Еретик - Ирина Крупеникова

Воин вытянул из ножен меч.

Мизансцена на площади сменилась. Появились одетые в черное палачи. Колокол гудел торопливее и торопливее.

Воин прикоснулся пересохшими губами к своему клинку.

— Во имя жизни…

Еретик ступил на осыпанную пеплом дорожку, ведущую на эшафот.

Воин пустил коня в галоп.

Двое в черном по обе стороны от приговоренного обернулись на дробь копыт. Меч со свистом рассек воздух. Палачи шарахнулись прочь, и в тот же миг крепкая рука выдернула Еретика из смертельного капкана.

Конь рванулся напрямик сквозь толпу. Заготовленный костер разлетелся в щепки. Бронзовый звон заглушил панический вопль несостоявшихся зрителей, а ни о чем не подозревавший звонарь продолжал неистово раскачивать колокола.

В проулке, где пришлось поубавить аллюр, Воин вернул в ножны клинок, перехватил узду и крепко прижал к себе легкое обессиленное тело.

— Держись, — успел шепнуть он юноше.

И началась отчаянная гонка: солдаты бросились в погоню за наглецом.

Хоть бы одна прямая широкая улица вела к городским воротам! Но нет. На беду город заполонила россыпь крошеных, как гнезда, домишек, настроенных где попало. Повороты, углы, переулки, подворотни. Пес мчался впереди, и Воин, доверившись проводнику, неуклонно следовал за ним.

Показались ворота. Огромные железные створы, открытые на время праздника, угрожающе скрипели и медленно смыкались.

«Нет!»

Тень вынырнула из-за спины. На мгновение Воин узрел перед собой лик погибшего брата…

И ворота замерли. Всего на несколько секунд заклинила цепь, но этого было достаточно. Обезумевший от бешеной скорости пес и за ним всадник на взмыленной лошади вырвались из города.

Свалка из пеших и конных ратников, застрявших в полуоткрытых воротах, пришлась кстати. Воин оторвался от погони на добрых полверсты. Но подвела оплывшая весенняя дорога. Ухнув в глубокую колею, захромал конь.

К реке! — взорвалось в уме.

Не успев подумать о переправе, Воин свернул в лесные проселки.

Позади нарастал лязг брони и оружия. Просвистела и вонзилась в дерево арбалетная стрела. Разрыв между беглецами и погоней стремительно сокращался. Вторая стрела пронеслась над головой. Ветви, комья снега, удар и тупая боль в спине.

«Успею!»

Обнаженная вера отсекла страх и сомнения.

Опушка. Берег.

Пес первым прыгнул на припорошенный снегом речной панцирь. Воин направил коня на лед. Копыта ударили раз, другой. Лед хрустнул и…

Он помнил только одно: не разжимать левую руку. Ни в коем случае не разжимать! Серая спина пса мелькала впереди, нависали и отступали острые льдины, студеная вода и снежное крошево хлестали по лицу, забивались в ноздри и рот.

Не разжимать левую руку!

Он рывком вынырнул из пучины. «Мы еще живы… Мы будем живы…»

Призывный лай обозначил берег. Последнее усилие, и Воин почувствовал твердый спрессованный снег.

— Мы выбрались, парень!

Он осторожно разогнул локоть, и освобожденное из спасительных объятий тело раскинулось на насте. Белое лицо. Холодное лицо.

— Нет… Только не умирай!!

Приподнялись веки.

— Вот и встретились… — послышался слабый шепот. — Ты как из-под земли явился…

Еретик попытался улыбнуться.

— Молчи. Ты силы теряешь.

Он отчаянно посмотрел вокруг. На покинутом берегу суетились силуэты всадников. Лошадь без седока мелькнула и затерялась в темной толпе. А рядом пес, поскуливая, вылизывал неподвижные руки с узкими, похожими на когти, ногтями. Воин опомнился и принялся растирать острые плечи и худую грудь юноши. Собственная боль окатила внезапно, будто в спину ткнули горящий факел. Запоздалый страх облил лицо смертельной белизной.

«Ну нет, парень. Я одного тебя тут не оставлю!»

И, закусив губу, наклонился к юноше.

— Ты дыши. Слышишь? Жизнь ведь ценная штука, ты так говорил? Вот и дыши. Не вздумай уходить!

— Не уйду… То, что я оставил тебе, помнишь? Я обещал забрать при встрече… Я заберу… часть.

То ли холод, то ли огонь. Тень пронеслась в воздухе и осталась за спиной. Воин очнулся. Теплое крепкое тело прижато к груди. Он не помнил, как подхватил юношу на руки.

«Аув», — пес сидел в сторонке, навострив уши.

— Вот, Лембой, видишь, мой конец еще не наступил.

Еретик шевельнулся.

— Помнящий силен памятью предков, — проговорил он.

— Память твоих предков показала мне Круг Бытия. Ты как? Держишься?

Юноша согласно склонил голову, сел. Рука провалилась в рыхлый снег и тут же вынырнула назад с грозным предметом, зажатом в кулаке.

— Что это?

Воин непонимающе смотрел на короткую арбалетную стрелу. И также изумленно взирал на человека молодой еретик.

— Я знаю твое имя, — вдруг произнес юноша. — Память твоих предков. Ты разбудил ее в себе…

— Ладно. Пусть разбудил. А это… откуда? — Воин осторожно повел плечом, оглянулся на почерневшую в ночи ледяную реку и опять обратил взор на Еретика. — Ты что на меня так уставился?… Да не молчи ты!

— Ты построил собственную дорогу в Круге Бытия. Я сам прошел похожей дорогой. Но я не знал… не знал, что ее кто-то повторит.

— Кроме Лембоя, — пробормотал Воин. Пес завилял хвостом.

— Пожалуй. Но это не всё. Ты поделился со мной…

— Памятью Предков?

— Жизнью, брат.