Засада. Спецназ 1941 года - Сергей Пивень

— Немцы хотят объединить все окрестные леса в один огромный лес. Для этого им нужно полностью очистить пространство, которое под этот лес отводится. После уничтожения в этой зоне деревень и их жителей немцы засадят пустые поля между Беловежьем и Августовскими лесами новыми деревьями. Таким образом, на том месте, где сейчас живут люди, по их плану, со временем будет шуметь гигантский лес.

— И сколько в этой зоне жителей?

— По нашим скромным подсчетам — порядка ста тысяч человек.

Черняк от удивления даже слегка присвистнул.

— Цифры огромные. Ясно одно — воплощение этого плана в жизнь потребует от немцев огромных усилий.

— Вот как раз для этого Золенберг и назначен руководить всей этой затеей. Он ведь имеет огромный опыт уничтожения людей в концлагерях.

Ковальский подождал, пока капитан рассмотрит фотокарточки повнимательнее. Снимки подпольщики получили от советского парашютиста — девушки-радистки, сброшенной к ним с рацией, чтобы держать постоянную связь с Москвой.

— Фотографии Золенберга, извините, я вам дать не могу. Если вас задержат немцы и найдут их, то вам не выкрутиться. Я думаю, что вы это и сами прекрасно понимаете. Так что смотрите внимательно и запомните это лицо.

Через минуту Черняк вернул фотографии обратно. Ежи спрятал их во внутренний карман пиджака, а затем продолжил:

— Золенберг уже находится в Белостоке. Мы установили это точно. Но пока никаких шагов не предпринимает. Думаю, входит в курс дела. Пытается осмотреться и определиться со своими дальнейшими действиями. Мы не должны дать ему возможность начать эту операцию…

Черняк поднялся с дивана и прошелся по комнате. Остановившись возле картины, на которой был изображен зимний лес, он спросил Ежи:

— Для того чтобы начать претворять эту огромную операцию в жизнь, требуется предварительно разработанный план. Вам известно что-либо о его существовании?

— План существует. Это также установлено.

— Интересно — откуда?

Капитан вовсе не надеялся на ответ подпольщика, но, к его удивлению, Ежи ничего от него скрывать не стал.

— У нас есть свои люди в местных немецких учреждениях. План находится в кожаном портфеле, который Золенберг всегда носит на своей правой руке, прикрепленной к портфелю наручниками. — Ковальский посмотрел на капитана, пытаясь предугадать ход его мыслей. Вопрос о плане операции насторожил подпольщика.

— Хочу заметить, что Центр не давал нам задание выкрасть план операции. Речь идет лишь о физическом устранении Золенберга.

Черняк понимал Ежи. Выкрасть план означало рискнуть своими людьми, работающими у немцев, чего, вполне естественно, городскому подполью явно не хотелось. Видя возникшую напряженность, капитан отдавал себе отчет в том, что в данной ситуации единственным правильным решением было четко выполнить указание Центра и не проявлять в этом вопросе самостоятельности. Несомненно, в Центре тоже взвесили все «за» и «против». И если там решили, что для срыва операции необходимо ликвидировать ее руководителя, а не получить план самой операции, то так, видимо, в данный момент было предпочтительнее.

— Безусловно, мы должны выполнить приказ Центра, — примирительно сказал капитан, — весь вопрос заключается только в деталях. У вас есть конкретные предложения, как нам уничтожить Золенберга?

Ежи был готов к такому вопросу. За два дня, прошедших после того, как подпольная группа получила приказ из Центра, он со своими товарищами успел продумать и просчитать разные варианты устранения назначенца Геринга. Оставалось лишь озвучить свои мысли сидящему напротив него капитану и выслушать его мнение. Возможно, тот предложит что-то другое или же внесет в задуманный план свои коррективы. Ведь непосредственно ликвидировать Золенберга, согласно плану, придется его группе. На долю же подпольщиков выпадало лишь обеспечить группу капитана информацией о передвижениях эсэсовца.

— Золенберг прибыл в Белосток три дня назад и разместился в здании окружного управления СС. — Голос Ежи Ковальского был твердым. — За зданием мы установили круглосуточное наблюдение, и все эти три дня эсэсовец из дома не выходит. По всей видимости, там он работает и там же ночует. Подтверждением этому служит и то обстоятельство, что вокруг здания и внутри него многократно усилена охрана. Но рано или поздно ему все равно придется покинуть здание. Педантизм предполагает проверку лицом, отдающим приказы, результатов их исполнения. Думаю, Золенберг захочет сам выехать на места уничтожения деревень. Исходя из этого, представляется целесообразным осуществить нападение на его кортеж во время этой поездки.

— Хорошо, но как мы узнаем время и места его выездов? Плана операции у нас ведь нет?

— Эту проблему решим мы. Вы будете знать о времени и точном маршруте движения Золенберга. Эти сведения даст нам свой человек, работающий у немцев. Я уже говорил вам…

Черняк покачал головой, давая понять, что у него есть какие-то сомнения.

— Ваш план имеет одно слабое место — он всецело построен на предположении о том, что Золенберг будет лично участвовать в карательной операции. А что, если ваше предположение не подтвердится? Что мы будем делать в том случае, если эсэсовец будет отдавать приказы отсюда, даже не выходя из здания СС, а проверять их исполнение будут его порученцы, которых он, возможно, привез с собой?

Черняк думал, что подпольщику не будет что на это ответить, но тот, как оказалось, вовсе не растерялся.

— В этом случае Золенберга ликвидирует один из наших людей, работающий у немцев.

— …И таким образом раскроет себя, — вставил капитан. — К тому же ваш человек, учитывая усиленную охрану эсэсовца, даже если покушение и удастся, не сумеет уйти. Его схватят…

— Поверьте, он знает, на что пойдет. Это преданный нам человек, к тому же ненавидящий фашистов.

— Все равно Центру будет нужна гарантия того, что его приказ обязательно будет выполнен… — Черняк на секунду призадумался. — Ну, ладно, гадать на кофейной гуще не станем. Будем действовать по обстоятельствам… Как вы сообщите нам о маршруте Золенберга, если тот действительно лично поедет на место карательной операции?

Ковальский слушал капитана очень внимательно, стараясь понять этого человека, которого он видел впервые и с которым ему, скорее всего, предстоит работать и дальше. Борьба с фашизмом тоже была работой, работой тяжелой и смертельно опасной. Ценой даже одной-единственной ошибки в этой работе могли быть жизни многих и многих людей.

— Каждый день ищите скомканную пачку из-под папирос возле железнодорожного указателя двадцать третьего километра на железной дороге Белосток — Барановичи. В ней и будет нужная вам информация. Если вам понадобится срочно встретиться с нами — пароль тот же в табачном киоске. Там вам назовут место встречи и новый пароль. Сюда можете прийти только в самом крайнем случае. Не забывайте про цвет берета на манекене… А теперь идите — возможно, действовать начнем уже завтра, а вам еще нужно добраться до леса…

Когда капитан ушел, Ковальский еще несколько минут посидел в кресле, а потом по винтовой лестнице, начинавшейся на кухне квартиры, спустился на первый этаж в магазин одежды. Дождавшись, пока девушка-продавщица рассчитает очередного покупателя, он подошел к ней и тихо на ухо прошептал:

— Анна, я ухожу на встречу с руководством. Вернусь только завтра. Будь осторожна. При малейшей опасности — закрывай магазин и уходи. Я только что встречался с человеком, за которым могла быть слежка. Ты меня поняла?

Продавщица Анна, являющаяся одним из активных членов подполья, нахмурилась. Она понимала, что для подобных слов у Ежи были свои соображения. Раз он предостерегает ее — значит, опасность действительно существовала.

— Я буду настороже, Ежи…

4

В то самое время, когда Черняк разговаривал с Ковальским, Золенберг проводил совещание со всеми руководителями немецких оккупационных служб в Белостоке. В город он прибыл три дня назад. Самолет, как и обещал ему Геринг, доставил его в Белосток на следующий же день после охоты на его вилле в Восточной Пруссии. Ординарец Геринга капитан Неймар проводил его до самого трапа самолета и только там вручил ему портфель с планом операции. За время полета Золенберг успел просмотреть все находившиеся в портфеле бумаги. Помимо самого плана операции, которая фигурировала в документах под кодовым названием «Тевтонский огонь», в портфеле находились также приказы рейхсмаршала о наделении группенфюрера СС Золенберга широкими полномочиями и подчинением ему всех находившихся в районе проведения операции немецких войск, служб безопасности и лагерей для военнопленных.

Присутствовавшие на совещании начальники всевозможных ведомств с нескрываемым интересом рассматривали доверенное лицо Геринга, прибывшее к ним с особым заданием рейхсмаршала. Кто-то из них, у кого были связи в Берлине, уже знал причину появления здесь Золенберга, кто-то же, у кого такой возможности не было, терялся в догадках насчет того, чем же ничем не примечательное место на Восточном фронте так заинтересовало второе лицо в иерархии Третьего рейха. Гадать им оставалось недолго.