того случая.

Она воспользовалась легким замешательством Глеба и подсунула еще пару листовок проходящим мимо парням. Те взяли бумажки и, глупо пересмеиваясь, ускорили шаг.

— Это… Ну, — красноречие, видимо, не было коньком Глеба. — Надеюсь, не из-за меня?

— Ох, да! — Сашу словно озарило. — Я ведь вам так и не сказала спасибо за то, что вступились за меня тогда.

— Да ничего особенного, — смутился Глеб. — Пустяки.

Он неловко намотал длинные ручки пакета на запястье.

— Возможно, вам лучше будет просто вернуться домой.

— Спасибо за дельный совет, — спокойно ответила Саша, хотя последние слова Глеба снова задели ее за живое. — Мне нужно работать, извините.

Она обошла его и, оказавшись за спиной, вскинула руку с листовками.

— Только сегодня скидка двадцать процентов на первый заказ! Возьмите купон.

Глава 4

Глеб

Гордый уход на деле больше напоминал бегство, и Глеб вдруг как будто вернулся в школьные годы, когда грамотное отступление частенько спасало ему шкуру. Не то чтобы он был мальчиком для битья, но в их школе, как и в любой другой, наверное, подростки сбивались в компании, которые частенько враждовали между собой, а Глеб как-то умудрился не вступить ни в одну из них. Тогда он писал истории про вампиров и сочинял средней паршивости стихи о неразделенной любви. В списке характеристик реального пацана склонности к поэзии не значилось, поэтому Глебу быстро пришлось привыкнуть к несправедливости мира, смириться с непониманием его гения, а заодно научиться быстро бегать. Что, кстати, принесло ему пару призовых мест в межшкольных соревнованиях легкоатлетов и даже некоторую (довольно быстротечную) популярность у девчонок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Так что благодарность Саши, вполне искренняя, заставила его смутиться. Если честно, вспоминая тот случай, он понимал, как глупо и жалко смотрелся, даже врезать как следует не смог. В школе за него обычно дрался Ленька, а Глеб потом на основе его подвигов писал остросюжетные рассказы. Вика над его историями из юности всегда очень заразительно смеялась, как будто не сомневалась, что он прямо на ходу их и выдумывает, а ему было все равно. Ему просто нравилось слышать ее смех.