DOOM: Ад на Земле - Дэфид Хью

Мы засуетились. Выпили воды. Съели последнюю нормальную еду: печенье, сыр, фрукты, орехи. Эскимосы говорят, что еда — это сон, подразумевая, очевидно, что если человеческий организм не может пополнить свои ресурсы одним способом, то неплохо сделать это другим.

Арлин покинула меня, чтобы составить телеметрическую программу, которая (Бог даст) позволит нам взлететь, сойти с орбиты Деймоса, вырваться в слои атмосферы и подлететь к Земле. Там я возьму управление на себя и найду подходящее для посадки место. К счастью, в общих чертах программа была готова, сомневаюсь, чтобы Арлин могла сейчас сходу что-нибудь придумать — в том состоянии, в каком она находилась. Господь, должно быть, осенил ее благодатью, хотя она ни за что бы этого не признала, позволив сохранить все данные в памяти и теперь свести их воедино.

Готовясь к отлету, я перебирал в уме пугавшие меня моменты. Почтовые ракеты проектировались для Марса, где была не совсем такая, как на Земле, атмосфера и гораздо меньшая сила притяжения. Развиваемого ракетами удельного импульса могло не хватить для преодоления земного тяготения, когда мы сбросим скорость и попытаемся приземлиться. С другой стороны, существовала опасность, что в плотной атмосфере возникнет столь сильное трение, что наш крохотулечный корабль сгорит.

В качестве пусковой установки на Деймосе использовали сверхпроводимую рельсовую пушку. Она напомнила мне металлическое чудо в детском парке на Среднем Западе. Надеюсь, в этот раз меня не вырвет. По крайней мере, эта штуковина не имеет вспомогательной цепи, так зачем волноваться?

Я развернул пусковую установку в противоположную от орбиты Деймоса сторону. Управлять ракетой было, по счастью, довольно просто: дроссель, рычаг управления, разные аэронавигационные приборы, назначения которых я толком не знал, аппаратура внешнего слежения — все располагалось прямо перед носом, создавая страшное неудобство.

За несколько часов до предполагаемого старта Арлин вырубилась.

Я сначала решил, что она шутит.

— Не пытайся обмануть меня — я знаю, кто ты на самом деле, — ни с того, ни с сего заявила она.

— А я и не скрываю, форменный сукин сын, — рассеянно бросил я — и в ту же секунду оказался распростертым на полу.

Ботинок Арлин упирался мне в грудь, а к горлу была приставлена заостренная железяка — что-то вроде самодельной финки. Посмотрев девушке в глаза, я встретил пустой взгляд зомби и на мгновение., о, Господи, решил, что пришельцы все-таки добрались до нее и «переделали».

Но всему виной было низкое давление, а может, недостаток кислорода. Я уговаривал подругу, лежа на спине, целых пять минут, плел что ни попадя, лишь бы хоть как-то привести в чувство. И она откинула наконец железяку, разрыдавшись и приговаривая, что убила Бога, — в общем, понесла какую-то дичь.

Я не собирался бросать ее, пусть хоть совсем спятит, но не в моих правилах усложнять себе жизнь. Я заставил Арлин кое-что проглотить из аптечки. Она сопротивлялась, давилась, потом вдруг повернулась ко мне и спросила:

— Почему мы не поедаем наших братьев?

И тут лекарство подействовало.

Она оклемается. В ракете давление повыше да и — что важнее — парциальное давление вырастет. Все образуется, во всяком случае я на это надеялся.

Я затащил Арлин в ракету, затем закинул сумку со снаряжением и сам втиснулся рядом. Мы были как в спальном мешке — или в гробу. Я уселся поудобнее, чтобы дотянуться до приборов, глубоко вздохнул и сосредоточился.

Перед тем как поджечь запал, я вспомнил тот леденящий ужас, который испытал в противолодочном реактивном самолете, при первой в моей жизни посадке на авианосец. То, что я должен полностью положиться на какого-то мифического дядю, нервировало даже больше, чем идея приземлиться на почтовую марку. Что ж, на этот раз — не знаю, к лучшему или к худшему — рычаг управления был в моих собственных руках. Учитывая, что я никогда не летал ни на чем, кроме той развалюхи в части, которая перетаскивала нас через горы, можно понять, почему мне вдруг захотелось назад, в противолодочный самолет.

Я нажал кнопку пуска, открыл дроссель, налег на рукоятку (совсем как в пассажирском лайнере) — и ракета взвилась ввысь. Арлин так и так была в отключке, поэтому упустила возможность вырубиться вместе со мной.

Вдруг я оказался в какой-то странной комнате, мое внимание привлекло слабое шипение. Все вокруг черное и белое, никаких других красок… Должен же я знать, черт возьми, где нахожусь, говорил я себе, что это за вещи и приборы?!

И имя свое неплохо бы вспомнить.

Потом прорезался звук: кто-то произнес «флай». Что это, команда? Флай, флай — ах, Флай! Это же я, мои губы произносят мое собственное имя!

Потом я начал различать цвета, узнал поблескивающие индикаторы прилаженных на скорую руку приборов. Я сам их устанавливал: почте необязательно знать, куда она летит, а нам обязательно.

На экране бокового видения чернота сменялась блеклыми клочьями, что-то вроде сахарной ваты, сверкали молнии. Я посмотрел на высотомер — слишком высоко для облаков. Может, ионизированный газ?

И тут что-то долбануло меня по лицу — как будто всадили пулю 10-миллиметрового калибра, — боль была адская. Сначала она разлилась по всей голове, но потом сосредоточилась в районе виска, как бывает при жесточайшей мигрени. Несколько мгновений не отпускало чувство, что голова вот-вот взорвется — в самом буквальном смысле слова. Затем боль стихла, очевидно, сосуды приспособились к высоте и мозг перезагрузился. Я посмотрел на хронометр: приступ длился всего сорок пять секунд.

Мне они показались сорока пятью годами.

Тихий стон возвестил о том, что Арлин пришла в себя.

— Флай, — с трудом выговорила она, — поздравляю.

Мне было не до ответных любезностей. Но я порадовался, что она теперь под рукой. Мы как раз вошли в плотные слои атмосферы, и я выпустил тормозные ракеты.

Нас начало потряхивать. Но это еще куда ни шло — гораздо хуже то, что наша конура стала нагреваться. Сидя впритык друг к другу, мы буквально истекали потом. Когда перевалило за пятьдесят градусов, с меня уже так лило, что я почти ничего не видел.

А температура все росла. На почтовых ракетах есть защитный слой — но он рассчитан на условия Марса.

И теперь нас просто поджаривало. Температура подскочила до семидесяти градусов, я хватал ртом воздух, каждый вдох обжигал легкие. Кожа покраснела, я почти не соображал, что делаю. Еще минута — и нам пришел бы конец.

6

— Флай! — завопила Арлин. — Пусти кислород! Он нагреется и выдует жар!

— Ни за что! — запротестовал я.

— Почему?

— Нам не хватит воздуха!

— Ну тогда мы испечемся, как лепешки.

Так мы по очереди выкладывали друг другу гадости. Прямо как муж и жена.

В результате я сделал, как она сказала. Стало гораздо легче. Мозг по-прежнему пылал, но я, по крайней мере, мог соображать.

— Так какие системы у нас не работают? — все еще задыхаясь, спросила Арлин.

Момент показался мне подходящим для того, чтобы быть до конца откровенным.

— Раз уж ты заговорила об этом, — небрежно заметил я, то единственное, что меня беспокоит, это система посадки.

— Что?

— Та штуковина, помнишь, нам бы не помешала. Как же она все-таки называется? Ах, да, воздушная тормозная система.

— Прошедшего не воротишь, — Арлин вздохнула. Будь в нашем коконе побольше места, она бы еще и плечами пожала. — Прости, что так тебя подвела.

— Глупости! Мне самому мерещилось черт знает что, и я тоже был на грани. Ты сдала первой просто потому, что… меньше.

Мелькнула мысль, что в данной ситуации диспут можно было бы и отложить.

— Так как же мы посадим милую крошку? — поинтересовалась Арлин, зевая во весь рот.

Я считал, что нужно попробовать сесть где-нибудь на суше. Живыми или мертвыми — у меня не было настроения плавать. Если мы выживем, на Земле перед нами все дороги открыты — выбирай конечный пункт и тащись.

Мы не могли терять времени. Благодаря трюку с кислородом концентрация углекислого газа упорно росла. А после того, что произошло с Арлин, мне совсем не хотелось чокнуться от недостатка кислорода — спасибо, мистер Дисней, этот аттракцион мальчику не по вкусу.

Я собрался обсудить это с Арлин, но она опять заснула, поэтому я поговорил с марсианином. Я был рад видеть этого зеленого человечка не больше трех футов росту.

— Вы появились как раз вовремя, — сказал я. — Мы всегда надеялись встретиться здесь, наверху, с вами, а не с этой средневековой нечистью.

— Могу вас понять, — ответил он голосом У. К. Филдза. Эти демоны — сущее наказание, но на Деймосе им самое место.

— Почему же? — спросил я.

— Скажу по секрету, омерзительный спутник, вы не согласны? Не то что красавец Фобос, вот это луна для пьющего мужчины. А кстати, у вас виски не найдется?