Стихотворения и поэмы - Юрий Кузнецов

1987

Кость

Ты царь: живи один.

Жил я один. Ты сказала: — Я тоже одна,Буду до гроба тебе, как собака, верна…

Так в твою пасть был я брошен судьбой на пути.Грызла меня, словно царскую кость во плоти.

Страстно стонала, хотя и другие поройКость вырывали из пасти твоей роковой.

С воплем бросалась на них ты страшней сатаны.Полно, родная! Они, как и ты, голодны.

Высосан мозг, и в порожней кости иной разДух или ветер поёт про последний мой час.

Брошенный буду мерцать среди горних светил…В Бога поверь, чтоб тебя он за верность простил.

1988

* Друг от друга всё реже стоим * 

В. К.

Друг от друга всё реже стоимВ перебитой цепи воскрешений.Между нами фантомы и дым…Мы давно превратились в мишени.

Что нам смерть! На кабы и авосьСтолько раз воскресало славянство.Наше знамя пробито насквозь,И ревёт в его дырах пространство.

Застит низкого солнца клочокТёмной воли картавая стая.Но косится в бою твой зрачок,Голубиную книгу читая.

1988

Голубь

Мы на заре самих себя заспали,И жизнь шумит, как сорная трава.На крошку хлеба голубя поймалиМальцы замоскворецкого двора.

Не грязный голубь с дерева безверья -Сиял красавец, бел, как вечный снег.Они б ему повыдергали перья,Но отобрал прохожий человек.

Курчавый Ицек подскакал, как мячик,И человека начал осаждать:— Отдайте мне! — Зачем тебе он, мальчик?— Поймите! Я могу его продать!

Звенело что-то в голосе такоеГлубокое, что вздрогнул человек.— Пускай летает, — и взмахнул рукою.— Пускай летает! — повторил навек.

Все видела и слышала старушка,Дремавшая у Господа в горсти.И, как в бору печальная кукушка,Запричитала: — Боже, возврати!

Так, значит, есть и вера и свобода,Раз молится святая простота.О возвращенье блудного народаВ объятия распятого Христа.

1988

Пузыри

Всяк пузырь на волю выпускаетДжинна, заключённого внутри.Но младенец этого не знает,Млечные пуская пузыри.

Хочется тебе пузырь потрогать -Дьявол строит рожи изнутри.Вечный бой. Ты слышишь гром и грохот -То металл пускает пузыри.

А когда кометы возникаютОколо земного бытия, -Пузыри кровавые пускаютЧистый разум и душа твоя.

Вечность дышит, как морская пена,Пузырится главами собор.Плоть живая пенится мгновенно,И душа уходит на простор.

Мир звенит пустыми пузырямиПраздных грёз и дутого стекла,Мыльными мгновенными шарами,Что пускают слава и хвала.

Наложи печати и запреты,Только ничего не говори,Потому что дети и поэтыВсё же верят в эти пузыри.

1988

Откровение обывателя

Смотрим прямо, а едем в объезд.Рыба-птица садится на крестИ кричит в необъятных просторах.Что кричит, мы того не возьмёмНи душою, ни поздним умом.Теснотой и обидой живём.Заливается ночь соловьём,День проходит в пустых разговорах.

Заскучаю и муху ловлю,Жаль, что быстрой езды не люблюИ нельзя провалиться на месте.Мне поведал проезжий во мгле:«Перестройка идёт на земле!»Мне-то что! Хлеб и соль на столе,И летает жена на метле.Я чихал на такое известье!

Жизнь свихнулась, хоть ей не впервой,Словно притче, идти по кривойИ о цели гадать по туману.Там котёл на полнеба рванёт,Там река не туда повернёт,Там Иуда народ продаёт.Всё как будто по плану идёт…По какому-то адскому плану.

Кем мы втянуты в дьявольский план?Кто народ превратил в партизан?Что ни шаг, отовсюду опасность.«Гласность!» — даже немые кричат,Но о главном и в мыслях молчат,Только зубы от страха стучат,Это стук с того света, где ад.Я чихал на подобную гласность!

Мне-то что! Обываю свой крест.Бог не выдаст, свинья не доест.Не по мне заварилася каша.Рыба-птица на хрип перешла,Докричаться до нас не могла.Скучно, брат мой! Такие дела.Особливо когда спохмела…Жаль души, хоть она и не наша.

1988

Афганская змея

Аллах и пуля в рай ведут душмана,И русский сон тревожен в том краю.Один солдат в горах АфганистанаЗаметил полумертвую змею.

Она на солнце узко отливалаУзорчатым черненым серебром.Он пожалел и каждый день, бывало,Поил ее из миски молоком.

Уже змея солдата узнавала,Уже она из рук его пила.Других она к себе не подпускала.Окрепла и однажды уползла…

Застава спит. В палатке сон глубокий.В глухую ночь стоял он на посту.И только вспомнил отчий край далекий —Опасность просквозила темноту.

И, уловив опасность по скольженью,Присел от страха и узнал змею —Та самая! И обвила за шеюОна его, как гурия в раю.

Хотел он встать, не тут-то было дело!Змея вздымала голову пред ним,В лицо шипела и в глаза глядела.Так и сидел он в страхе, недвижим.

Как будто шум со стороны палатки,Как будто тихо… Вечность протекла.Змея, разжав кольцо смертельной хватки,Его освободила. Уползла.

Он распрямился и, мрачней заката,Прошел насквозь заставу, — кровь и прах.Все вырезаны, все его ребята,И первыми — кто были на постах.

Как жить ему? Его сомненье гложет,Подумать страшно: может быть, змеяЕго спасла, за счет других… О боже,Печальна тайна, но она твоя!

1989

* В воздухе стоймя летел мужик, * 

В воздухе стоймя летел мужик,Вниз глядел и очень удивлялсяИ тому, что этот мир велик,И тому, что сам не разбивался.

Так-то так. Но он не знал того,Пролетая над частями света,Что таким представила егоДикая фантазия поэта.

Между тем поэт о нём забыл:Голова на выдумки богата,А мужик летит среди светил,И, пожалуй, нет ему возврата.

1990

Струна

В землю белый и красный легли,Посылая друг другу проклятья,Два ствола поднялись из землиОт единого корня, как братья.

В пыль гражданская распря сошла,Но закваска могильная бродит.Отклоняется ствол от ствола,Словно дьявол меж ними проходит.

Далеко бы они разошлись,Да отца-старика по наитьюПосетила счастливая мысль —Их связать металлической нитью.

Слушай, слушай, родная страна,В грозовую ненастную пору,Как рыдает от ветра струнаИ разносится плач по простору.

В ясный день не рыдает она,И становятся братья родными.И такая стоит тишина,Словно ангел витает над ними.

1990

Возвращение

Шёл отец, шёл отец невредимЧерез минное поле.Превратился в клубящийся дым -Ни могилы, ни боли.

Мама, мама, война не вернёт…Не гляди на дорогу.Столб крутящейся пыли идётЧерез поле к порогу.

Словно машет из пыли рука,Светят очи живые.Шевелятся открытки на дне сундука -Фронтовые.

Всякий раз, когда мать его ждёт, -Через поле и пашнюСтолб клубящейся пыли бредёт,Одинокий и страшный.

?