Налог на недвижимость - Керен Певзнер

– Не волнуйся, на себя не потрачу.

– Ну пока, – Борис попрощался и вышел за дверь.

Я выглянула в окно. Пройдя несколько метров, он неожиданно подошел к белому джипу, кажется, «лендроверу», если я не ошиблась. Облокотясь на кузов, возле машины стояла пара молодцов, таких же широкоплечих и матерых, как мой бывший муж. Борис что-то им сказал, и все они как по команде посмотрели в мою сторону. Я вздрогнула. Они сели в джип, и машина, рывком взявшая с места, скрылась за поворотом.

На следующий день без пяти минут час я подъехала к полиции. Перед входом стояло несколько синих машин, сновали полицейские в голубых форменных рубашках. Двое вели небритого парня, закованного в наручники. Парень что-то яростно доказывал на ходу. Все было как всегда, и я смело вошла внутрь, так как бывала здесь прежде.

За стойкой, протянувшейся во всю длину холла, сидел скучавший дежурный. Я подошла поближе.

– Мне нужен следователь Борнштейн.

– Зачем? – коротко спросил он.

– У меня назначена встреча.

Полицейский махнул рукой. Я не удержалась и съязвила:

– Что обозначает ваш жест?

– По коридору направо и до конца.

Я поблагодарила его кивком – если он скуп на слова, мне тоже не нужно ими разбрасываться – и прошла внутрь.

Добравшись до конца длинного унылого коридора, я остановилась перед дверью с табличкой «Старший следователь». Постучавшись, вошла.

– А, Валерия, заходите, присаживайтесь, – Михаэль вышел из-за стола и протянул мне руку. Я села.

– Добрый день, Михаэль. Я заранее прошу прощения, что пришла со своим делом, но кроме вас, мне не к кому обратиться.

– Оставьте, Валерия, я же говорил вам, что всегда буду рад помочь. Так в чем проблема? Вы говорили о двойном гражданстве.

– Да. Моя клиентка попала в неприятную ситуацию, – я коротко пересказала Михаэлю историю Марины Левиной. – Что можно ей посоветовать?

– Прежде всего нанять толкового адвоката, желательно говорящего по-русски, чтобы он вел все переговоры с МВД. Адвокат будет знать, что делать. А когда ваша клиентка докажет, что не приезжала сюда, и та, другая, воспользовалась ее документами, вот тогда нужно подавать на мошенницу в суд.

– Та, которая приехала давно, исчезла в неизвестном направлении.

– Значит, нужно объявить розыск. Но все это после того, как МВД проведет проверку.

– А каким образом это делается? – спросила я.

– Разные есть способы: сличение почерков, фотографий, показания свидетелей, в конце концов – генетическая проверка.

Я задумалась. В принципе, все, что мне нужно будет посоветовать Левиной, я выяснила. Как теперь приступить к тому, что меня действительно тревожит?

Михаэль, по видимому понял мои колебания.

– Я вижу, что вас еще что-то волнует, Валерия, – он поощряюще улыбнулся. – Рассказывайте все до конца.

Я решилась.

– Сегодня ко мне пришла мать моего друга, можно сказать – бывшего друга, – сказала я. – Мы расстались около двух месяцев назад… Так вот, она сказала, что он пропал. Надо ее знать, она не слишком тепло ко мне относится, и то, что она ко мне обратилась, говорит о крайней беде.

– Как ее зовут?

– Элеонора Геллер. А ее сына – Денис. Денис Геллер.

– Геллер, – повторил следователь. – Хорошо. Расскажите о нем чуть подробнее.

– Ему двадцать восемь лет, в Израиле он с десятилетнего возраста. Прекрасно говорит на нескольких языках и работает программистом в Тель-Авиве.

– Вы не допускаете, Валерия, что Денис мог просто уехать, не сказав ничего дома? – поинтересовался Борнштейн.

– То же самое я говорила Элеоноре. Но она категорически не согласна. Денис очень любит ее и всегда сообщает о своих планах. И потом – у него есть сотовый телефон, так что он имел возможность связаться.

– А может, он забыл его дома.

– Нет, дома прибора не оказалось.

– Ну, батарейка села. Вы продолжайте, Валерия, я вас внимательно слушаю.

Мне было не очень приятно продолжать – начиналась щекотливая тема, – но словно с размаха бросившись в ледяную воду, я проговорила:

– Несколько месяцев назад Денис познакомился с русской девушкой, Татьяной, – я старалась говорить нейтральным тоном. – Он увлекся ею, и наши отношения стали затухать, пока совсем не прекратились.

Борнштейн неловко кашлянул.

– Где он познакомился с ней? – вежливо спросил он.

– Она приехала в Израиль в составе российской делегации, ее фирма заключила крупный контракт на поставку программного обеспечения для банков с фирмой, в которой работает Денис. Татьяна понравилась моему другу, они стали встречаться. Ко мне Денис стал приходить все реже и реже, пока не прекратил совсем. А четыре дня тому назад он исчез. Домой не звонит, мать волнуется, он оставил только записку.

– Записка у вас?

– Да, – я порылась в сумочке и достала записку – вот она, только она написана по-русски.

– Что тут написано? – спросил Михаэль.

Я перевела текст. Он немного подумал, потом сказал:

– Оставьте ее мне.

Протянув ему записку, я спросила:

– Как вы думаете, Дениса можно найти?

Михаэль усмехнулся с легкой снисходительностью:

– Валерия, мы не в Сибири живем, где можно идти сутками и не найти живой души. У нас страна маленькая, у каждого добропорядочного гражданина имеется номер удостоверения личности. Проверим через пограничников – не вылетел ли ваш приятель за границу, а если он в стране, то все намного упрощается…

Меня приятно удивило знание израильским полицейским российских реалий.

– Надо позвонить его матери, спросить номер, – предложила я.

– Не надо, – остановил меня Михаэль. – Как его точно зовут? – и он застучал по клавишам компьютера, стоявшего перед ним на столе.

– Денис Геллер. Мать – Элеонора, отец – Сергей. Родился в мае 1971 года.

Михаэль продолжал увлеченно щелкать мышкой, перепрыгивая с одной программы на другую.

– Так, – сказал он, оторвавшись от компьютера, – за границу, по крайней мере, легально, Геллер не вылетал. В несчастных случаях за последние четыре дня не опознан, в дорожно-транспортных происшествиях его нет тоже, кредитной карточкой последний раз он пользовался пять дней назад и по сотовому телефону говорил три минуты утром восемнадцатого, то есть третьего дня. Сейчас посмотрю, чей это телефон…

Он нажал на кнопку и принтер в углу застрекотал, выдавая белый язык распечатанной информации.

– И это вы все узнали только по номеру удостоверения личности? – я ахнула. Если у нашей полиции такие мощные компьютеры, то почему преступность до сих пор существует? Я бы потенциальных нарушителей водила бы на экскурсии в полицию и показывала, что можно о них узнать. Может быть они призадумались, прежде чем совершать разные пакости!

– Номер телефона, тель-авивский, – пробормотал Михаэль, вглядываясь в компьютер, – принадлежит гостинице «Дан-Панорама».

Выражение его лица изменилось, он попеременно смотрел то на экран компьютера, то на распечатку. Потом схватился за телефон, стоявший рядом с компьютером.

– Принесите мне данные за восемнадцатое, – коротко бросил он в трубку.

Через несколько секунд на порог появился молоденький полицейский еще с одной распечаткой в руках. Михаэль схватил ее и принялся просматривать ее сверху до низу. Наконец он нашел то, что его интересовало и углубился в чтение. Я сидела не шевелясь. Прошло несколько томительных минут.

Прочитав интересующие его сведения, Михаэль поднял на меня глаза и спросил:

– Как, вы говорили, фамилия девушки, которой увлекся ваш друг?

– Я еще не говорила вам ее, – возразила я, – ее фамилия – Бармина, Татьяна Бармина.

– Понятно, – протянул он, видимо раздумывая продолжать разговор или нет. – Понятно… Мне нужно знать о нем и о Татьяне как можно больше.

– Да объясните мне, что все это значит? – вдруг меня поразила страшная мысль. – Постойте… Он не… он жив? Вы нашли его?

– Его, к сожалению, нет, – холодно ответил Михаэль. – А вот Татьяну нашли. Вчера, в номере гостиницы «Дан Панорама», в Тель-Авиве. Она убита. Задушена.

– Этого не может быть… – прошептала я изумленно и оглянулась на дверь – не слышит ли кто?

– Поэтому я и расспрашивал вас так подробно, Валерия, – сказал Борнштейн и успокаивающе накрыл своей ладонью мою.

У меня просто не было сил. Я откинулась в кресле и не могла ни о чем думать. В голове крутилась какая-то каша из обрывков слов.

– Вы думаете – это Денис? Это он? – я не могла выговорить слово «убил». – Я не верю, что он мог такое сделать, – твердо сказала я. – Я знаю его, он не такой человек.

– Невозможно сказать со стопроцентной точностью. Ваш друг не привлекался к ответственности, поэтому его отпечатков пальцев в полиции нет. Наши работники сняли отпечатки в номере, где была задушена Бармина. И если они совпадут…