Тысячная ночь - Аластер Рейнольдс

— А может, и нет. Как бы нам вынести этот вопрос на всеобщее обсуждение? Что, если ты публично обвинишь меня во лжи?

— Рискованно, Лихнис, А если мне поверят?

— Никаких изъянов в моей истории им не найти, поскольку таковых попросту нет. В конечном счете все внимание сосредоточится на Лопухе. Если, как ты говорила, в его нити еще что-то не сходится...

— Не нравится мне это.

— Мне тоже. Но ничего другого все равно не придумать.

— Возможно, есть способ. — Портулак бросила на меня осторожный взгляд. — В конце концов, это ведь ты построил острова.

— Да, — кивнул я.

— Вряд ли тебе так уж сильно придется напрягать твои способности, чтобы шпионить за Лопухом.

— Ну уж нет, покачал я головой.

Портулак успокаивающе подняла руку:

— Я вовсе не предлагаю подсадить ему жучка, или следовать за ним до его корабля, или что-то в этом роде. Просто фиксировать все, что он делает или говорит на публике. Твоя окружающая среда на это способна?

Солгать я не мог.

— Конечно. Она постоянно отслеживает все, что мы делаем на публике, ради нашей же безопасности. Если с кем-то что-то случится...

— Тогда в чем проблема?

— Среда мне не докладывает. Эту информацию она держит при себе.

— Но ее ведь можно перепрограммировать, чтобы она обо всем докладывала? — спросила Портулак.

Я поежился:

— Да.

— Понимаю, это не вполне обычно, Лихнис. Но думаю, нам придется так поступить, учитывая, что стоит на кону.

— Лопух может ничего не сказать.

— Мы этого не узнаем, если не попытаемся. Сколько тебе потребуется времени, чтобы все организовать?

— Вполне тривиальная задача, — признался я.

— Тогда действуй. Вчера ночью была сплетена восемьсот третья нить. Осталось меньше двухсот дней до того, как все покинем сбор. Если сейчас не выясним, что замышляет Лопух, возможно, другого шанса у нас не будет никогда, — Глаза Портулак возбужденно блеснули. — Нельзя терять ни минуты.

Мы с Портулак договорились с этого момента свести наши встречи к минимуму, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Связи между шаттерлингами одной Линии считались вполне нормальным делом, даже связи долговременные, но сам факт, что мы старательно избегаем встреч на публике, не мог не вызвать удивления. Пусть здесь не было ни одного Убежища, но вполне хватало укромных мест для невинных свиданий.

Вот только наши свидания были далеко не невинными.

После того как мы разработали план, поддерживать контакт было уже нетрудно. Поскольку именно я спроектировал и построил это место, аппаратура, вплетавшая нити в наши ночные сновидения, находилась под моим полным контролем. Каждый вечер я считывал накопившуюся информацию о тайных наблюдениях за Лопухом и запускал простую программу, выделявшую те моменты, когда Лопух говорил с кем-нибудь или получал данные из одного из публичных узлов, которые я расставил повсюду. Затем выделенные последовательности я вводил в сновидения Портулак вместе с предназначенной для этой ночи нитью. То же самое я проделывал и с собой; в итоге нам снилось больше, чем всем остальным, но вряд ли это была чрезмерная цена за полученные сведения.

Днем, исполняя наши общественные обязанности, мы независимо друг от друга изучали данные о Лопухе. Мы договорились, что если один заметит нечто необычное, то оставит для другого некий знак. Поскольку я заведовал местом проведения сбора, мой знак заключался в изменении узора плиток на полу террасы тридцатого этажа — таким образом хитро кодировалось время необычного события. С этими узорами я забавлялся задолго до истории с Лопухом, так что для остальных в моих действиях не было ничего странного. Что же касается Портулак, то мы договорились, что в полдень она будет стоять в определенной точке на одном из моих осыпаемых брызгами подвесных мостов. Сосчитав количество тросов между ней и берегом, я смогу вычислить время аномалии с точностью до нескольких десятков минут.

Мы также договорились, что не будем встречаться, пока не найдем время изучить наблюдения друг друга, а если решим, что есть нечто достойное обсуждения, то «случайно» увидимся в ближайшие дни и выберем подходящий момент, чтобы ускользнуть на корабль Портулак. Но шли недели, а Лопух не совершал ничего такого, что мы сочли бы достойным обсуждения или хотя бы странным. Иногда он делом или словом намекал на некую мрачную личную тайну, но, если учесть, сколь пристально мы за ним наблюдали, подобное могло рано или поздно случиться с каждым. Да и у кого из нас не было тайн?

Но вскоре мы начали замечать нечто такое, чем нельзя было пренебречь.

— Он уже третий раз искал информацию о Великом Деянии, — сказала Портулак.

Я кивнул. Лопух трижды заводил разговор с другими шаттерлингами на тему Великого Деяния.

— Он ведет себя весьма осмотрительно, — заметил я. — Но ясно, что ему не терпится узнать побольше. Впрочем, разве всем нам не хочется того же?

— Не до такой степени, — возразила она. — Да, мне любопытно, что так возбуждает все Линии. Но меня вовсе не мучает из-за этого бессонница. Я знаю: рано или поздно тайное станет явным. И я достаточно терпелива, чтобы подождать.

— Что, правда? — спросил я.

— Да. И, кроме того, до меня дошло немало слухов, и теперь я наполовину знаю ответ.

Для меня это стало новостью.

— Продолжай.

— Речь идет о сплетении миров Линий в единую сущность — своего рода галактическую империю. В данный момент подобное вряд ли осуществимо — нам потребуется двести тысяч лет лишь для одного пролета через галактику. В человеческих масштабах это слишком долго. Может, мы и не особо замечаем, как идет время на наших кораблях, но к живущим на планетах это не относится. Пока мы корректируем курс, успевают расцвести и угаснуть целые цивилизации. Некоторые жители планет владеют разнообразными формами бессмертия, но от этого история не начинает идти медленнее. И эта история постоянно ведет к разрушению, не давая нам в полной мере реализовать наш потенциал.

— Кажется, я не вполне за тобой поспеваю, — сказал я.

— Представь себе все эти мириады человеческих цивилизаций, — продолжала Портулак. — С любой точки зрения они существуют независимо друг от друга. Те, что разделены несколькими световыми годами, способны обмениваться идеями и даже в какой-то степени торговать. Но большинство так сильно разнесены, что в лучшем случае лишь смутно догадываются о существовании друг друга благодаря дальней космической