Приказ самому себе - Юрий Дьяконов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Подходит!.. Еще как! — отозвались ребята.
— А обычаи у них такие же были? — спросил Зиночка.
— Обычаи? О! Это интересно. Может, и вам пригодится. Вот послушайте. Я их до сих пор наизусть помню:
1. Пионер не валяется в постели утром, а поднимается сразу, как ванька-встанька.
2. Пионеры стелют постели сами, а не чужими руками.
3. Пионеры моются тщательно, не забывают мыть шею и уши, чистят зубы и понимают, что зубы — друзья желудка.
4. Пионеры точны и аккуратны.
5. Пионеры стоят и сидят прямо, не горбясь.
6. Пионеры не боятся предлагать свои услуги людям.
7. Пионеры не курят; курящий пионер уже не пионер.
8. Пионеры не держат руки в карманах; держащий руки в карманах не всегда готов.
9. Охраняют полезных животных.
10. Помнят всегда свои обычаи и законы.
Ребятам очень понравились законы и обычаи пионеров двадцатых годов. Особенно понравился восьмой. И через два дня на стене их класса висел плакат: «ПИОНЕРЫ НЕ ДЕРЖАТ РУКИ В КАРМАНАХ; ДЕРЖАЩИЙ РУКИ В КАРМАНАХ НЕ ВСЕГДА ГОТОВ».
На торжественной линейке в день памяти Владимира Ильича Ленина пионерские галстуки повязал им Николай Иванович.
Читая «Торжественное обещание», многие запинались, хотя и знали его наизусть. Ведь не шутка. В пионеры принимают раз в жизни!.. С песней «Взвейтесь кострами…» отправились на Пушкинский бульвар, и каждый посадил по маленькой елочке.
Зиночка с галстуком на груди влетел в дом и удивился. На столе — его любимый яблочный пирог, вазочки с вареньем.
— У нас будут гости, мама?
— Нет. Мы с папой тебя ждем. Ты у нас именинник.
— Правда, мама! Сегодня, как день рождения. Даже еще лучше! Папа с мамой подарили Зиночке книги «Как закалялась сталь» и «Молодая гвардия».
— А можно, мама, я товарищей позову? Будем чай пить. Книги рассматривать. Как в настоящий день рождения.
— Конечно, зови. Я, видишь, всего наготовила.
На первом же сборе Сашу Магакян избрали председателем совета отряда, и Зиночка был рад за свою подружку. А через неделю ему тоже дали новое, уже пионерское поручение: назначили вожатым октябрят в первом классе «б».
Со страхом входил Зиночка в первый класс. Но все получилось хорошо. Они как-то сразу понравились друг другу. Зиночка играл с октябрятами в мяч и в классики. Устраивал соревнование по скакалочке: кто больше раз подпрыгнет и не зацепится. Ходил с ними смотреть мультфильмы в Первомайский сад. Рассказывал сказки, читал книжки, которые прежде приносила в класс Александра Михайловна. А при нужде помогал выучить таблицу умножения и правильно написать трудное слово. Уже через неделю октябрята так привыкли к нему, что прибегали на переменах к Зиночкиному классу, чтобы побыть вместе хоть пять минут, решить важный спор или поделиться радостью: «А мне Нина Осиповна пятерку поставила за четырежды девять — тридцать шесть!..»
ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ДЕТСТВАЕсть такая волшебная штука — калейдоскоп. Посмотришь в трубочку — и увидишь чудесные, сказочные узоры. Чуть повернешь — дрогнет изображение. Эх, какая досада! Такую красоту разрушил… Но не горюй. Всмотрись. Уже возник другой рисунок. Не хуже прежнего. И хоть сто лет крути — складываются все новые и новые, прекрасные, но никогда не повторяющиеся узоры.
Как в чудесном калейдоскопе, разворачивалась перед Зиночкой жизнь. Летели дни, месяцы, годы. И каждый из них приносил новое, интересное, радостное. Он вместе с друзьями спешил все увидеть, узнать, попробовать. Ребячьи ссоры, обиды, которые вчера переживались так остро, через день-два забывались, меркли, и уже невозможно было вспомнить, из-за чего вспыхнула ссора. Не хватало силенок, так, при нужде, его защищали товарищи. Если не понимал чего-то, спотыкался, так его учила, помогала избежать ошибок Александра Михайловна. Если чего-то не хватало для полного мальчишеского счастья, так мама, всевидящая мама, сама все узнает и поймет, сумеет убедить отца… И вновь, как в волшебном калейдоскопе, дрогнет прежнее изображение и появится перед Зиночкой то, чего он так желал: новая игрушка, интересная книжка, коньки или прекрасная рыболовная снасть.
Взволнованный и удивленный, перевернул Зиночка последнюю страницу учебника четвертого класса. А что же дальше…
И вот наступил, наконец, этот день. За столом, покрытым красной скатертью — Александра Михайловна. А класс полон, как никогда. За партами нарядные, в отутюженных формах, повзрослевшие, притихшие ученики. Проходы заставлены стульями. На них устроились родители. Некоторые мамы и папы втиснулись в узкие парты и сидят напряженные, подогнув ноги, не смея повернуться.
— Здравствуйте, мои дорогие! — тихим, чуть дрогнувшим голосом начала Александра Михайловна. — Мне радостен этот день, потому что наш общий четырехлетний труд доведен до конца. Мы прошли первый этап по дороге знаний успешно. Мы горды тем, что не потеряли в пути ни одного ученика. Мы рады, что пришли к финишу дружным, настоящим коллективом… И мне одновременно грустно: ведь я расстаюсь с вами. И с вами, дети. И с вами, мои дорогие помощники, родители…
Зиночка, сидевший за первой партой у самой двери, слушал и не слышал учительницу. В душе разгоралась обида на родителей.
Мама с утра нагладила ему пионерскую форму. Положила в карман белый носовой платок и сунула железный рубль на мороженое. Приготовила себе нарядное платье. Повесила на спинку стула папин выходной костюм. Зиночка чем только ни занимался, чтобы поскорее шло время. Излазил закоулки двора. Выглянул на улицу. Попробовал читать новую книжку, которую принес папа. Но ему не читалось, не сиделось…
— Знаешь что, Зиночка. Иди-ка ты в школу. А как только папа придет с работы, и мы подойдем. Иди. Мы не задержимся.
«Сказала: „не задержимся“, а самих все нет, — с досадой думал Зиночка, ерзая за партой. — У всех пришли. Только моих нету. Так и собрание кончится…»
А собрание, и правда, подходило к концу. Александра Михайловна уже раздавала похвальные грамоты.
— Углов Зиновий! Награждается похвальной грамотой за отличные успехи и поведение на протяжении четырех лет…
Все захлопали. Зиночка вскочил и сказал виновато:
— А мама с папой…
— Ничего, — успокоила учительница. — Придут…
Но собрание кончилось, а они так и не пришли. И хотя Александра Михайловна отдала в руки Зиновию красивую грамоту с золотим гербом, он вышел из школы разобиженный. «Когда не надо, так, небось, приходили, — бурчал он. — А как грамоту получать — так нету…»
— Зиночка! Айда в кино! — подскочила к нему Саша. — В Первомайском сегодня картина новая. Говорят, интересная!..
После кино они группой человек в двадцать долго ходили по Театральному парку. Катались на колесе обозрения. А когда зажглись фонари, любовались водяными каскадами.
— Папа, смотри! Мне грамоту дали! А вы… — крикнул Зиночка, рывком открывая дверь. И осекся, едва переступил порог.
Вещи в комнате разбросаны. На полу лежит опрокинутый стул с папиным выходным костюмом. Везде горит свет. И никого. Только щекочет ноздри запах каких-то лекарств.
— Папа!.. Мама! — испуганно закричал он, хотя и видел через распахнутые двери комнат, что в доме никого нет.
Соседи рассказали: часов в семь отца привезли с завода на машине. Он, шатаясь, еле дошел до кровати.
«А я в это время кино смотрел», — подумал Зиночка.
В девять отец потерял сознание. Вызвали «скорую помощь».
«А мы в парке эскимо ели. Смеялись… Как же так? Разве так может быть?.. Мне похвальную грамоту дали… а папа…» — Он хотел бежать, но никто не знал, куда увезли отца с мамой.
— Сиди уж дома. Мать вернется, а тебя нет. Что с ней будет? Сиди, — приказала пожилая соседка.
Зиночка послушался. Сел на пороге и стал ждать. Временами казалось, что слышится шум автомашины. Он вскакивал, бежал к калитке. Но улица по-прежнему была тихой, сонной и пустой.
Часы в зале громко пробили полночь. А он все ждал. В голове сверлил, ворочался один колючий вопрос: что с папой?.. Зиночка не помнит, чтобы папа чем-нибудь болел, даже насморком. Он говорил маме, часто болевшей то гриппом, то ангиной:
— Тебе бы, Олюшка, нашу фронтовую школу — так и ты бы ничем не болела… Война меня навек от всех хворей вылечила…
Что же случилось?..
ОСКОЛОКМама вернулась под утро, когда в окна, в распахнутую настежь дверь уже тихо вползал рассвет. Зиночка, свернувшись калачиком, спал в большом папином кресле, так и не сняв праздничной формы. Она машинально убрала с дороги стулья, поставила их на обычные места у стены. Погасила свет.
Услышав щелчок выключателя, Зиночка вздрогнул и открыл глаза. Со страхом глянул в мамино лицо, осунувшееся, вдруг постаревшее за одну ночь. Спросил:
— А папа?
— Папа там, — ответила она глухим, незнакомым голосом.